Момент истины (В августе сорок четвёртого) - Богомолов Владимир Осипович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/101
- Следующая
23. Поиски утром в городе
Рано утром, когда, позавтракав, они вышли на улицу, Таманцева прорвало. Он перебил вдруг Алёхина и, раздувая ноздри, возбуждённо сказал:
– Что вы все твердите: «должны», «обязаны»? Нужен текст дешифровки. А без текста можно торкаться до второго пришествия, как слепые щенята!
– Текст будет, – пообещал капитан.
– Когда?! – распаляясь, воскликнул Таманцев. – Москва десятые сутки не может размотать перехват, а мы – отдувайся!
– Девятые, – поправил Алёхин. – Ты что, не с той ноги встал?
– Я – с той! – разозлился Таманцев. – Вы меня дурачком не делайте! Мы уродуемся как бобики! Москве не укажешь, а с нас с живых не слезут!..
– Короче! Что ты предлагаешь?
– От текста надо танцевать, от текста! Вы боитесь потребовать расшифровку с Управления, а они дрейфят перед Москвой. Цирлих-манирлих! Я так не могу и не желаю!.. У Москвы одних только фронтов – двенадцать, да разве они о нас вспомнят?! Их за глотку надо брать, за глотку! Давайте я сам позвоню – хоть генералу, хоть в Москву, хоть куда… Плевал я на субординацию! Мы не в бирюльки играем и не на белок охотимся! Это дело государственной важности! И у нас железная позиция! Давайте я позвоню! Да я им так мозги раскручу, что не соберут!
– Всё?
– Нет, не всё!
– Андрея бы постыдился.
– А я не ему, я вам это говорю!
– Принял к сведению, – невозмутимо сказал Алёхин. В ярости сплюнув, Таманцев взялся рукой за край борта и прыгнул в полуторку.
Потом, нахохлясь, он трясся в кузове возле Андрея, оскорблённый и обиженный. Когда машина остановилась, чтобы его высадить, Алёхин, ступив на подножку, сказал:
– В двенадцать часов подполковник должен быть в отделе контрразведки авиакорпуса. Можешь всё ему высказать.
Таманцев молча соскочил и не оглядываясь пошёл по улице. Андрей с капитаном поехали дальше.
Утро оказалось столь же бесплодным, как и вечер.
Андрею достался центр города и базар. Он ходил по улицам, время от времени толкался по базару, присматривался ко всем военным, а заодно и к гражданским, – ни одного похожего лица.
На базаре среди покупателей, точнее, покупательниц, попадались и военные; но более всего там было крестьян.
В порыжелых домотканых маринарках, в платках, картузах и польских форменных фуражках с лакированными козырьками, они теснились у подвод, ходили по рядам, ко всему приценивались, покупали же мало, только что из одёжи. Слышалась русская, белорусская, а чаще польская речь.
Продавалась всякая всячина – от картошки и живых свиней до католических иконок и военного обмундирования. На лотках торговцев-профессионалов красовались сотни пачек литовских и немецких сигарет, самодельные пирожные и свечи, конфеты, полукопчёная колбаса и булочки; здесь же под яркой заманчивой вывеской «Буфет. Обеды как у мамы!» продавали горячие блюда и ароматный самогон – бимбер.
Частная торговля в освобождённых городах удивляла Андрея: он не мог понять предпринимательства. Буржуи, как он представлял их по книгам и кино, наверно, выглядели точно так, как эти сытые люди за лотками.
– Нэп, – авторитетно объяснял Таманцев. – Некоторое оживление частного капитала и спекулянтов. Придёт время, их так прижмут – небо с овчинку покажется!..
Как и вчера, стояла тягостная жара, разогретый воздух был неподвижен. Заплатив двадцать рублей, Андрей выпил бутылку ядовито-красной воды на сахарине и снова отправился на улицы города.
Он остановился, не доходя перекрёстка, увидев на другой стороне улицы, у тенистого палисада, заметную своей красотой пару: девушку в медицинском халате и белой шапочке и высокого щеголеватого лейтенанта.
– Ну что? – раздался рядом с Андреем голос вышедшего из-за угла Таманцева.
– Ничего.
– Ниц нема, – понимающе сказал Таманцев и перевёл взгляд на парочку: – Влюбляются… Живут же люди!
