Незнакомец в килте - Блэр Сэнди - Страница 6

• Предыдущая
• 6/66
• Следующая

Просматривая следующий лист с названием: «Список второстепенных вещей», он снова нахмурился. Ей зачем-то потребовалось десять комплектов простыней из египетского хлопка и в три раза больше полотенец, почему-то белого цвета. Слишком много, даже для женщины, которая купается каждый день. И зачем ей понадобились сотня восковых свечей, двадцать подушек, пять шерстяных шарфов? В замке сколько угодно есть электричества, но только одна кровать.

Странная все-таки женщина. Ну ничего, Силверстейн не даст ей разгуляться. Дункан был в этом абсолютно уверен. Он и прежнего наследника, этого никчемного пижона, держал в ежовых рукавицах, выдавая ему каждый месяц весьма ограниченную сумму денег. Что тот с этими деньгами делал, Дункан понятия не имел. Наверное, пропивал. Но уж точно на нужды замка он не потратил ни пенса.

Дункан вновь взглянул в окно. Бет и Том наконец-то встали. Слава Богу. Сейчас она войдет в дом.

Он вдруг с изумлением понял, что ощущает беспокойство, вызванное не тем, что прочел се списки, а тем, что чувствует себя одиноким. Как странно… Ничего подобного с ним не случалось уже много-много лет.

— Итак, я надеюсь, вы поняли, что с 1395 года, когда Дункан вырвал Айзека и Рейчел из рук жителей деревни, намеревавшихся сжечь их на костре заживо, мы, Силверстейны, считаем своей святой обязанностью служить ему, даже если он сейчас не человек, а привидение. В каждом поколении Силверстейнов один человек назначается ответственным за выполнение обязанностей, которые первым возложил на себя Айзек: вел строгий учет и контроль финансов наследника замка и, использовав довольно скудные денежные средства, прилагал все усилия к тому, чтобы Блэкстоун не постигла участь большинства замков Шотландии и он не пришел в полный упадок. Пока на свете живут Силверстейны, у привидения будет свой дом. Наш долг перед ним огромен — ведь если бы не мужественный поступок Дункана Макдугала, Айзека и Рейчел не было бы в живых, наш род не пошел бы от них, и я никогда не родился бы на свет. — Том странно усмехнулся. — Каждый из нашего рода, кто служит Дункану, ведет журнал, в котором записывает все сложности, с которыми ему приходится сталкиваться при выполнении своих обязанностей. Бет вздохнула:

— Трудно представить себе, что богобоязненные жители деревни, будучи в здравом уме, обвинили простого человека и его беременную жену в том, что они наслали на них чуму.

Том пожал плечами:

— Они были чужестранцами, Бет, — парижские евреи, которые изъяснялись лишь на ломаном английском. Шотландского Айзек и Рейчел вообще не знали, и поэтому деревенские жители не понимали, что они говорят. В те времена французский был языком, на котором изъяснялись королевская знать и богатые образованные аристократы. Кроме того, не забывайте, что всего за пятьдесят лет до этого численность населения Европы сильно уменьшилась. Половина — я не преувеличиваю — всех живущих в ней людей умерли от чумы. Пышным цветом расцветал религиозный фанатизм. Повсюду бродили флагелланты [2], стегающие себя хлыстами в полной уверенности, что, если они себя накажут, Господь их пощадит. Были и такие, которые во всем винили евреев. Приезд Айзека и Рейчел как раз совпал по времени с очередной вспышкой недовольства… — Том беспомощно развел руками.

— Что ж, если хотите знать мое мнение — я очень рада, что Макдугал привез Айзека и Рейчел в Драсмур. Без вас мне пришлось бы здесь нелегко.

— Благодарю вас, миледи.

— Это я должна вас благодарить. — Бет горела желанием узнать еще что-нибудь о привидении. — А вы не разрешите мне прочитать хотя бы некоторые из ваших дневников?

Том улыбнулся и покачал головой:

— Только Силверстейнам разрешено их читать. Стараясь не показать своего разочарования, Бет спросила:

— Кстати, о Силверстейнах. Как ваша очаровательная жена?

