Дерзкая наследница - Бойл Элизабет - Страница 28

• Предыдущая
• 28/60
• Следующая

Всю дорогу до дворца Тюильри Уэбб упорно молчал, и Лили была этому очень рада. Она ожидала, что он станет отчитывать ее за отступление от инструкций.

Непослушная, непредсказуемая. Какие глупости! Если она хочет остаться в доме де Шевену и отделаться от стражников и строгих инструкций, она должна доказать, что умеет владеть собой.

А это значит — очаровать Бонапарта.

Ее мать всегда говорила ей и Софии, что лучшая защита в мире мужчин — быстрое и тайное нападение. Ее наряд, украшенный бриллиантами де Шевену, — лучший вид защиты, который она знала. «Правда, в нем ужасно холодно», — думала Лили, кутаясь в шаль.

Кроме того, после ухода Труссебуа Уэбб и сам ушел из дома. Лили подозревала, что его ссылка на дела в городе не что иное, как желание отделаться от нее.

Карета быстро приближалась к дворцу Тюильри, который Бонапарт и его жена Жозефина сделали своей резиденцией. Впрочем, у Лили было время увидеть, какую огромную цену заплатил Париж за десять лет революции.

Их карета проезжала по улицам, которые когда-то были гордостью Парижа. Окна многих домов были забиты досками или зияли чернотой. Обрывки когда-то прекрасных драпировок развевались на ветру. Покрытые орнаментом фасады домов и резные двери были все в выбоинах, и чувствовалось, что там уже побывали воры. Побывали после…

После того, как владельцам домов отрубили головы.

Исчезли обсаженные деревьями бульвары, которые Лили так часто вспоминала. Среди пней, оставшихся от некогда прекрасных тополей и берез, валялись кучи мусора, и эти кучи, а также сточные воды наполняли воздух отвратительным зловонием.

Карету сильно тряхнуло, когда колесо угодило в выбоину на мостовой, и кучер принес Лили свои извинения.

— И так выглядит весь город? — спросила Лили.

— Вы же видели, когда мы въехали в него, — ответил Уэбб. — Правда, первый консул обещал, что все изменится.

Покачав головой, Лили отвернулась от окна.

Сможет ли кто-нибудь вернуть Парижу былой блеск?

Но самое примечательное: при всей этой разрухе сохранился дом на рю дю Ренар.

Как графу удалось спасти свой дом и сохранить голову на плечах?

Карета быстро катила по городу. Наконец остановилась у дворца. Слуга открыл дверцу и помог Лили выбраться из экипажа.

Спустившись вниз, Уэбб оглядел двор.

— Что-то не так? — прошептала Лили, кутаясь в кашемировую шаль.

— С тех пор как я был здесь, кое-что изменилось.

— И как давно это было?

— Совсем недавно.

Именно здесь Уэбб был ранен во время своего последнего визита в Париж.

Лили внезапно погрустнела. Опасность, подстерегавшая их, стала вполне реальной. Когда она приняла предложение американского морского ведомства, ее предупредили: разоблачение грозит шпиону смертью. Однако прежде Лили почти не думала об опасности. И вот сейчас, посмотрев на ярко освещенный вход во дворец, она заметила стражу…

Стража у дверей. Стража у ворот. Стража вдоль всего подъездного пути. И у всех ружья со сверкающими штыками.

«Они будут стрелять не задумываясь», — мелькнуло у Лили.

Окинув взглядом гостей, в основном мужчин, вылезавших из карет или просто прогуливавшихся, она заметила, что почти на всех мундиры разных родов войск.

И почти все они смотрели на нее. Не просто смотрели, а пожирали глазами.

Боже, что она наделала? Стала мишенью для каждого мужчины. По своей наивности она проигнорировала разумный совет Уэбба, считала, что ей лучше знать, как поступить.

Лили судорожно хватала ртом воздух, ей казалось, она вот-вот задохнется.

Узбб похлопал ее по плечу:

— Теперь вы понимаете, почему мне хотелось раствориться в толпе?

Лили молча кивнула — ей по-прежнему не хватало воздуха.

— Просто улыбайтесь, — посоветовал Уэбб и, взяв Лили под руку, повел ее вверх по лестнице.

Опираясь на руку Уэбба, Лили ослепительно улыбалась и делала вид, что совершенно не волнуется.

