Ночь страсти - Бойл Элизабет - Страница 34

• Предыдущая
• 34/69
• Следующая

— Да, Колин, это я.

Несколько часов спустя Колин в последний раз посмотрел в бинокль и с удовлетворением отметил, что они оторвались от преследовавших их французов. Вокруг все было голубым и чистым — и море, и небо. По крайней мере пока.

Но почему он не испытывал подъема? Потому, что не мог стряхнуть с себя чувство, что внезапное появление французского корабля в Волтурно именно в эту ночь не было простой случайностью?

Три его встречи с французскими патрулями за последние полмесяца проходили совершенно иначе.

Сегодня все напоминало ловушку. И это могло означать лишь одно: кто-то предал его.

Предал. Сама эта мысль терзала его душу. Вдобавок к этому перед ним встала еще одна проблема — леди в трюме.

Джорджи. Его невозможная, непредсказуемая Джорджи. Но она ли это? Женщина, которая смотрела на него с таким презрением, с такой ненавистью и враждебностью мало напоминала ту, которая с такой страстью делила с ним постель. И эта необъяснимая холодность удержала его от того, чтобы заключить ее в объятия и объясниться в любви.

Да, это и еще французы, преследовавшие его корабль.

Теперь, когда эта маленькая задача была решена, он с некоторой грустью подумал, что нет такой проблемы, которую он не смог бы преодолеть, чтобы Джорджи никогда больше не покидала его.

Он не осуждал Джорджи за ее гнев или нанесенный ему удар за то, что он чуть не выбросил за борт ее ребенка, Колин готов был броситься перед ней на колени и молить о прощении. Но к ее гневу примешивалось что-то большее, чем просто недовольство его крутым нравом…

В тот момент, когда Колин заглянул в ее глаза и снова утонул в их таинственной черной глубине, он увидел, что за прошедшие двенадцать месяцев случилось что-то непоправимое — с ней, с ними. Но он никак не мог понять, что именно.

И у нее появился ребенок.

Младенец! Сердце Колина захлестнули новые чувства. Хотя он практически ничего не знал о детях, он подсчитал месяцы, и этот подсчет ясно показал, что ребенок был его. Он и должен быть его — с копной черных волос Данверсов, — трудно поверить, что у него мог быть другой отец.

Его дочь! Одно это наполнило его невероятной радостью и благоговейным страхом.

— Мы пойдем тем же курсом, кэп? — Вопрос Ливетта вернул Колина в реальный мир. — Или же зайдем в Италию, как требует этот настырный бедолага Пимм?

— Держитесь этого курса, — сказал Колин. Не имело смысла заходить в Неаполь, так как Нельсона там больше не было. Его неожиданно отозвали домой, и сейчас он находился далеко от этого места. Хотя Колин сомневался, что эта информация была известна всем и каждому — Что-нибудь еще, мистер Ливетт?

— Да, кэп, — признался шкипер. — Это парнишка. Он опять пробрался в пакгауз.

Колин закрыл глаза и сосчитал до десяти. Рейф!

Его двенадцатилетний единокровный брат Рейфел Данверс пробрался тайком на «Сибарис», прежде чем они отплыли из Лондона. Он появился из своего укрытия три дня спустя, заявив, что школа, куда его определил Колин, была пустой тратой времени, а он хотел бы узнать жизнь на собственном опыте. В последующие месяцы парень доставил им немало хлопот: перепутал все снасти, дважды поджигал корабль и едва не утонул, нырнув в море.

Предпочтительнее было бы иметь на борту самого дьявола.

— Где он сейчас, мистер Ливетт?

Он займется братом после того, как увидит Джорджи.

— Не могу сказать точно. Он исчез с… с… — Шкипер уклонился от прямого ответа.

— Довольно, — сказал Колин. — Он — моя головная боль, а не ваша.

— Он выпил бочонок рома и едва держится на ногах. — Мистер Ливетт посмотрел на мачту. — По крайней мере на этот раз он не пытался вскарабкаться наверх.

Сжав пальцами виски, Колин попытался понять, чем он заслужил такого брата. Почему Рейф так не похож на своего брата-близнеца Орландо? Тот сейчас, вероятно, спрягает латинские глаголы, превосходя своими знаниями всех в классе.

