Американская готика - Блох Роберт Альберт - Страница 4

• Предыдущая
• 4/35
• Следующая

Странные зрелища, странные звуки и еще более странные запахи. Но толпа двигалась вперед и несла Джима по всей улице Каира.

– Вам в назидание, вам для образования, господа, – крикнул с подмостков приторно улыбающийся зазывала. И вместе с прочими господами Джим взглянул сквозь огни рампы на музыканта в феске, который поднял свою флейту и заиграл. Само воплощение Востока – Маленькая Египтянка, экзотическая танцовщица – не была сногсшибательной красавицей. Эту ярко разукрашенную смуглянку никто не спутал бы с Лилиан Рассел, звездой оперы «Великий Могол». Под прозрачной юбкой мелькали ее босые ноги. Ступни, лодыжки и колени танцовщицы казались «настоящим товаром», а не жалкой подделкой. Руки ее также были обнажены, а когда она сбросила свою вуаль, то под ней оказались нагие плечи и грудь, скрытая выпуклыми пластинами.

От толпы у подмостков поднимался жар. Джим вытянулся, пытаясь поймать глоток свежего воздуха, и оглянулся на зрителей. Здесь были разодетые деревенские парни, щеголявшие старомодными бакенбардами до самых подбородков. Это выдавало их происхождение даже вернее, чем красные щеки, натертые непривычным обручем целлулоидного воротничка. Рядом наслаждались зрелищем пижоны в клетчатых жилетах и котелках, сдвинутых на затылок, открывающих вспотевшие лбы. И тут же, в этом вертепе, могли находиться солидные горожане, чья «солидность» нахально выпирала из брюк под шерстяными пиджаками. Мужчины с длинными усами и седеющими баками. Мужчины с золотыми цепочками карманных часов, алмазными булавками. Мужчины с жесткими неодобрительными взглядами прищуренных под очками глаз. Да, представление вовсе не похоже на «вальс» и «лансье», что исполнялись на модных балах, где этих господ можно было видеть со своими грудастыми, украшенными оборками женами. Но жен здесь не было. Все посетители могли глазеть сколько угодно и даже улыбаться.

Джим тряхнул головой. Слишком жарко и тесно. Как его занесло в эту разношерстную толпу? «Хучи-кучи» – так, что ли, называют подобное зрелище? Танец живота для кучки олухов, стыдящихся даже произнести слово «живот» в присутствии своих женщин.

Джим развернулся и локтями принялся прокладывать себе путь к выходу. И при этом ощутил стыд. Не за то, что он увидел, и не за свое желание видеть. Нет смысла притворяться, будто ты лучше других: ты пришел сюда вместе с этой толпой, скалящей зубы, с той же целью… Теперь, как и все, радуешься, что здесь не присутствуют дамы. Если Кристэль когда-нибудь узнает об этом, Джим будет чувствовать себя неловко. Что ж, можно поблагодарить судьбу хотя бы за это: слава Богу, она не узнает.

Джим энергично протискивался к выходу. Мужчины ворчали, кряхтели, но давали дорогу, не сводя глаз со сцены. Джиму казалось, будто половина мужского населения Чикаго заполнила своими мощными телесами это тесное помещение.

И вдруг, почти у самой двери, тело его ощутило более мягкую податливую плоть. Подняв глаза, он увидел перед собой женщину. Правда, вуаль под шляпкой скрывала черты… Но ошибиться было невозможно.

Непроизвольно Джим коснулся края шляпы и пробормотал:

– Прошу прощения, мадам.

Шагнув в сторону, он услышал смешок, и женский голос произнес:

– Все в порядке, Джим.

Испуганный, он повернулся и увидел за приподнятой вуалью знакомое лицо.

– Ах, нет… – пробормотал он.

– Ах да, – сказала Кристэль.

Оказавшись снаружи, у входа, Джим с облегчением вдохнул свежего воздуха. Затем повернулся к девушке, которую протащил за собой через дверь, и снова жадно вдохнул.

Он вгляделся в лицо своей невесты, но, как всегда, нашел в нем вместо разгадки лишь противоречия. Ее глаза своей кротостью напоминали глаза лани, что странно контрастировало с курносым носиком, а податливые губы таили обещание, которому противоречил упрямый подбородок. Сейчас она мрачно улыбалась ему, но что именно означала эта улыбка?

– Кристэль, ты пошла за мной следом…

– Ты слишком высокого о себе мнения. Это моя работа.

