Взломщик в шкафу - Блок Лоуренс - Страница 17

• Предыдущая
• 17/37
• Следующая

— Но я не могу отвезти вас куда-то по телефонному номеру.

— А там внизу и адрес указан, — сказал я, стараясь получше всмотреться. Буквы — я не преувеличиваю — так и прыгали у меня перед глазами.

— Ну так говорите адрес.

— Обождите минуту, именно это я и хочу сделать.

Джиллиан жила в реставрированном кирпичном доме на Восточной Восемьдесят четвертой улице, в квартале от реки. Я нашел ее звонок и позвонил, не ожидая подвоха. Я уж собрался открыть замок своим способом, но услышал ее голос по домофону, назвался, и она меня впустила. Я поднялся на три пролета вверх и увидел в дверях Джиллиан в голубом велюровом халате.

— Берни? — Она нахмурилась. — Ты здоров?

— Нет.

— У тебя такой вид... Нездоров, ты говоришь? Что случилось?

— Я пьян.

Джиллиан отступила, и я вошел в ее маленькую квартирку. Софа была расстелена, и Джиллиан, видно, только что поднялась.

— Ты пьян?

— Да, пьян. Я пил оливковое масло, белое вино, содовую воду и шотландское виски со льдом. От содовой воды у меня началась кессонная болезнь, а лед вконец испортил желудок.

— Лед?

— Да, лед. А еще он сужает кровеносные сосуды, вены и артерии. От мятного ликера можно заработать диабет, но я от него воздержался. — Я стянул галстук, скатал его и убрал в карман. Потом снял пиджак, бросил его на стул. — Не знаю, как действует на человека оливковое масло, но, наверное, я напрасно на него понадеялся.

— Что ты делаешь?

— Раздеваюсь, — ответил я. — А ты что подумала? Я много чего разузнал про Кристал. Очень надеюсь, что к утру кое-что вспомню. Сейчас все из головы вылетело.

— А брюки зачем снимаешь?

— Ты права. Дьявольщина! Конечно, сначала надо ботинки снять. Обычно так и делаю, но сейчас я в скверной форме. Вино производится из винограда и отравляет кровь. Бренди дистиллируют, и это очищает его от фермента.

— Берни, а что у тебя на ботинке?

— У меня в подъезде ищейка, а на ботинке — и того хуже. Все это я знаю.

— Берни...

Я залез в постель. Там была всего одна подушка. Я сунул ее под голову, натянул на себя одеяло и впал в забытье.

После шести или семи часов сна, четырех таблеток аспирина и трех чашек кофе туман стал постепенно рассеиваться, и в голове прояснилось. Я посмотрел на Джиллиан, сидевшую в шезлонге с чашкой кофе на колене.

— Извини, — сказал я уже в который раз.

— Ничего страшного, Берни.

— Свалился как снег на голову посреди ночи, скинул одежду и прямо к тебе в постель. А что тут смешного?

— Можно подумать, ты об изнасиловании рассказываешь. Пришлось слишком много выпить, только и всего. Да и переночевать где-то нужно было.

— Если бы у меня была голова на плечах, я бы пошел в отель.

— Тебе пришлось бы трудно: не во всякий отель бы пустили.

— Представляю, как жутко я выглядел, — сказал я, понурив голову.

— Да, ты был не в лучшей форме. А ботинок твой я, между прочим, отчистила.

— Бог ты мой, прости великодушно. И зачем только люди держат собак в городе?

— Чтобы защитить квартиры от взломщиков.

— Дьявольски разумно с их стороны. — Я допил кофе и машинально похлопал себя по нагрудному карману: там, бывало, лежала пачка сигарет. Я бросил курить несколько лет назад, но все еще тянусь к карману. Трудно избавиться от старой привычки. — Так где же ты спала ночью?

— В шезлонге.

— Поверь, я очень сожалею.

— Берни, оставь. — Джиллиан улыбнулась. Она выглядела удивительно свежо для человека, проведшего ночь в шезлонге. На ней были джинсы и бледно-голубой свитер — потрясающая девушка. На мне же был вчерашний костюм минус пиджак и галстук.

— Ты вчера говорил, что узнал что-то новое о Кристал.

— Да, узнал.

— Но вчера ты ничего не мог вспомнить.

— Неужели?

— Вчера ты был слишком измотан. А теперь вспомнил?

Я ответил не сразу. Откинулся, закрыл глаза и принялся напрягать свою память. В конце концов нужные факты всплыли.

