Другие правила - Большаков Валерий Петрович - Страница 10
- Предыдущая
- 10/97
- Следующая
– Куда пойдем? – спросил Жилин, озираясь,
– Давай сначала к Торгу, – решила Марина, – а там видно будет…
Глава 3
ОЛЬВИОПОЛЬ, НОВОРОССИЙСКОГО ОКРУГА
Оборвав тонкое зудение, в нарамник открытого «гепарда» воткнулась анестезирующая игла. Лида непонимающе уставилась на дрожащий кончик, похлопала глазами на Антона, потом быстро оглянулась.
– Шлемники!
Сзади их догоняли трое на размалеванных электрокарах. Вся компания была в круглых тускло-серебристых шлемах из спектролита, и вид у них был и зловещий, и комичный одновременно.
– Вы что, – закричала девушка, оборачиваясь, – совсем уже сдурели?!
– Да ляг ты! – грубовато прикрикнул Антон.
Лида даже не стала задираться – опрокинув спинку сиденья, она вытянулась, оголяя пупок. И тут же в рулевую дугу впилась еще одна игла. Девушка облизнула внезапно пересохшие губы и, сморщив носик, глянула вверх. Антон привстал, сжимая в одной руке парализатор, другой держась за раму. Волосы у него были выкрашены в черный и зеленый, как то и подобало простецу, и рваным вымпелом трепались у щеки. «Костлявый, длинный и худой. Он покорил воображенье своею дивной высотой…» – вспомнила она терцину, записанную Антоном в ее альбом. Да нет, не такой уж он и худой… Вон щеки какие наел!
Антон торопливо щелкнул ползунком ограничителя, сдвинул вперед муфту фокусировки, чтобы сузить луч. Три горячих выхлопа слились в один.
Шлемники не то что смыться – даже сообразить ничего толком не успели. Вздрагивая никнущими телами, роняя плоские анестезаторы, они сползали с сидений, заваливались и обвисали на ремнях. У одного из усыпленных сорвался шлем, и давно не мытые цветоволосы встопорщились радужными лохмами.
Виктория была полная. Электрокары, расцвеченные рубиновыми огнями, уныло потянулись на обочину.
– Все уже? – обеспокоенно-нетерпеливо воззвала Лида, Она чуть приподнялась, чтобы видеть экран заднего вида, и мягкий животик рывком потужел. – С ними ничего не будет?
– Очухаются… – Антон здорово перетрусил, но, унимая нервы, храбрился. – Напугали тебя?
– Да, – жалобно сказала Лида.
Антон неуверенно обхватил ее длинными, костистыми руками.
– Кошмар какой-то! – сказала она. – Меня до сих пор трясет всю!
– Да плюнь ты на них! – обронил Антон, радуясь, что девушка не размыкает его объятий. – Ребята пошли не с той карты…
Лида прыснула, ткнувшись губами в кулачок.
– Что я такого смешного сказал?! – спросил Антон оскорбленно и отдернул руки.
– Ты только не обижайся, – сказала девушка, крепясь, – но у тебя это так лихо получилось… Прямо вылитый Тагвелл Гейтсби!
– Да при чем тут Гейтсби? – с обидой сказал Антон. – Говоришь, сама не знаешь что…
– А кому ж еще вы все подражаете? – фыркнула девушка с пренебрежением. – Да еще так старательно! Что простецы, что роддеры, что эти… как их там… караканары. «Он начал с черной двойки, – передразнила Лида звезду стереоэкрана, – а я пошел тузом, прямо в переносицу!»
Антон с вызовом и осудительно посмотрел на нее.
– Да уж, можно подумать!..
– Можно… – вздохнула девушка. – Ладно, давай не будем об этом, а то опять поругаемся…
Насупясь, Антон отключил киберводителя и взялся за руль. «Нашел что сказать! – ругал он себя. – Тоже мне ганфайтер выискался…»
Перевалило за полдень. Припекало. Старенький атомокар бодро катился под голубо-седым, облитым небом Прибужья. Мчал меж бывших полей, а ныне степи, разгороженной буйными лесополосами. Тянул вдоль неширокого шоссе, обсаженного яблонями. Перемахивал глубокие балки по гудящим мостам. Когда они миновали коттеджи Подгородной, навстречу им промчался, подвывая сиреной, черно-белый квадратный атомокар с надписью на дверце: «ПОЛИЦИЯ».
– Наверное, за теми, – сказала Лида, – «в черных шляпах».
– Наверное… – говорить Антону сейчас не хотелось. Как-то муторно было.
