Пляска на бойне - Блок Лоуренс - Страница 6

• Предыдущая
• 6/64
• Следующая

— Знаю.

— Сейчас это уже не означает немедленного смертного приговора, как год-два назад. Возможно, я проживу еще долго. Лет десять, а может, и больше. — Он закурил. — Только у меня почему-то такое чувство, что этого не случится.

Он встал и взял с вешалки плащ. Я взял свой и вышел на улицу вслед за ним. Тут же появилось такси, он остановил его. Открыв заднюю дверцу, он обернулся ко мне:

— Аманде я сказать не успел. Собирался сделать это в День Благодарения[9], но было уже поздно. Так что она не знала, и он тоже, конечно, не знал, а то бы сообразил, что ему выгоднее повременить с ее убийством.

Он отшвырнул сигарету.

— Какая ирония судьбы, правда? Стоило мне сказать ей, что я умираю, — и сегодня она, возможно, была бы еще жива.

На следующее утро я первым делом отнес чек Уорринера в банк и заодно снял со счета деньги на расходы. За выходные выпало немного снега, но от него уже почти ничего не осталось, только вдоль тротуаров лежали грязно-серые полоски. На улице было холодно, но не слишком ветрено — не такой уж плохой день для середины зимы.

Я зашел в полицейский участок на Западной Пятьдесят Четвертой, надеясь застать Джо Деркина, но его не было. Я оставил ему записку с просьбой мне позвонить и отправился в библиотеку на углу Сорок Второй и Пятой авеню. Часа два я читал все, что мог найти, про убийство Аманды Уорринер Термен. Заодно я посмотрел по указателю «Нью-Йорк таймс», не было ли в газете за последние десять лет что-нибудь про нее и ее мужа. Мне попалось сообщение об их свадьбе — оно было напечатано четыре года назад, в сентябре. К тому времени она уже должна была получить наследство.

От Уорринера я знал, когда они поженились, но никогда не мешает проверить то, что говорит клиент. Из этого сообщения я узнал и еще кое-что, чего Уорринер мне не сказал; имена родителей Термена и гостей, присутствовавших на свадьбе, названия учебных заведений, где он учился, и мест, где работал до того, как поступил в Эф-би-си-эс.

Из того, что я выяснил, никак не следовало, убил он свою жену или нет, но я и не надеялся раскрыть дело, просидев два часа в библиотеке.

Из автомата на углу я позвонил в полицейский участок. Джо еще не вернулся. Я съел хот-дог и жареный пирожок и отправился в шведскую церковь на Сорок Восьмой, где по будням в 12.30 проводятся собрания «А. А.». Там выступал какой-то служащий, который жил со своей семьей на Лонг-Айленде и работал в крупной аудиторской фирме. Он не пил уже десять месяцев и все не мог нарадоваться, как это замечательно.

— Мне передали твою записку, — сказал Джо Деркин. — Звонил тебе в отель, но мне ответили, что тебя нет.

— Я как раз шел туда, — сказал я. — Решил на всякий случай заглянуть — вдруг тебя застану.

— Ну, значит, тебе сегодня везет, Мэтт. Садись.

— Ко мне вчера приходил один человек, — сказал я. — Лаймен Уорринер.

— А, ее брат. Я так и думал, что он пойдет к тебе. Ты собираешься что-нибудь для него сделать?

— Если смогу, — сказал я, вынул стодолларовую бумажку и сунул ему в руку. — Спасибо за рекомендацию.

Мы были в комнате одни, так что он спокойно развернул бумажку и взглянул на нее.

— Не отличишь от настоящей, — заверил я его. — Сам видел, как ее печатали.

— Ну, спасибо, успокоил, — сказал он. — Нет, я-то подумал о другом. Мне вообще не надо бы ее у тебя брать. Хочешь знать, почему? Потому что дело не в том, чтобы дать тебе заработать доллар-другой и заодно помочь человеку. Я рад, что ты с ним договорился. И буду просто счастлив, если узнаю, что ты для него что-то сделал.

— Ты думаешь, это Термен прикончил свою жену?

— Думаю? Да я это точно знаю.

— Откуда?

Он подумал.

— Не знаю. Инстинкт полицейского. Это тебя устраивает?

