Сердце дракона - Бойе Элизабет - Страница 8

• Предыдущая
• 8/79
• Следующая

В Вигфусовом подворье путников ожидали теплый прием и щедрое угощение. Пер пришел в ярость, обнаружив, что Торстен покинул Вигфусово подворье еще утром этого дня.

— Придется нам завтра встать пораньше, — проворчал он, изо всех сил пытаясь топать ногами, дабы показать свой гнев, но поскольку ноги у него все еще болели, оставалось только, сидя в кресле, громко жаловаться на судьбу. — Думаю, к полудню мы сумеем перехватить отца на переправе через Храппову реку. Уж он-то не упустит случая устроить привал и отведать эля у Храппа. Хорошо бы, конечно, чтобы Брану одолжили мало-мальски пристойного коня. — За этим дело не станет, — вставил Вигфус, всегда готовый оказать услугу молодому наследнику богатого и могущественного вождя. — У меня есть лошадь, в самый раз для твоего слуги — крепкая и пригожая гнедая кобыла, я и сам на ней езжу. Она доставит вас к переправе в срок. Какая жалость, что вы не приехали вчера вечером или хотя бы нынче утром. Торстен дожидался вас почти до полудня. Видно, вас задержала вчерашняя пурга? — Он вопросительно глянул на перевязанные ноги Пера.

— У нас стряслась мелкая неприятность, — отвечал Пер и тотчас же ловко перевел разговор на лучший эль в запасах Вигфуса.

Бран предоставил Перу и другим гостям Вигфуса беседовать, а про себя решил, что ни за какие блага в мире не расстанется с Факси. Старый конь не слишком любил бежать галопом, зато мерной рысью мог скакать и тогда, когда самые быстрые кони уже закатывали глаза и падали на колени от усталости.

Бран съел свой ужин без обычного наслаждения вкусной едой, хотя всегда был неравнодушен к похлебке из ревеня и маринованным бараньим ножкам. Закончив есть, он незаметно выскользнул наружу и сторожко вгляделся в еще светлое небо, высматривая, не летают ли над домом Призрачные Всадники. Так и не заметив ничего подозрительного, он проскользнул в конюшню, чтобы угостить Факси и почесать его за ушами — старый конь это очень любил, а Брана само нехитрое действие успокаивало. Почесывая коня за ушами, Бран беседовал с ним. Факси добродушно поматывал головой и шлепал губами, словно ночь, проведенная в тоннеле черных альвов, была для него веселой забавой.

Выйдя из конюшни, Бран, все еще с нелегким сердцем, опять поискал в небе Призрачных всадников и бегом помчался к дому, нырнув в дверь кухонной пристройки, потому что она оказалась ближе всего. Гудрун, кухарка, была сестрой его матери, и обычно он с радостью навещал Вигфусово подворье, чтобы обменяться семейными новостями и слухами.

— Войди и устраивайся поудобнее, Бран, — приветствовала его Гудрун. — Можешь сесть у огня и выгнать из костей ночной холод, если только пообещаешь прилично себя вести и не задирать моих девушек. Скажу тебе, не время сейчас для прогулок под луной. — Она энергично замешивала в квашне хлебное тесто, сопровождая каждое второе слово звучным шлепком.

— Спасибо, тетушка, — Бран пододвинул табурет ближе к очагу и протянул к огню иззябшие руки. Ранняя весна точно потеряла память и решила перевоплотиться в зиму. — Снаружи вправду и сыро, и изморось. А ты почуяла, как пахнет? Точно открыли сотню затхлых погребов, или могильный курган… — Он тотчас смешался и замолк, чувствуя, как лицо и уши заливаются розовой краской, а служанки все, как одна, глазели на него и взволнованно хихикали.

Тетушка кивнула, шлепнув тесто на стол.

— Да, могильные курганы, битком набитые гниющими костями и лиходейскими чарами, — мрачно и значительно проговорила она, по локоть погружая руки в тесто. — У меня было предчувствие, что случится что-то ужасное, а ведь всем известно, что я владею даром провиденья. Едва только я глянула на маленькую бедную служанку, которая нынче утром постучалась в мою дверь…

Бран широко раскрыл глаза:

— Какую служанку?!

