Эльфийский корабль - Блэйлок Джеймс - Страница 5
- Предыдущая
- 5/83
- Следующая
Хотя все это Профессор Вурцл сказал достаточно громким голосом, Бизл сделал вид, что ничего не слышит. В заключение Профессор еще раз повторил свои слова насчет оскомины и в шутку напомнил всем, что он – ученый, а мистер Бизл – всего-навсего простой зеленщик. И это было действительно так – в городке Твомбли, а может быть, и во всей округе он был известен как настоящий ученый. У него была лаборатория, забитая всевозможными устройствами и аппаратами, в которых все время что-то кипело и свистело.
Но больше всего Профессор Вурцл преуспел как историк. Он не только знал обо всех событиях, которые происходили в Твомбли – как в настоящем, так и в прошлом, но и был в курсе, как и чем жило большинство местных семейств. Кроме того, ходила молва, что однажды он ушел в восточные горы и жил там с месяц у Солнечных эльфов. Правда, это было очень давно – тридцать или даже сорок лет назад, и поэтому среди местных жителей мало кто знал об этом факте. Но зато всем было известно, что Вурцл, пытавшийся как-то разгадать тайны Стутонской Топи – влажных, удушливых болот, поросших лилиями (эта топь находилась много ниже пристани Ивовый Лес), натолкнулся там на завязшие в камышах развалины очень большого, очень старого и очень красивого парусного судна, напоминавшего шлюп или галеон.
Судно было наполовину погружено в стоячую воду, и из-под сплошного покрова водяных лилий наружу торчали лишь носовое украшение и три мачты с обрывками одеревеневших от времени и полусгнивших парусов. Носовое украшение было сделано в форме страшного дракона со сложенными крыльями. В центре каждого его глаза сиял крупный драгоценный камень, в одном глазу был рубин, а в другом – изумруд. Мачты были украшены резьбой в виде странных рун и непонятных иероглифов. У Вурцла возникла идея срезать все части корабля, возвышавшиеся над водой, и переправить их вверх по реке в Твомбли.
Он, конечно, понимал, что эту идею можно осуществить лишь в том случае, если иметь в распоряжении баржу, инструменты и нескольких помощников. Поэтому Профессор вернулся в Ивовый Лес и нанял там трех торговцев с плотом. Несмотря на то что погода уже начинала портиться, Вурцл со своими помощниками незамедлительно отправился к болотам. Но не успели они проплыть и полпути, как на плот обрушилась жестокая буря, и путешественникам пришлось пристать к берегу. Два дня они отсиживались в прибрежной пещере, а плот, мачты и паруса тем временем трепали ветер и дождь. Наконец двое из торговцев не выдержали и отправились пешком обратно в Ивовый Лес. Когда буря утихла, Профессор и оставшийся с ним торговец (у которого, кстати сказать, был невероятных размеров нос и потому его, наверное, звали Флейта-нос) продолжили путешествие на плоту, каким-то образом все-таки выдержавшем шторм. Но их ждало жестокое разочарование.
К ужасу бедняги Вурцла, буря так потрепала обломки таинственного шлюпа, что все выступающие над водой части исчезли, лишь белые и желтые лилии украшали безмятежную водяную гладь. Профессор и его помощник долго шарили в воде, но обломки корабля словно растворились в мутной жиже. И тогда Флейта-нос, промышлявший прежде охотой на диких гусей, начал выражать сомнения и недовольство.
Сначала он говорил, что только сумасшедший может совершить такое путешествие ради какого-то заколдованного парусника. Затем он стал ныть, что сумма, которую Вурцл предложил ему в качестве вознаграждения, не покрывает и половины затраченных усилий.
– У меня, – причитал Флейта-нос, – восемь маленьких детей, и на всех – одна пара ботинок, которую им приходится носить по очереди, а кроме того, мне нужно содержать жену, у которой больные суставы.
Под конец он стал намекать на то, чтобы Профессор отдал ему деньги, которые обещал тем двум дезертирам, которых, как он выразился, лишь “стоило послать подальше”.
