Лучший парень - Пауэрс Тим - Страница 2
- Предыдущая
- 2/7
- Следующая
Вилкинс тяжело рухнул на мостовую, и его поволокло за машиной.
Одно мгновение между автомобилем и брюками было соперничество, а потом пояс не выдержал, внутренний шов лопнул, и Вилкинс увидел, как его туфли прыгают по стоянке, а брюки исчезают, так как машина быстро свернула направо, на Мейн.
Номер! Шатаясь, он встал и в основательно обнаженном виде ринулся к выходу со стоянки. Далеко впереди, подрезав на углу грузовой пикап, ехал «Форд», лавируя между машинами. Вилкинс разобрал только первую букву, Г или К. Повиснув на стойке зеркала, хлопая, извиваясь и вздымаясь на конце цепи, его изобретательские брюки хлестали по асфальту, превращаясь в клочья; со стороны это выглядело так, будто штаны бешено мчались, пытаясь не отстать от машины. Через минуту автомобиль скрылся, а вместе с ним и брюки.
Вид удаляющихся штанов заставил его броситься к собственному автомобилю. Летний ветерок пошевелил волосы на голых ногах, и Вилкинс в ужасе оглянулся на кафе: видят его или нет?
Ну конечно, из кафе Норма на него глазела куча народа, перегнувшись через столы, которые стояли у окна, выходившего на стоянку. Лица выражали, казалось, все известные человеческие эмоции: удивление, беспокойство, веселье, удовольствие, отвращение, страх – все, кроме зависти. Был слышен чей-то похожий на кашель смех, приглушенный оконным стеклом.
Один пенс-беглец валялся в сорняках на клумбе, и он довольно долго медлил, прежде чем схватить его, а потом опять засуетился в одних носках и мешковатых трусах, прекрасно понимая, что почти вся задняя часть трусов содралась об асфальт, когда он упал.
Сукин сын, – подумал он, бессознательно вторя оборванной женщине.
Его автомобиль был заперт, и Вилкинс инстинктивно потянулся за цепью, которая ехала уже где-то по Семнадцатой улице.
– Черт! – выругался он, услышав, что кто-то подходит сзади. Чтобы хотя наполовину скрыться от толпы в кафе, он зашел за машину. Сейчас большинство смеялось. Люди показывали на Вилкинса. В конце концов, с ним все было в порядке. Теперь можно было с чистой совестью смеяться, как обезьяны в зоопарке. Посмотрите, как он бежит! Толстяк в шутовских трусиках! Посмотрите только на эту бочку!
Человек, подошедший к нему сзади, был пожилым. Он стоял с серьезным видом, качая головой.
– Это наезд и бегство, – сказал старик. – Я все видел. Я был вон там, возле окна, и готов идти в суд. Этот ублюдок даже не оглянулся.
Он стоял по другую сторону машины, между Вилкинсом и людьми, глазеющими в окно. Из проезжающего по 16-ой улице автомобиля кто-то улюлюкал. Вилкинс вздрогнул и, упав на четвереньки, стал нащупывать ключ, припрятанный под передним бампером. Он старательно обшарил грязное нутро бампера, но так и не нашел маленькой магнитной коробочки. Может быть, она сзади. Но он отнюдь не собирался всем на посмешище ползти за ней вокруг машины…
Откуда-то сверху, из открытого окна на противоположной стороне 16-ой улицы, раздался разбойничий свист. Он торопливо встал.
– Вы запомнили номер? – спросил старик.
– Что? Нет. – Вилкинс глубоко вздохнул, чтобы успокоится.
Проклятый ключ. Скорей всего, он выпал где-нибудь. Так тебе и надо! Предан даже вещами…
Сердце все еще частило, но уже не колотилось так сильно. Прижав к груди ладонь, он попытался успокоиться. «Спокойно, дружище», – пробормотал он, прикрыв глаза. Стало полегче. Теперь Вилкинс был в состоянии критически оценить ситуацию.
Просто чудо, что он не пострадал. Будь он тощим, силы, возникшие при столкновении, вероятно, разорвали бы его пополам. Сильно оцарапано колено, но эти царапины ничуть не больше десяти миллионов таких же, какие были у него в детстве. Ладони ободраны, кожа ниже спины горит. И все тело ноет.
Он согнул ноги и покрутил руками. Разбойничий свист раздался опять, но Вилкинс не обратил на него никакого внимания.
Просто чудо, что он выбрался из этой переделки почти невредимым. Ничего такого, что нельзя было бы вылечить бутылочкой «Весельчака Бена», может, лишь добавить немного йода на царапины.
