Отходная молитва - Боукер Дэвид - Страница 7

• Предыдущая
• 7/59
• Следующая

— Не очень-то уважительный повод для сбора денег, разве нет? — спросил Лаверн.

Улыбка тут же исчезла с лица мальчишки, и Лаверн, поняв, что обязан восстановить утраченное настроение юного хориста, немедленно опустил монетку в прорезь жестяной коробочки.

Идя дальше по улице, он заметил подростка, который, перехватив сзади локтем горло какой-то девчонки, душил ее. С виду девчушка была на пару лет моложе парня. Все время, пока юный хулиган душил ее, она пронзительно кричала. Лаверн уже собрался было освободить ее и задать хорошую трепку малолетнему негодяю, как девчушка совершенно неожиданно разразилась жизнерадостным смехом и, высвободившись из рук нападавшего, бросилась ему в объятия. Подростки тут же принялись исступленно целоваться. Попытка удушения обернулась частью банального ритуала любовного романа.

Затем Лаверн обратил внимание на незнакомую юную женщину — высокую брюнетку, страшно худую, одетую в комбинезон и непомерно большую поношенную куртку. На первый взгляд она показалась Лаверну религиозной фанатичкой, занятой поиском людей, которых можно было бы обратить в свою веру. Улыбаясь какой-то блаженной улыбкой, женщина заговаривала с прохожими с таким видом, будто знала каждого из них лично. Прохожие не обращали на нее никакого внимания.

Витая в вызванных алкогольными парами мыслях, Лаверн не сразу определил затруднительное финансовое положение юной незнакомки. Когда до него дошло, что девушка просит милостыню, Вернон направился прямо к ней.

— Будьте так добры, поделитесь, пожалуйста, мелочью! Пожалуйста!

Девушка заметила приближение Лаверна, и он прочитал страх в ее глазах. Неужели в нем всегда узнают полицейского — даже когда он в штатском?

Посмотрев на ноги попрошайки, Лаверн заметил, что, несмотря на холод, на ней нет ни носков, ни чулок. Босые ступни черные, сбиты в кровь и покрыты жуткими синяками.

— Зачем же ходить зимой босиком? — грубовато поинтересовался он.

Незнакомка немного помедлила с ответом, не совсем уверенная в том, следует ли отвечать этому немолодому угрюмому великану.

— Люблю чувствовать себя свободной.

— Свободной для того, чтобы подхватить воспаление легких?

Лаверн какое-то время постоял возле девушки, просто пытаясь составить о ней хоть какое-то представление, и понял, что та испытывает необъяснимое беспокойство — незнакомка быстро окинула взглядом улицу, потом снова посмотрела на своего случайного собеседника. Вернон хорошо знал, что так же нервно и встревоженно ведут себя проститутки. Но эта девушка явно не проститутка. Для такого занятия у нее слишком невинные глаза, а в лице напрочь отсутствует типичное для жриц любви бесстыдство.

От нее исходил сильный запах пачулей. Лаверн по ошибке едва не спутал его с запахом марихуаны — наркотика, который он крайне не одобрял. Однако это не помешало ему потянуться во внутренний карман пальто за бумажником, достать банкноту и сунуть ее в ладонь странной бродяжки. Незнакомка посмотрела на подаренные ей деньги как на что-то призрачное.

— Двадцать фунтов? — изумленно проговорила она. — Вы не ошиблись?

Когда Лаверн ободряюще улыбнулся ей, девушка рассмеялась коротким смешком, в котором мелькнула легкая нотка истерического удовольствия. Все-таки она была красива, красива какой-то удивительной, неповторимой красотой, и Лаверн неожиданно ощутил себя старым и немного глуповатым.

Нужно непременно угостить ее выпивкой. Вкусно накормить. Нет, на нее просто больно смотреть. Лаверн похлопал девушку по руке и уже собрался было идти дальше, когда та схватила его за рукав.

— Вы очень добры. В самом деле. Все остальные просто не обращают на меня никакого внимания.

В другой раз Вернон обязательно нашелся бы, что ответить. Но сейчас он был слишком пьян и чувствовал себя смущенным. Поэтому отделался коротким "не стоит благодарности" и зашагал дальше.

Не стоит благодарности?.. Что он хотел этим сказать? Лаверн жарко покраснел от мысли о собственной вербальной несостоятельности, чувствуя, что девушка все еще провожает его удивленным взглядом.