Они брели по мелководью несколькими сотнями футов ниже по течению от того места, откуда начинались болота, как вдруг Вурцл увидел, что на дне среди камней блеснуло что-то зеленое. Он опустил руки в воду и, с секунду пошарив в гальке, достал оттуда изумруд – тот самый камень, который украшал глаз дракона. Они потратили на поиски еще два дня, тщательно осматривая дно и перебирая песок и гальку, и в результате нашли два рубина размером с ягоду клубники и украшенный резьбой обломок мачты длиной в три фута, застрявший в зарослях камыша, а также прелюбопытнейший, но совершенно непонятный механизм. Оба рубина Профессор отдал Флейта-носу, который вернулся в Ивовый Лес и за участие в столь смелом предприятии был немедленно избран мэром.
Граненый изумрудный глаз Профессор Вурцл привез с собой в городок Твомбли, где любезно передал его местному музею. Обломок мачты он изучал несколько лет, расшифровывая руны и разбирая иероглифы. Наконец из текста, вырезанного на мачте, ему удалось понять, что речь шла об истории народа эльфов-пиратов, живших на далеком Острове в Океане, в сотнях лиг от побережья, заселенного полевыми гномами. Но зачем они отправились на своем корабле вверх по течению реки? Почему бросили его и как давно это произошло? Все это оставалось тайной.
Встреча проходила в лучшие часы этого осеннего утра. Почти каждый из тех, кто пришел сюда, имел какое-нибудь важное сообщение для остальных, или, по крайней мере, думал, что имеет. Бизл высказал свое мнение, Вурцл – свое, после чего Гилрой Бэстейбл раз шесть повторил, что онне может встать ни на чью сторону, но что по этому поводу, насколько он понимает, должны высказаться все остальные. Высокий деревянный потолок старой Ратуши по-настоящему сотрясался от шума и криков, но это совершенно не мешало Ахаву, который остался охранять сыр снаружи, преспокойно спать и даже видеть сон о путешествии по подземной пещере в поисках имбирных пряников.
Джонатан воздерживался от выступления, несмотря на многочисленные намеки, которые высказывали многие, обсуждая вопрос о том, что рождественские праздники все равно должны состояться, независимо от того, остались на пристани Ивовый Лес торговцы или нет. В действительности Джонатан уже знал, что ему делать. Прошлой ночью, глядя на горящие угольки, он принял твердое решение. Путешествие, вне всяких сомнений, маячило на горизонте, маня его, словно лесная нимфа, – и, видно, это было предопределено ему судьбой. Он слышал, и не раз, рассказы о морском побережье, вечно окутанном туманом, об огромных рыбах и морских чудовищах, которые резвятся в садах из водорослей. Эти истории очень нравились Джонатану, хотя, как и большинство жителей городка Твомбли, он был в этом отношении довольно непритязательным. Правда, несмотря на то что его соседи больше всего на свете любили слушать истории о путешествиях в дальние страны, их, кроме, пожалуй, Профессора Вурцла, не слишком привлекала перспектива отправиться туда самим.
Все мысли Джонатана были устремлены к предстоящим приключениям. Через некоторое время споры в Ратуше немного поутихли, и его самого наконец попросили взять слово. И он, преисполненный чувства гордости, важно вышел на середину зала. Раздался гром аплодисментов, Джонатан поднял руку, призывая односельчан к тишине, и начал свою речь. Ко всеобщему Удивлению, он сказал именно то, что хотели услышать жители городка Твомбли, – что все эти версии относительно того, что случилось на пристани, конечно, очень интересны, но в данном случае требовались не теории, а конкретные действия.
– Кто-то из нас, – твердо произнес Джонатан, – должен отправиться на юг и совершить обмен и при этом успеть к Рождеству, иначе праздники будут испорчены. Без медовых пряников праздничный стол будет выглядеть пустым, а дети загрустят, оставшись без подарков эльфов. И тогда рождественские праздники постигнет та же участь, что и пристань Ивовый Лес, – попросту говоря, они будут погублены.
Джонатан говорил вдохновленно. До этого жители городка Твомбли не были уверены в том, согласится ли он пуститься в это путешествие. Судя по пессимистическому докладу Гилроя Бэстейбла о его разговоре с Джонатаном прошлой ночью, Сыровару явно не очень этого хотелось. И поэтому, выслушав Джонатана, все прокричали громкое “ура!”, сбежались к нему, подняли на плечи и понесли вниз по главной улице. Ахав удивленно взирал на эту картину. Даже Вурцл и Бизл, несмотря на разногласия, были, казалось, вполне довольны. Вурцл радовался, что ему предоставилась возможность продемонстрировать свои диаграммы и схемы, а Бизл был рад совсем по другим причинам.
- Предыдущая
- 5/83
- Следующая