– Работа?

Она кивнула:

– Глядя на этих восторженных бездельников, глазеющих на маленькую танцовщицу, я решила, что неплохо будет написать о ней с точки зрения женщины.

– Но женщинам не положено смотреть на подобные вещи!

– Какие вещи? Женщины прекрасно разбираются в женском теле. Это вы, мужчины, невежественны.

Джим почувствовал, что краснеет.

– Прошу тебя, не говори так. Это не пристало леди.

– Я не леди. Я репортер, вот почему я здесь. – Кристэль смело взглянула на него. – А ты почему?

– Ну, просто оказался неподалеку и подумал, что… – Джим смолк, услышав смешок Кристэль.

– Брось! Почему бы не сказать правду и не признаться, что любопытен – точь-в-точь как и все остальные? – Она покачала головой. – Иногда я задумываюсь, что я в тебе нашла?

Девушка покрепче сжала его руку и, когда они повернули на Мидуэй, она уже улыбалась.

– Ты не сказал мне, понравилось ли тебе представление. Джим осторожно кивнул:

– Оно оказалось не совсем тем, что я ожидал…

– Ты надеялся, что она будет обнаженной? – Кристэль вопросительно уставилась на него. – Смелей, скажи мне. Может быть, я сошлюсь на твое мнение в статье.

– Ты в самом деле собираешься написать об этом статью?

– Ну конечно! Другое дело, напечатают они ее или нет. – Кристэль нахмурилась. – Порой мой редактор чопорнее старых дев, ведущих колонку «Светская хроника».

– Что ж, он тебя нанял, – вздохнул Джим. – А далеко не каждый возьмет на службу женщину-репортера.

– Почему бы нет? Полмира – женщины. Они тоже покупают газеты. И мы настолько же способны отыскивать сенсации, как и читать о них. Как насчет Нелли Блай, объехавшей вокруг света за восемьдесят дней?

– Вовсе не за восемьдесят. И надеюсь, ты не симпатизируешь этой женщине.

Кристэль живо кивнула:

– Я не собираюсь курить сигары, если ты имеешь в виду это.

– Рад слышать.

– Разок я попробовала, но едва не скончалась.

– И поделом тебе.

Подумав, Кристэль сказала:

– Конечно, то была очень дешевая сигара. Может быть, купи я дорогую…

Джим невольно улыбнулся:

– Извини, мои только что кончились.

– Ну тогда, угости меня пломбиром. Говорят, поблизости есть чудное кафе со столиками на тротуаре, как в Париже.

– Как-нибудь в другой раз. – Джим потянул за цепочку, вынул часы из кармана, и, щелкнув крышкой, взглянул на циферблат. – У меня деловая встреча.

– Но день такой чудесный…

– Послушай, есть идея. Почему бы тебе не пойти со мной? Это всего в нескольких кварталах отсюда, и я не задержусь надолго. Потом мы сможем вернуться сюда и пообедать.

– Идем, – улыбнулась Кристэль.

Джим повел ее к выходу, и они очутились на улице, перед выстроенными в ряд наемными экипажами.

Джим скользнул взглядом по девушке.

– Если ты не против, пожалуй, лучше пойти пешком. Это недалеко.

– Конечно.

Когда они дошли до перекрестка, Кристэль спросила:

– Но ты все еще не сказал, куда мы идем.

– Верно, не сказал. – Джим взял ее под руку, и они перешли через улицу. – Я веду тебя в замок.

В аптеке шла бойкая торговля. Войдя, Кристэль скромно опустила вуаль. Джим взглянул на покупателей. Он заметил, что большинство из них женщины, приобретающие препараты местного изготовления. За центральным прилавком двое клерков отпускали покупки и считали деньги за кассовыми аппаратами. Непрерывный треск этих механизмов свидетельствовал, что дела у владельца идут неплохо.

В дальнем конце прилавка мужчина постарше, в белой куртке, склонился над рецептурным журналом. Джим подвел туда Кристэль и принялся терпеливо ждать, пока его заметят.

– Добрый день. Чем могу служить?

– Мистер Грэгг?

Пожилой мужчина покачал головой:

– Я – Хикей. – Он посмотрел на Джима поверх очков без оправы. – Вы по поводу рецепта?

– Нет, я звонил утром и мы договорились о встрече.

• Предыдущая
• 4/35
• Следующая