Ведьма - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 16

— Когда ты повстречала Агеларре, тебе было одиноко и скучно, — сказал Иеронимус.

Рехильда смотрела в тяжелое лицо инквизитора, молчала. Ее душил этот подвал, где застоялся запах страха. Он не торопил ее, пусть обдумает ответ.

Сейчас они просто разговаривали, два человека, случайно встретившиеся в мрачном лесу страхов и страданий, где вместо деревьев — орудия пытки, вместо рек — желобки для стока крови, вместо неба — закопченный потолок, вместо солнца — пыточный горн, вместо звезд — тусклые свечи.

Наконец Рехильда сказала:

— Когда вы произносите его имя, господин, страх уходит из меня и возвращается надежда.

— Так сильно ты его любишь?

— Наверное. Он показал мне, какой чудесной силой я обладаю, и в мою жизнь вошла радость. Он задавал вопросы, которых не задавал мне раньше никто, ему было интересно все, что было интересно мне. Я думаю, что он по-настоящему полюбил меня, потому что ему нужна была моя душа, а не мое тело.

— Настоящая любовь часто минует тело, обращаясь прямо к душе, — согласился Иеронимус.

— Раньше моя жизнь протекала как во сне, а потом словно забрезжила заря, — сказала Рехильда. — Вот что такое для меня господин Агеларре. С его помощью я стала побеждать болезни и страдание и узнала, что такое быть счастливой.

— К чему ты стремилась, Рехильда?

Она замолчала, ошеломленная. Потом вымолвила:

— Вы иногда задаете мне точно такие же вопросы, как господин Агеларре.

— Потому что меня тоже интересует твоя душа, — сказал Иеронимус.

— К чему ты стремишься? — спросил ее однажды Агеларре.

И она удивилась. Разве это не очевидно?

— Я хочу, чтобы люди стали счастливее.

— Разве это достижимо? — поинтересовался Агеларре.

— Конечно. Когда что-то болит, а потом перестает болеть, — разве человек в этот момент не счастлив?

— Возможно. Пока еще помнится боль. Но не означает ли это также, Рехильда, что для того, чтобы человек обрел свое жалкое мимолетное счастье, его нужно сперва припугнуть? Показать, что он может потерять даже то ничтожное достояние, которым обладает, а потом — не отобрать?

И, видя, что женщина не понимает, добавил:

— Наслав болезнь, потом исцелить ее.