– Надо было з-задержать их вчера на к-контрольном пункте.
– Учат тебя, учат, – досадливо поморщился Таманцев. – Ты пойми: нам нужны их связи, нужны факты, улики… Да, может, они в этом лесу даже не были. А может, были, но не имеют отношения к разыскиваемой нами рации. А если, допустим, имеют – брать их надо с поличным, доказательно. Или разобраться и исключить… А ты всё одно: хватай мешки – вокзал отходит!
Несколько секунд они молчали. Пара на той стороне уже рассталась; девушка ушла, а лейтенант стоял с невесёлым лицом и курил.
– Кошка между ними пробежала, – сказал Таманцев (он считал себя незаурядным психологом и физиономистом). – Или котёнок как минимум.
– Ты д-думаешь, они в городе и мы их найдём?
– Думаю!.. Должны: городишко-то небольшой!.. Выше голову! – Он похлопал Андрея по плечу. – Шарик ведь круглый – куда же они денутся?!
24. Оперативные документы
«Весьма срочно!
Егорову
из Москвы
16.08.44 г.
Сообщая дешифровку перехвата по делу „Неман“, предлагаю принять активные меры к розыску и задержанию агентов и незамедлительному пресечению работы передатчика.
Судя по тексту, вы имеете дело с крупной квалифицированной резидентурой, действующей с заданием оперативной разведки в тылах вашего и сопредельных фронтов. Очевидно наблюдение за железной дорогой на линии Гродно – Белосток; не исключены челночные маршруты Вильнюс – Белосток (через Гродно) и Вильнюс – Брест (через Лиду – Мосты – Волковыск)…[20]
…О ходе розыска и всех проводимых Вами мероприятиях докладывайте ежедневно.
Приложение – упомянутое.
«ЗБ No 1604 „Неман“. Перехват от 13.08.44 г.
«Срочно!
Лида, Полякову
Сообщаю дешифрованный перехват от 13.08.44 г. и розыскную ориентировку на Павловского.
Рация с позывными КАО заслуживает самого серьезного внимания. Продумайте и доложите, что еще возможно предпринять.
Задержитесь на сутки в Лиде для активизации розыска, оказания практической помощи группе Алехина и организации поимки Павловского.
«Срочно!
Лида, Полякову, Алехину
По ориентировке ГУКР No 9.651 от 27.07.44 г. разыскивается агент германской разведки Грибовский, он же Волков, он же Трофименко, он же Павловский Казимир, он же Иван, он же Владимир, по отчеству Георгиевич, а также Иосифович, 1915 г. р., урож. г. Минска, образование среднее, в прошлом член ВЛКСМ, инструктор и активист Осоавиахима.
В 1936–1939 гг. служил действительную в радиотехнических частях Московского военного округа.
Мать Павловского перед войной якобы осуждена за антисоветскую деятельность к 10 годам лишения свободы. Отец – по национальности немец, проживает на одном из хуторов Лидского р-на, Барановичской области.
Сам Павловский в начале войны, будучи сержантом Красной Армии, с оружием перешел на сторону немцев. Весной 1942 года с отличием окончил кенигсбергскую школу германской разведки. В 1942–1943 гг. девять или десять раз перебрасывался в тылы Красной Армии: радистом и старшим разведывательной группы. В 1942 г. под Москвой в момент задержания, отстреливаясь, убил офицера комендатуры и двух патрулей. С 1942 г. (неточно) – фольксдойче. За успешное выполнение заданий абвера награжден Железным крестом II степени, серебряной и двумя бронзовыми боевыми медалями.
В совершенстве владеет стрелковым оружием, приемами защиты и нападения. Особо опасен при задержании.
Словесный портрет: рост – высокий; фигура – средняя; волосы – русые; лоб – широкий; глаза – темно-серые; лицо – овальное; брови – дугообразные, широкие; нос – толстый, прямой, с горизонтальным основанием. Броских примет не имеет.
В середине июля сего года в группе агентов, также обмундированных в форму советских офицеров, находился на переправочном пункте немецкой разведки в местечке Дальвитц близ Инстербурга (Восточная Пруссия), ожидая переброски в тылы Красной Армии».
20
Два абзаца этого документа опускаются.
- Предыдущая
- 17/101
- Следующая