— Ох, да обыкновенная девушка, худенькая такая. Она сбежала от Катлы, этой злющей колдуньи, и уж такая была испуганная, голодная… Я накормила ее до отвала, да еще и с собой дала полный мешок. Беглая, конечно, да разве кто ее осудит? Катла, она странная, пришла невесть откуда и поселилась в заброшенном доме, где вымерло все семейство; и откуда только она берет деньги на пропитание и корм для скота? Я надеюсь, ты помнишь о том, чему учила тебя старая бабушка — о магии, скрелингах и потаенном народе Скарпсея? От души надеюсь, что не забыл, я готова поклясться каждым камнем Скарпсея… — Она подняла измазанную в тесте руку.

— Нет-нет, я помню каждое слово, — поспешно заверил ее Бран, справившись наконец с изумлением. — Ты сказала, что здесь была беглая служанка Катлы. А она сказала, куда направляется? Заметила ли ты, куда она повернула?

Гудрун героически сражалась с тестом. Битва была равной, но Гудрун одолела все же своего противника и не позволила ему сползти со стола. Тяжело дыша, она отбросила волосы со лба и наконец ответила:

— Малышка ничего мне не сказала, но я видела, как она шла на восток, к Храпповой переправе. Только бы ей повезло, бедняжке, да боюсь, она там и сгинет. Когда одинокие путники отправляются во внутренние земли, мало кто из них возвращается назад. Там все еще водятся скрелинги или тролли, или как их еще там, но все они голодны, злы и сильны. — Гудрун вдруг прекратила месить тесто и огляделась вокруг, прислушиваясь к чему-то с таким выражением на лице, что все три служанки застыли с широко открытыми глазами, превратившись в статуи.

— Вот, вот они опять! — сипло и зловеще прошептала она.

— Послушайте это, а потом можете твердить мне, что в Скарпсее не осталось сил зла!

Ветер выл и грохотал, точно стук копыт перемежался с нечеловеческими кликами. Девушки испуганно делали пальцами охранительные знаки, отгоняющие зло.

— Нечего было кормить эту Катлину бродяжку! — прошептала одна из них. — Верно, она наслала на нас чары!

— Больше эта девушка ничего не сказала? — гнул свое Бран. Тревожащий шум ветра заставил его вскочить и заходить вперед-назад по кухне.

— Нет, бедное дитя ничего не сказала, и я никогда не пожалею о том, что помогла ей! Уж я знаю, у меня нюх на такие вещи. — Гудрун кивнула с умным видом, загадочно ухмыляясь, поглядев на Брана и девушек. Потом лицо ее изменилось, и она, нахмурясь, суженными глазами глянула на Брана.

— Кто меня больше всего тревожит, так это ты, Бран.

Похоже, что-то преследует тебя. Нет, ничего не говори — я увижу сама. — Гудрун подняла глаза к потолку, ища ответа среди связок копченых бараньих четвертушек, слепо глядящих на нее овечьих голов и колбас.

— Пожалуй, мне пора. — Бран едва держался на трясущихся ногах, потому что вспомнил вдруг полубезумный бред Катлы о том, что Миркъяртан выследит крапчатого коня, чтобы по нему узнать, кто шпионил за ним.

— Слушайте! — выйдя из оцепенения, вскрикнула Гудрун, когда ветер ударил по дому с особенной силой. — Чтоб мне оглохнуть и отупеть, если это не Призрачные Всадники! Они поднялись из могил…

Она еще много прибавила бы, но тут одна из ее околдованных слушательниц вдруг впала в истерику и, пронзительно вопя, заметалась по кухне. Гудрун и прочие служанки усмирили ее, усевшись сверху, и заткнули ей рот тряпкой.

— Ты бы, Бера, следила за собой, — выговаривала ей Гудрун. — Жене Вигфуса не по нраву крикливые и пугливые девчонки. Перестань реветь, не то потеряешь место.

Решив, что тетушкино представление окончено, Бран попрощался и вернулся в большой дом, чтобы отыскать Пера.Прочие гости, все известные вожди и их слуги, так шумели, что вряд ли расслышали странный шум, доносившийся снаружи. Лишь один раз кто-то заметил, что скот нынче беспокоен, и тогда все прислушались к отдаленному ржанию коней в конюшне и к испуганному мычанию и блеянию коров и овец.

— Должно быть, там творится какое-нибудь колдовство, — шутливо заметил Вигфус, но за спиной сделал охранительный знак.

Гости засмеялись, и тут одна за другой посыпались истории, от которых у Брана волосы стали дыбом. Он заметил страх в округлившихся глазах некоторых слуг, таких же простолюдинов, как и он сам. К тому времени, когда ужас и напряжение достигли предела и начались рассказы о могильных курганах, драугах и Призрачных Всадниках, нервы у Брана натянулись, точно струны на арфе.

• Предыдущая
• 8/79
• Следующая