— У нее разламывается спина от боли, а ноги опухли настолько, что стали похожи на подушки. Она даже не в состоянии сама, без посторонней помощи, встать с кровати. В общем, несчастная женщина.

Бет сочувственно вздохнула:

— Передайте, что я желаю ей всего самого наилучшего.

— Спасибо. — Том застегнул пальто на все пуговицы, видимо, собираясь уезжать. — В следующий приезд я привезу вам приходно-расходные книги.

Бет была поражена, хотя и попыталась это скрыть. До сих пор Том не делал тайны из того, что не собирается посвящать ее в финансовые дела, и позволял распоряжаться лишь деньгами, которые предназначались для ремонта замка, — какие-то жалкие шестьсот фунтов в месяц.

Она ухмыльнулась:

— Что заставило вас передумать?

— Окна, миледи. — Том хмыкнул. — И то, что вы не испугались его светлости, даже когда заметили его присутствие, и не умчались прочь, покидав свои вещи в чемоданы.

— Вот как?

Радуясь тому, что он счел ее личностью, заслуживающей доверия, Бет наклонила голову, чтобы Том не заметил румянца, которым начали покрываться ее щеки.

Тому вовсе не обязательно знать, что теперь, когда она увидела постоянно хмурое, но такое очаровательное привидение, ее отсюда никакими силами не выгнать.

Интересно, сумеет ли она завести с привидением что-то вроде дружбы? В конце концов, Дункан не живой человек, так что она вряд ли станет сильно переживать, если у нее этого не получится. Но возможно ли такое, или она мечтает о том, чему никогда не суждено сбыться? Будет ли привидение с ней разговаривать? Составит ли ей компанию долгими зимними вечерами? И если да, то стоит ли как-то подтолкнуть его, чтобы оно поскорее это сделало?

Дункан обнаружил Бет на кухне, где она самозабвенно болтала по мобильному телефону. Нахмурившись, он облокотился о каминную полку и принялся слушать.

— И сколько это будет стоить? — Услышав ответ, Бет тяжело вздохнула. — Тогда пришли самолетом только каталоги. Да. Я уже устала висеть на телефоне. — Она механически переставила специи на полке. — Прямо сейчас? Больше всего я скучаю по тебе, по пирожным, которые готовит Джуниор, и по «Уэст-Уингу» [3].

Дункан озадаченно сдвинул брови. То, что она скучает по своей подруге и по пирожным, можно понять, но как она может скучать по западному крылу? Вот же оно, совсем рядом, в сто футов длиной, в три этажа, нужно только, войдя в замок, повернуть налево.

— Силверстейн не возражает против того, чтобы я начала «Б и Б», но просит, чтобы я подождала полгода. После того как я стану законной наследницей, я могу поступать так, как пожелаю.

Он снова задался вопросом, что означают эти таинственные буквы «Б и Б», а потом решил, что если это не кутеж (binge) и не мужеложство (buggery), то это не имеет никакого значения. В конце концов, это ее дом. Ее и его.

Она хихикнула:

— Конечно, я тебя приглашаю. Может быть, ты сможешь высвободить время на Рождество? — Бет замолчала, слушая, что ей отвечают на другом конце провода, и лицо ее приобрело задумчивое выражение. — Что ж, в таком случае рада буду видеть тебя в июне.

Она попрощалась, и глаза ее вдруг сделались тусклыми и безжизненными. Свет лампы отражался в них, как в расплавленном олове.

Если этот чертов мобильник и впредь будет так ее расстраивать, подумал Дункан, он не позволит ей больше им пользоваться — спрячет куда-нибудь, да и дело с концом. И ему, и ей это пойдет только на пользу. К тому же пронзительный звук, который этот треклятый прибор издавал всякий раз, когда желал привлечь ее внимание, тоже ужасно раздражал его.

Тем временем, стерев со щеки слезинку, Бет спрятала телефон в карман и прошептала:

— Вперед! За дело!

И Дункан с беспокойством взглянул на нее.

Очутившись в пыльной кладовке, Бет осторожно провела рукой по маленькому, похожему на икону, портрету, который наконец-то обнаружила.

— Пора, — проговорила она.

• Предыдущая
• 6/66
• Следующая