— Расскажите мне, — сказала она, — какие перемены вы здесь видите? — А на языке вертелось: «Скажите мне, переживем ли мы эту ночь?»

Уэбб указал на площадку перед входом:

— Деревья Свободы, посаженные во время революции, вырублены. И стены… — Он кивнул на свежевыкрашенные стены. — Все стены были исписаны революционными призывами.

От руки Уэбба исходило приятное тепло, и Лили приободрилась. Они продолжали подниматься по запруженным гостями ступеням.

— Во время революции здесь находился Комитет общественной безопасности, возглавляемый человеком, ответственным за все ужасы террора.

— Робеспьер, — прошептала Лили.

Она невольно содрогнулась. Именно этот человек назначил цену за голову ее сестры и едва не уничтожил всю их семью.

— Да, Робеспьер, — кивнул Уэбб. — Кажется, Наполеон уничтожил все символы предшествующей эпохи и отрекся от ужасного прошлого.

— Тем лучше, — кивнула повеселевшая Лили.

— Такого же мнения придерживаются многие, однако боятся говорить об этом вслух. Постарайтесь воздержаться от разговоров о прошлом и о тех, кто все еще находится у власти.

— О чем же мне говорить? — спросила Лили.

— О погоде.

— Предмет, в котором вы прекрасно разбираетесь. Если принять во внимание ваши недавние переживания в один из самых ненастных дней, — рассмеялась Лили.

— Дерзкая девчонка! Не знаю, как вам удалось это проделать, но позвольте сказать: подобное больше не повторится.

— Боюсь, что я сумею поставить вас в еще худшее, положение, — усмехнулась Лили.

Они вошли в просторный зал, довольно скромный, но все же по-королевски великолепный.

— Все здесь новое, — прокомментировал Уэбб, кивнув в сторону картин и отреставрированной мебели. — Кто-то неплохо потрудился.

Они прошли мимо группы мужчин. Некоторые были в мундирах, другие же, одетые по последней моде, носили обтягивающие брюки и высокие воротнички. Увидев Лили, все как по команде замолчали — подтвердились ее самые худшие опасения.

Все смотрели на Лили с вожделением, но трудно было сказать, что именно привлекало взоры — ее вызывающее платье или драгоценности покойной графини.

Мужчины переглянулись и последовали за Лили и Уэббом, точно гончие по следу лисы.

Уэбб нахмурился и снова взял Лили под руку, как бы давая всем понять, что никому не уступит свою даму.

Взглянув на свою спутницу, Уэбб невольно улыбнулся — ему хотелось сказать ей, что она прекрасна. Однако, вновь нахмурившись, он проворчал:

— О чем вы думали, надевая эти бриллианты?

— Они принадлежали моей матери, — ответила Лили, отводя взгляд.

— Должен вам напомнить, что графиня де Шевену не являлась вашей матерью, — прошептал Уэбб прямо в ухо своей спутнице — прошептал с улыбкой, чтобы видели все окружающие.

— Вы думаете, я настолько глупа? Уэбб промолчал.

Лили ослепительно улыбнулась и кивнула гостям, мимо которых они в этот момент проходили. И вновь все взоры были обращены на красавицу, увешанную бриллиантами.

— На этом настояла мадам Костар, — прошептала Лили. — Как, по-вашему, я должна была поступить? «Нет, мадам, я не могу надеть бриллианты моей матери, потому что эта женщина вовсе не моя мать…» Согласитесь, странновато звучит.

— Но зачем вы надели все драгоценности? Лили с усмешкой взглянула на Уэбба:

— Но какая же женщина сможет отказаться…

— Надеть драгоценности своей матери, — перебил Уэбб.

— Совершенно верно, — улыбнулась Лили.

В этот момент они проходили мимо группы женщин; те, увидев их, прикрылись веерами и принялись шептаться.

— Вы не находите, что все эти люди слишком грубы? — спросила Лили. — Нельзя же так пялить глаза. У них ужасные манеры. С какой радостью я завтра уехала бы отсюда!

— Это случится только в том случае, если мы сегодня ночью найдем дневники. Мы не сможем покинуть Париж, пока дневники Анри не будут найдены.

— Когда мы вернемся домой, я найду их.

— Сомневаюсь. Ожидая вас, я снова попытался открыть дверь кабинета Анри, но она все еще заперта. Я даже использовал отмычку, но безрезультатно. Граф обожал надежные замки.

• Предыдущая
• 28/60
• Следующая