Возможно, он поступил слишком опрометчиво. Деньги, с которыми он только что расстался, предназначались на подарок самому себе — традиционную ежегодную покупку бутылки хорошего виски. Нынешнее Рождество обречено стать более трезвым, чем того хотелось бы. Но эта девчонка все-таки растрогала его. И не своими вежливыми манерами или босыми ногами. Тогда чем?

Лаверн остановился, вспомнив, что это лицо он в последний раз видел в морге.

Девушка была как две капли воды похожа на Анджали Датт.

— Веселого вам Рождества, сэр! Мы подумали, что вам требуется что-нибудь для укрепления сосудов. Попробуйте-ка вот этого.

Все принялись дружно колотить кулаками по столу, а Миллз протянул Лаверну бутылку в пестрой оберточной бумаге — на вид самой дешевой. Опасаясь подвоха — кто знает, вдруг это окажется обыкновенной водой или даже метиловым спиртом, — Лаверн с ухмылкой сорвал обертку. Нет, настоящий «Гленморандж». Значит, он все-таки получил свою бутылку солодового виски.

Слегка устыдившись, Лаверн обвел присутствующих растерянной улыбкой. Коллеги же, осклабившись от уха до уха, подняли бумажные стаканчики с какой-то бормотухой — такую дрянь гонят разве что служители туалетов, используя в качестве сырья жидкость, которой у них в изобилии. Это Миллз, когда его попросили сбегать за парой литров рейнского, вернулся с полудюжиной бутылок желтоватой кислятины. Влить в себя эту гадость не по силам даже полицейскому. А вот Миллзу, судя по всему, хоть бы хны.

— Спасибо, ребята, — поблагодарил коллег Лаверн, подняв бутылку над головой наподобие спортивного трофея. — Но у меня для вас ничего нет.

— А как же пудинг? — воскликнул Лоулесс, едва ворочая языком.

Хелен Робинсон не участвовала в попойке и потому взяла эту часть торжества на себя, внеся на подносе нарезанный на кусочки рождественский пудинг и две пластмассовые кружки с ярко-желтым десертным соусом.

Веселая компания, лишь изредка пересмеиваясь, дружно навалилась на десерт. Рождественское застолье проходило за одним длинным столом в углу пустой столовой: остальные подразделения уже успели отпраздновать, и в воздухе витало ленивое настроение, как у школьников накануне каникул. Все, кроме разве что Лоулесса, думали лишь о том, как поскорее напоследок выстрелить хлопушкой — и по домам. Лоулесс же выжидал подходящего момента, чтобы пригласить куда-нибудь Хелен Робинсон. В свою очередь, Робинсон не терпелось домой, к жениху, и Лоулессу, как ни крути, светила одна-единственная перспектива — провести еще одно Рождество в обществе дражайшей супруги.

После пудинга, с сумками в руках, застегивая на ходу пальто, через зал прошли Айви и Флоренс, из числа обслуги столовой. В предыдущие годы им наверняка пришлось бы вертеться на работе всю ночь, но теперь на всем экономили и ни о каких сверхурочных не могло быть и речи. На ходу они обменялись с полицейскими парой шутливых фраз, пожелав последним не делать ничего такого, что омрачило бы праздник. Работники «убойного» отдела только ухмыльнулись в ответ. Глупо ожидать остроумия от официанток.

Следующим засобирался Лаверн.

— Пора домой, на боковую.

— Не забудь подарок для жены, — напомнила Линн. Как можно такое забыть! Халат, который по просьбе Лаверна купила Линн, лежал, завернутый в подарочную бумагу, у него в кабинете под столом. Туда-то он и направился и, более того, отнюдь не торопился домой.

После того как коллеги разошлись, Лаверн, что-то весело про себя напевая, уселся в полном одиночестве во вращающееся кресло, но перед его мысленным взором стояла босая нищенка, побирающаяся на зимних улицах Йорка.

Вскоре после шести Линн Сэвидж свернула на своем серебристом «пежо» в узкий переулок, ведущий к дому. Она выключила магнитофон, и голос ее любимого Фила Коллинза, дрогнув, оборвался на протяжной ноте. Линн вышла из машины, поежившись от неожиданно промозглого холода.

• Предыдущая
• 7/59
• Следующая