Вероятностный человек - Болл Брайан Н. - Страница 11
- Предыдущая
- 11/44
- Следующая
Марвелл. Да.
Еще один блестящий режиссер Игр! Как и я!
— Меня зовут Спингарн.
— Я видел запись твоего тайм-аута! Потрясающе! Ты обвел Арбитра вокруг пальца, как последнего болвана, — ты сохранил свою интуицию, Спингарн… Куда ты направлялся?
Спингарн пожал плечами.
— Я сбежал. Марвелл отвел взгляд.
— Кто-нибудь должен тебе сказать. Здесь некуда бежать.
— Некуда?
— Ты думал пробраться в Сцены?
— Да.
Торопливые пилоты решили, что Марвелл сможет немного прожить без них, и отправили крабоподобных роботов за кофе. Яркий свет над головой погас, перестав освещать дорогу двадцатого века, на которой остановились дна огромных экипажа.
— Не пытайся. Старая случайная переменная, которую ты вписал, стерта. Великолепный образец инженерного искусства! Пока компьютеры не поймали тебя в капсуле тайм-аута, никто ничего не понимал в математике переменной, встроенной тобой. Как тебе удалось?!
На какое-то мгновение потрясенный Спингарн узнал правду о странной математике, в которой не смогли разобраться огромные компьютеры. Ответ, как и ответы на все остальные загадки, лежал в Сценах Талискера.
— Я много думал.
Марвелл заговорил конфиденциальным тоном.
— Послушай, как тебя там… Спингарн?
— Спингарн.
Имя уже стало его частью, заметил Спингарн с удовлетворением. Все же лучше, чем полное отсутствие личности, которое он ощущал, когда робот тайм-аута привел в движение механизмы, вытащившие его из-под воссозданного Турне.
— Да, Спингарн. Ладно. Послушай, ты всегда мог справиться с мелкими проблемами Игр, хотя, вероятно, но помнишь этого. Вот почему я поспешил тебя перехватить. Когда я увидел Арбитра, запрыгавшего от восторга, то понял, что у тебя сохранились уникальные способности. Ты не выручишь меня? Ради старой дружбы?
Теперь, когда Спингарн преодолел страх, он мог расслабиться. Он смирился с тем, что Марвелл сказал ему.
Его слова подтверждали то, что говорила капризная Этель, и то, что поведал ему под принуждением маленький робот. Спасения не было. Обитатели цивилизованной части галактики могли только либо играть в Сцен ах, либо создавать их. А его искалеченная память подсказывала с полной ясностью, что и то и другое исключено. Если не считать таинственной заколдованной планеты, где были построены самые первые Сцены. Талискер!
— Послушай, я знаю, что у тебя есть проблемы, но сейчас мне нужна твоя помощь, э-э… Спингарн.
Марвелл был человеком той же породы, к которой, как чувствовал Спингарн. принадлежал и он, — изобретательным, энергичным, объединяющим огромные знания и неограниченные физические резервы, чтобы воссоздать исторические события возможно ближе к правде.
— Насчет этой вещи, из двадцатого века.
— Нам ничего не известно о том периоде.
— Ты прав! Что они сделали со своей планетой! Почему они ее сожгли?
— И ты не знаешь, как сделать Сцену?
Почти против своей воли Спингарн на мгновение почувствовал профессиональный интерес. Всего через несколько минут после того, как он в ужасе сбежал из своего кабинета, он слушает бывшего коллегу, заболевшего Ядерной Эпохой, невзирая на почти полную невозможность воссоздать Сцену тех давних времен.
— Сухопутный транспорт — вот верный путь к успеху!
— Ну нет, не согласен!
Спингарн посмотрел на гигантские машины. Они сияли медью и железом. Большие трубы паровых машин окутывали молчаливых пилотов черным дымом.
— Да! Мы узнали, что эти машины использовались как личные экипажи — у каждого была такая. Ничего себе каталки, верно?
— Личные экипажи?
— Именно! Компьютер говорит, что они были чем-то гриле идола в двадцатом веке.
— Нет!
— Да! Смотри.
Марвелл махнул рукой, и к ним подбежал робот с почерневшим бронзовым диском. Надпись па диске была едва различима: «Вручается многоуважаемому Альберту Джорджу Россу в память о безупречной пятидесятилетней службе на Старом Варвикском заводе паровых машин, 1937 год».