— Мужчин было трое, — начал я. — В основном я все узнал от женщины по имени Фрэнки, подружки Кристал по гулянкам и попойкам. Когда я повстречал Фрэнки, она уже была под градусом, а потом еще больше закосела, но, думаю, она действительно знает, о чем говорит.

— Ну, и что она рассказала?

— По ее словам, Кристал любила повеселиться. Все, что ей нужно было в жизни, — это пара рюмок доброго вина, шутки, смех. Не считая расхожей мечты о настоящей любви, разумеется.

— Плюс дорогие побрякушки на миллион долларов.

— Фрэнки ничего не говорила о побрякушках. Наверное, Кристал не надевала дорогих украшений, когда ходила по барам. Из рассказа Фрэнки можно понять, что Кристал вовсе не стремилась к случайным связям. Она посещала бары, чтобы выпить вина, поболтать с приятелями. Случалось, она прихватывала домой и выпивку, и нового дружка в придачу, но, как правило, водила знакомство с тремя старыми приятелями.

— И один из них ее и прирезал?

Я пожал плечами.

— Разумное заключение. Так или иначе, в ее жизни было трое мужчин. — Я взял вчерашнюю «Дейли ньюс» и ткнул пальцем в уголовную хронику, которую мы с ней уже читали. Патологоанатом сообщал о фактах, которые мне были известны и так. — Кристал была близка с кем-то в тот вечер, когда ее убили, причем в ранние часы: навряд ли она напилась в баре и приволокла оттуда кого-то к себе домой.

— Не знаю, Берни. По словам Крейга, она шлялась куда больше, чем полагает Фрэнки.

— Но Крейг предубежден, ему ведь приходилось платить ей алименты.

— Верно. А ты узнал, кто они, эти трое?

Я кивнул.

— Вот тут-то и загвоздка. Пришлось расспрашивать Фрэнки очень осторожно: заподозри она излишнюю заинтересованность, сразу бы насторожилась. А позже я уже так накачался, что не годился на роль окружного прокурора. Впрочем, навряд ли я вытянул бы из Фрэнки еще какие-то сведения о любовниках Кристал. Двое из них, кажется, женаты.

— Почти все окружающие женаты.

— Да что ты? А я думал — все в разводе. Но те двое ее приятелей женаты.

Я подумал про себя, что к ним следует причислить и того, кто развлекался с ней в постели, когда я задыхался в стенном шкафу, — того; кто торопился к своей Как-ее-там-по-имени.

— Один из ее приятелей — юрист. Фрэнки называла его Судейская Ищейка, а иногда — Липучка. Кажется, его зовут Джон.

— Ты не знаешь наверняка?

— Хм... Фрэнки, рассказывая про него, пару раз изображала ведущего телепередачу: «А вот наконец и Джонни!» Думаю, это его имя.

— Стало быть, женатый юрист по имени Джон.

— Верно.

— Такие сведения сужают круг.

— Конечно. Женатого Приятеля Номер Два разыскать легче. Он художник, и его зовут Грабов.

— Это его фамилия?

— Думаю, да. Конечно, у него есть и имя, но богема из пижонства величает себя по фамилии. У Фрэнки весьма смутное представление о Грабове.

— Сдается мне, у нее обо всех весьма смутное представление.

— Возможно, но, по-моему, она Грабова в глаза не видела. Такое у меня сложилось впечатление. С Судейской Ищейкой она часто встречалась, потому что Кристал шаталась с ним по барам. Фрэнки говорит, было очень смешно, правда, я не понял: то ли они вместе над чем-то смеялись, то ли Фрэнки над ним. Но у меня такое ощущение, что о Грабове она знала лишь со слов Кристал, стало быть, не так уж и много.

— А третий кто?

— Ну, с этим проще. Может быть, потому, что он не женат (во всяком случае, я так считаю), значит, ему и прятаться нечего. Его-то Фрэнки знает. Он бармен по прозвищу Голова из «Паучьего зала». Я и там вчера побывал.

— Так ты его видел?

— Нет, мы затем и пошли туда, чтоб его увидеть, но вместо него работал Ллойд: они поменялись.

— А кто такой Ллойд?

— Бармен, который вчера стоял за стойкой в «Паучьем зале». Ну, доложу тебе, мастер своего дела. Вот фамилию Головы я не знаю, как, впрочем, и фамилию Фрэнки, и всех остальных. У всех гуляк из вчерашней компании нет фамилии. Но разыскать Голову будет нетрудно, если, конечно, он свою работу не бросил.

• Предыдущая
• 17/37
• Следующая