Потом Вилкинс сообразил, что все еще держит во рту зубочистку. Он неуверенно ткнул ею в зубы, надеясь, что это поможет вернуть мир в нормальное состояние. Но она была мягкая, размятая, никуда не годилась, и он выплюнул ее в кусты можжевельника.
– Вам следовало бы запомнить номер. Это самое первое дело. Да что я говорю! Я ведь и сам не запомнил. – Переживая за Вилкинса, старик оглянулся, сердито взглянув на толпу, которая уже уменьшилась. – Стадо ослов…
Несколько человек до сих пор стояло и глазело, надеясь лишний раз взглянуть на Вилкинса и подметить еще несколько деталей, чтобы украсить ими свой рассказ, который они будут излагать каждому встречному в течение ближайших шести недель. Шести месяцев, скорей всего. Наверное, этим недоумкам больше не о чем рассказать.
– Ключи от машины увезли, да?
Вилкинс кивнул. Внезапно его затрясло. Руки запрыгали по капоту, и он тяжело опустился на высокий шершавый бордюр клумбы.
– Сейчас, – проговорил старик, явно встревоженный. – Подождите. У меня в машине есть одеяло. Черт возьми, что ж я копаюсь!
Он заторопился к старому, разбитому «Шевроле», открыл багажник и достал спортивное одеяло в прозрачном пластиковом чехле. Старик вытащил одеяло и накинул его на плечи Вилкинса.
Вилкинс сидел на бордюре, свесив голову. Какое-то время он был в полуобморочном состоянии. Сердце, однако, стало успокаиваться. Сейчас ему очень хотелось лечь, но только не здесь, не на стоянке.
– Это шок, – сказал старик. – Так всегда бывает, когда что-то случается. Вы живете где-то поблизости?
Вилкинс кивнул:
– На Френч-стрит. Несколько кварталов.
– Я подвезу вас. Ваша машина никуда не денется. Вполне можно оставить ее здесь. Вы возьмете другой ключ и вернетесь за ней. Кошелек тоже увезли?
Кошелек пропал! Ну конечно же, кошелек увезли. Вилкинс об этом и не подумал. Что же было там? Не меньше тридцати долларов, его банковская карточка, карточка на газ и кредитная карточка – пропало целое состояние.
Старик покачал головой:
– Ох уж эти панки! Мы живем в самом настоящем Вавилоне, если такое может случиться с человеком.
Вилкинс опять кивнул и позволил старику отвести себя к «Шевроле».
Он забрался на место пассажира, старик сел и запустил двигатель. Он ужасно медленно выезжал задним ходом как раз мимо окна, где несколько человек все еще глазело на них. Один из зевак показывал на Вилкинса пальцем и глупо улыбался. Разворачиваясь под окном, старик высунулся и обеими руками энергично погрозил этому субъекту.
– Подлая свинья! – крикнул он и поехал по аллее к 16-ой улице, мрачно покачав головой, когда одно колесо вдруг соскочило с бордюра при повороте на проезд, идущий от 16-ой улицы к Френч-стрит.
– Боб Додж, – произнес старик, решив что пора представиться.
Вилкинс был готов заплакать. «Этот человек искупает все наши грехи», – говорил он себе, глядя на доброго самаритянина за рулем.
– Бернард Вилкинс, – ответил он, пожав руку старика. – Думаю, мне повезло. Ничего страшного. Могло быть хуже. – Теперь он чувствовал себя лучше. Как раз настолько, чтобы с чьей-нибудь помощью уехать отсюда. Его перестало трясти.
– Черта с два повезло. Хотя на вашем месте я не принимал бы все это близко к сердцу. Порой вытворяешь что-то не то и понимаешь это только потом. Это работа из-под палки действует таким образом.
Что-то не то. Вилкинс отбросил эту мысль.
– Я чувствую себя… достаточно неповрежденным. Потерли немного наждачной шкуркой, вот и все. Если бы он сбил меня… – Вилкинс глубоко вздохнул; казалось, что ему не хватает воздуха. – Поверните здесь направо. Вот он – голубой дом, крытый дранкой.
Автомобиль свернул в проезд, Вилкинс повернулся к старику и опять протянул руку.
– Спасибо, – сказал он. – Зайдите на минуту – я верну вам одеяло. Может, выпьем по рюмочке?
– Нет. Мне нужно ехать. Я оставил приятеля в кафе. Не хочу, чтобы он разорился. На днях я заеду к Норму. Просто оставьте одеяло у него.
- Предыдущая
- 2/7
- Следующая