По улице Лассаля он не поехал, а свернул налево, на круговую до Третьей Мельницы. Показались сады Ольвиополя и ярусно-ступенчатые здания на левом, увальном берегу Южного Буга. Волнистыми террасами спускались они к узкому песчаному пляжу. Показался островок ниже старого железнодорожного моста, гранитные скалы по правому убережью, кручи глинистых, заросших бурьяном оврагов и чистенькие домики Голты. Показалась беленая церквушка в Богополе, выглянули из-за парка серые колонны и серебристые купола земской управы – бывшей резиденции архимандрита.
– Выходи за меня замуж, – бухнул Антон. И замертвел. Однако девушка и не подумала ехидничать. Она долго молчала, потом вздохнула.
– Тебе нужна другая женщина, Антон, – молвила она, – не такая, как я…
– Я хочу быть с тобой!
Девушка покачала головой:
– Мы с тобой слишком разные. Пойми меня… Ты простец, тебе ничего не нужно – с этим я уже смирилась. Но жить с клиентом Фонда изобилия я не стану. Просто не смогу! Вот ты представь себе: поженились мы. Кончаю я свой университет – учиться я ведь не брошу! – устраиваюсь на работу… И что? Приятно мне будет возвращаться с работы домой и видеть, как ты валяешься на диване, уткнувшись в эсвэ? Как ты думаешь? А так оно и будет! – Лида опять вздохнула, отчего ее маленькая, крепкая грудь поднялась и снова опустилась. – Ты не злись, пожалуйста, но… уж слишком ты привык получать все даром, бесплатно. Бесплатные столовки, бесплатные квартиры, бесплатные машины! Проезд дармовой! В виртуалку– за так! Тряпки – за спасибо! Правильно! Зачем же ему еще и работать?! Лучше он будет сидеть целыми днями и ничего не делать! Ну, не так, скажешь?!
Антон вякнул что-то в свою защиту, но Лида остановила его нетерпеливым жестом.
– Пойми, – сказала она проникновенно, – я же женщина! Я хочу видеть рядом с собой мужчину-работника! Добытчика! Хочу почувствовать себя слабой и ведомой, а с тобой у меня все получится наоборот, шиворот-навыворот! Это я буду кормильцем, а ты будешь за мной, как за каменной стеной! Вот радости!
– Ну, устроюсь я куда-нибудь… – поскучнел Антон и включил нейтрализаторы.
– Да не надо мне твоих одолжений! Мне это, что ли, нужно?
«А кому ж еще?» – чуть не ляпнул Антон, но вовремя прикусил язык.
– Ты совсем уже обленился! – кипятилась Лида. – И ничего тебе неинтересно даже! Ой, да что с тобой говорить!.. Если человек работает, если он что-то делает руками или головой, то от него хоть какая-то польза есть, значит, и смысл появляется! А как иначе? Бесполезное – бессмысленно! Как ты этого никак понять не можешь?!
Лида посмотрела на надутого Антона и отвернулась.
– Ты уже съездил к учителю Строеву? – спросила она ровным голосом.
– Что толку ездить? – буркнул Антон. Он начинал злиться.
– Вот видишь… Ты даже этого не захотел сделать. А ведь я тебя просила… У учителя большие связи, он мог бы тебя устроить на работу, а может быть, даже и в Патруль. Хоть там из тебя человека бы сделали! И учился бы, и служил, и работал! А то нашел себе оправдание – раз большинство не работает, так и он не будет! Вот тебе разве не стыдно, что и ты в нахлебниках? Здоровый парень, вроде и руки откуда надо растут – ну чего б не работать?!
«Гепард» вильнул.
– Да замучили вы меня уже с этой работой! – резко сказал Антон. – «Бесполезное – бессмысленно»! – передразнил он Лиду. – Можно подумать, работа твоя сейчас вообще что-то значит!
– Да, значит!
– Да ни черта она не значит! – грубо отрезал Антон, чувствуя напряжение и тягостную дрожь, и какую-то злую сладость, пугающую и томительную. – Кому это теперь вообще надо, если и без работы вполне можно прожить? Ну какой, вообще, смысл зарабатывать на то, что можно взять и так, даром?! Скажи мне? С работы она будет возвращаться! – фыркнул он. – Откуда возвращаться, господи? Из другой комнаты? Или ты не знаешь, как сейчас работают? Будешь ты с девяти до трех дома просиживать, уставившись в монитор, а я рядышком, на диване, уставившись в эсвэ – ну и какая разница?! Я так целый год, как дурак, проторчал за терминалом – хватит с меня!
- Предыдущая
- 10/97
- Следующая