— Вполне. С одной стороны, твой инстинкт полицейского, с другой — женская интуиция Лаймена. Пожалуй, Термену повезло, что он еще гуляет на свободе.

— Ты когда-нибудь видел этого типа, Мэтт?

— Нет.

— Интересно будет знать, что ты о нем подумаешь, — может, то же самое, что и я? Скользкий тип, клянусь Богом. Это дело досталось мне — я первый приехал туда сразу после патруля, который явился по вызову. Я видел его, когда он еще не пришел в себя от шока, когда у него кровь еще текла из раны на голове, а на лице, где он сдирал пластырь, были красные пятна и ссадины. И потом недели две я постоянно с ним виделся, не знаю сколько раз. Мэтт, у меня ни разу не было такого чувства, что он говорит правду. Я никак не мог поверить, что он горюет о ее смерти.

— Это еще не значит, что он ее убил.

— В том-то все и дело. Мне приходилось видеть убийц, которые от души жалели, что их жертв уже нет в живых, — думаю, что и наоборот тоже случается. И я не пытаюсь изображать из себя ходячий детектор лжи. Конечно, я не всегда могу распознать, когда человек врет. Но с ним это раз плюнуть. Стоит ему раскрыть рот — и можешь быть уверен, что он втирает тебе очки.

— Он сделал это в одиночку?

Джо мотнул головой:

— Не могу себе представить, как он мог это сделать. Женщину употребили спереди и сзади, и по всем признакам — с применением силы. Сперма, обнаруженная во влагалище, определенно не принадлежит мужу. Другая группа крови.

— А сзади?

— Там спермы не оставили. Может, тот, кто работал сзади, наслушался о пользе презервативов.

— Вполне современное изнасилование, — заметил я.

— Ну, ты же знаешь, что пишут в листовках, которые распространяет Департамент здравоохранения, — сексуальное воспитание населения и все такое. Во всяком случае, на первый взгляд это были двое грабителей, как он и говорил.

— А есть еще какие-нибудь вещественные доказательства, кроме спермы?

— Лобковые волосы. Похоже, двух видов — одни определенно не мужа, другие — возможно, его. Штука в том, что по лобковым волосам мало что можно узнать. Известно только, что и те и другие принадлежали лицам мужского пола белой расы, — пожалуй, больше ничего. К тому же если даже выяснится, что какие-нибудь из них действительно принадлежали Термену, то и это ничего не доказывает. Он же, черт возьми, был ее муж — ничего удивительного, если женщина день-другой носит в собственных зарослях мужний волосок.

Я задумался, потом сказал:

— Для того чтобы Термен мог проделать такое в одиночку…

— Это исключено.

— Ничуть не исключено. Все, что ему для этого было нужно, — чья-то сперма и клочок волос.

— Откуда он мог их раздобыть? Отсосать у какого-нибудь матроса и сплюнуть в презерватив?

У меня в памяти на мгновение всплыли слова Лай-мена Уорринера о Термене, забившемся в шкаф.

— А хоть бы и так, — сказал я. — Я просто перебираю все варианты — что хоть мало-мальски возможно, а чего не могло быть никак. Допустим, он так или иначе раздобыл чужую сперму и волосы. Потом отправился с женой в гости, вернулся домой…

— Поднялся на четвертый этаж и попросил ее подождать минутку, пока он не взломает дверь в квартиру Готшальков. «Смотри-ка, золотце, я научился открывать дверь без ключа».

— Дверь была взломана?

— Ломиком.

— Это могли сделать после.

— После чего?

— После того, как он ее убил, и до того, как вызвал полицию. Скажем, у него был ключ от квартиры Готшальков.

— Они говорят, что не было.

— Они могли не знать, что у него есть ключ.

— У них на двери два замка.

— У него могли быть два ключа. «Погоди-ка, золотце, я обещал Рою и Ирме поливать их цветы».

— Их зовут не так. Альфред Готшальк — это адвокат. А как зовут его жену, не помню.

— «Я обещал Альфреду и как-ее-там поливать их цветы».

— В час ночи?

— Какая разница? А может, он сказал, что хочет взять у Готшальков какую-нибудь книжку почитать. Может, они оба были немного под мухой после гостей, и он предложил ей тайком залезть в квартиру Готшальков и потрахаться на их кровати.

• Предыдущая
• 6/64
• Следующая