Но Марвелла восхищало изображение, а не слова.
— Большинство механических деталей мы взяли отсюда!
Спингарн кивнул. Простая паровая машина, вероятно, устаревшая даже для двадцатого века. Изображение, видимо, было более-менее стилизованным представлением самого замечательного инженерного достижения того периода.
— Вы взяли детали отсюда!
— Именно! Мы знали, что они работали на ископаемом топливе. Может быть, на дровах — при необходимости, но скорее всего на угле. Ну разве не здорово?!
В гравюре чувствовались тайна и очарование минувших лет.
Спингарн был почти восхищен ею. Марвелл прикоснулся к струне, которая зазвенела в нем еще в капсуле тайм-аута. Он знал, что был почти одержим тонкостями механики Игр, и неожиданно обнаружил в себе забытое мастерство. Годы обучения вернулись в его тело, и, как в капсуле, он превратился в неподвижную фигуру, которая лишь безучастно контролировала человека, называвшего себя Спингарном.
Марвелл начал говорить о функциях вероятностей и обычаях Механической Династии двадцатого века, но Спингарн не слушал. Он был зачарован личной сопричастностью к истории.
Очевидно, это был обрывок старинной рекламы, предшественника настойчивых умственных излучателей, оповещавших население Галактики о том, что происходит в Сценах.
Хрупкому материалу удалось пережить уничтожение поверхности планеты. Каким образом?
Марвелл вернул его в настоящее.
— Ну? Разве не ясно? Смотри — «Бамперные автомобили Баркера — наивысшее наслаждение! Бампером по соседу! Часы веселья!».
— И компьютер показывает, что они использовали такие механизмы?
— Именно! Машины па картинке не похожи на машину, которую вручили Альберту Джорджу Россу, но, возможно, это вольность художника!
— И у тебя машины врезаются друг в друга?
— Именно! Нам пришлось приделать пару небольших силовых щитов, чтобы предохранить их от чрезмерных повреждений, но я не думаю, что мы допустили слишком большую вольность на стадии экспериментирования. Нужно узнать, как быстро они могут столкнуться. Затем мы постепенно уберем силовые щиты.
— Значит, все, что у вас есть, — гравюра и кусок бумаги?
— Скажи, где можно достать другие документы того периода?
— Ты ошибаешься.
— Возможно, но разве они не великолепны?
— Ты используешь их в Сценах Ранней Ядерной Эпохи?
— Они — последнее, что осталось разработать.
— Так не пойдет.
— Смотри!
Марвелл выкрикнул команду, и две чудовищные машины пробудились к жизни.
Пилоты надели индивидуальные защитные костюмы. Машины находились примерно в трехстах метрах от людей, их блестящие металлические бока дрожали под ударами яростно колотящихся паровых машин. И.) медных труб с ревом извергался густой черный дым, разбрасывая снопы искр. Прицепы, полные блестящего угля, двигались рывками вслед за тянущими их машинами. Сорока-пятидесятитонная масса металла ползла по дороге, колеса прорывали в грунте глубокие колеи.
— Нет, не то, — сказал Спингарн.
— Мы перерыли всю Землю!
— Все было совсем не так, — повторил Спингарн, когда водители взглянули на Марвелла.
— Я запускал машины на самой Земле, чтобы узнать правильное соотношение массы и веса! — возразил Марвелл.
— Это безумие!
— Вперед! — проревел Марвелл. — Быстрее! Водителям нравилась их роль.
— Рекламные сети оторвут у нас их с руками! — ревел Марвелл. — Смотри!
Машины издавали такой назойливый шум и механический грохот, что Спингарну пришлось спрятаться за защитный экран Марвелла. Чудовищные механизмы летели вперед, с трудом выбираясь на дорогу. Оба водителя-испытателя сконцентрировали внимание па прицепах, виляющих из стороны в сторону. Они напоминали каких-нибудь низших демонов, распоряжающихся громом и молнией. Облако густого жирного дыма окутало огромную декорацию. Куски угля падали сверкающим потоком по гладкому белому желобу и размалывались в блестящую угольную пыль, пока огромные колеса снова и снова врезались в поверхность, покрытую колеями. Умственные излучатели надрывались: «Бампером по соседу! Часы веселья! Бампером по соседу! Часы веселья!».
- Предыдущая
- 11/44
- Следующая