А не крадет ром и не выбрасывает рыбам свой обед.

— Постарайтесь найти его, пока он не натворил чего-нибудь похуже, — сказал Колин, — а потом заприте там, где нет ни спиртного, ни провизии. Я займусь им, как только смогу.

Затем Колин отправился вниз. С каждым шагом его все меньше и меньше занимали проделки Рейфа. Колина не заботило и то, что он насквозь промок, — шторм помог им спастись от преследователей.

Сейчас лишь одно имело для него значение — Джорджи. Его сердце бешено застучало от возбуждения.

Что бы ни беспокоило ее, чем бы он ни рассердил ее все можно исправить.

Он будет ее верным рыцарем, готовым победить всех терзающих ее демонов. Он защитит ее от зла, предложит ей принять его имя, даст их ребенку…

— Капитан, могу я поговорить с вами? — Мистер Пимм высунул голову из отведенной ему каюты и поманил Колина в свой тесный отсек, который был ничуть не лучше стенного шкафа.

— Думаю, моя каюта больше подойдет для беседы, сэр, — сказал ему Колин, указывая в конец коридора.

Мистер Пимм фыркнул:

— Возможно, так оно и было несколько часов назад, но сейчас там расположилась та проклятая женщина. Она превратила вашу каюту в детскую.

— И это вас удивляет? — спросил Колин. — Если вспомнить, как она появилась здесь, остается только диву даваться, что пока еще она не подняла мятеж на корабле. И раз уж вы упомянули об этом, я как раз собирался побеседовать с ней.

— Прежде чем вы встретитесь с этой леди, капитан, нам необходимо переговорить. Я должен передать кое-что Нельсону. И как можно скорее.

— Почему? — Колин пристально посмотрел на него. Хотя он доверял Пимму — принимая во внимание длительное сотрудничество этого человека с его отцом и несколько замечаний Темпла о нем, — он все еще рассматривал каждого, имеющего связи с Нельсоном, как возможного изменника. Кроме того, единственным полученным им приказом были краткие инструкции подобрать агента министерства иностранных дел на берегу близ Волтурно, прежде чем французы захватят деревню. То, что пассажир оказался не кем иным, как бесславным мистером Пиммом, было для него неожиданностью.

Что бы там ни случилось, лишь крайняя нужда могла вытащить мистера Пимма из его комфортабельной конторы в полевые условия.

— Почему такая срочность? — поинтересовался он.

— Из-за этого, — сказал Пимм, втаскивая Колина в свое тесное жилище и закрывая за ними дверь. Мужчина держал в руках пачку писем. Когда Колин потянулся к ним, Пимм спрятал их за спину. — Не беспокойтесь понапрасну, сэр. Они зашифрованы.

— Вы знаете, о чем в них говорится?

— Нет. Не совсем, — покачал головой Пимм. — Вот почему я прежде всего должен попасть к Нельсону, а затем — немедленно в Лондон. — Он аккуратно сунул письма в свою куртку. — Лорд Саттон сможет подтвердить мои подозрения.

Колин припомнил, как отец восхищался искусством лорда Саттона разгадывать шифрованные послания независимо от языка и прочих трудностей. Хотя даже упоминание знаменитого лингвиста из министерства иностранных дел не объясняло подозрений Пимма.

— Если вы не знаете, что в них, почему же решили, что они так чертовски важны? — поинтересовался он.

Пимм сдвинул мохнатые брови и скрестил на груди руки. Очевидно, он не привык оправдываться. Колин выждал, пока тот заговорит. — Если хотите знать, агент, который доставил эти бумаги, намекнул на их содержание, прежде чем с ним произошел несчастный случай.

Колин знал достаточно о репутации Пимма, чтобы понимать, что с курьером не могло произойти счастливого случая. Но скорее всего он был очень красноречивым.

— И что же сказал этот человек, прежде чем с ним произошел несчастный случай?

— Что мы слишком поздно остановили его. Он уже завершил свою миссию и возвращался в Париж. — Пимм покачал головой. — Вот почему мы должны попасть к Нельсону.

Колин почувствовал себя так, словно имел дело со своим кузеном — мастером недомолвок.

— А почему Нельсон? — снова спросил он со все возрастающим недоумением.

• Предыдущая
• 34/69
• Следующая