Золотой ключ. Том 1 - Роун Мелани - Страница 48

Бальтран, заметил, как побледнел его сын, как напряглись мышцы его лица, и, ощутив жалость, остановился.

— Матра, я понимаю… Да, Алехандро, я понимаю. Но — нельзя. Это исключено.

— Но ведь я наследник… И если я чего-то хочу…

— Алехандро! — Бальтран понял, что его терпение на пределе. — Да, Алехандро, ты действительно наследник, и в этом мире тебе доступно очень и очень многое. Но прежде чем добиваться исполнения своих желаний, наследнику необходимо как следует подумать.

— Патро, я уже подумал.

Мокрая от пота рубашка липла к телу, но герцог жестом велел камердинеру уйти. Не раздеваться же посреди двора. Хотя сын, похоже, готов семенить вслед за ним по всему Палассо и подобострастно заглядывать в глаза.

— Да, Алехандро, ты подумал. Не сомневаюсь. Но кое-чего ты все-таки не учел.

— Кое-чего? — Зацепившись за это слово, Алехандро осмелел, несвойственное ему смирение уступило холодной настойчивости. — Кое-чего? Она мне нужна. А тебе нет. Да о чем тут спорить?

— О политике.

— Но она же содержанка, а не принцесса… При чем тут политика? Бальтран отвязал грязные манжеты и стал закатывать рукава, обнажая мускулистые, загорелые предплечья.

— Алехандро, она была моей любовницей. И вдобавок она Серрано. И если переберется из моей постели в твою, ей будет трудно выйти замуж, тем более за состоятельного дворянина.

— Патро, у тебя же сейчас другая женщина, — упрекнул его сын. Отец беззлобно ухмыльнулся.

— Верно. Может быть, это даже твоя мать.., впрочем, тебя это не касается. Подумай еще раз, хорошенько подумай о последствиях. Если Гитанна Серрано из рук герцога перейдет в руки наследника…

Ведь дело не только в том, что подумает твоя мать. Главное, как на это посмотрит двор.

— Да кому какое дело, с кем я сплю?

— Всем без исключения. Такова жизнь. Вот если бы речь шла о какой-нибудь простушке, по-собачьи преданной хозяину… Но Гитанна не из таких. Нет, Алехандро, тебе нужна женщина для любовных утех, а не для интриг. Если решишь найти себе такую — вот тебе мое отеческое благословение. Но не советую искать ее в Палассо.

— Патро…

— Бассда, Алехандро! Оставим эту тему. Я своего решения не переменю, Гитанна Серрано не будет твоей содержанкой. Она помогла тебе стать мужчиной, и за это ей спасибо, а теперь лучше поищи себе другую милашку — чтобы в постели не скучать. Да неужели мало красоток среди до'Брендисий или в роду до'Кастейа? Серрано и так забрались высоко, довольно с них. Сарагоса — Верховный иллюстратор, Катерин — Премиа Санкта.., да еще и Гитанна в моей спальне! Не слишком умно с моей стороны, но я без памяти влюбился в меннино… Сам не ожидал, что она столько продержится. Эйха, что было, то было. А теперь я не могу сместить ни Сарагосу, ни Премиа Санкту…

— Поэтому решил сместить Гитанну. Герцог от души рассмеялся.

— Да, гораздо проще выгнать содержанку, чем Верховного иллюстратора или Премиа Санкту. Для этого вовсе не обязательно умирать.

— Но почему ты решил ее бросить? Из-за интриг? С лица Бальтрана исчезла улыбка.

— Я ее бросил, потому что мне надоели вечные заговоры против Грихальва, вечные требования, чтобы я лишил этих бедолаг охранной грамоты. Матра Дольча, мало, что ли, я этого наслушался от Премиа Санкты? И вдобавок я предпочел Гитанне другую женщину. — Он пожал плечами. — Видишь ли, Алехандро, когда в твоем распоряжении огромнейший выбор вин, надо стремиться к тому, чтобы перепробовать их как можно больше, и только после этого отобрать самые подходящие для десерта.

Голос его смягчился, в нем появилась легкая ирония; он вспомнил свою пылкую юность и то невменяемое состояние, в которое его приводили унизительные отказы.

— Алехандро, я тебя уверяю: ты в нее не влюблен. Просто это твоя первая женщина, и вполне естественно, что ты ею увлекся. Эйха, кто из нас не привязывался к первой любовнице? — Он улыбнулся, вспомнив Тринию, сложенную как богиня и щедрую на ласки. — Но придет другое время, появится другая женщина, и ты поймешь разницу.

— Единственная? Единственная женщина, патро?

— Единственная, — задумчиво подтвердил Бальтран. — Однажды я это понял. Мгновенно.

— И это была не мама?

— Эйха, нет… Алехандро, я очень хорошо отношусь к твоей матери, уважаю ее, даже восхищаюсь ею. Но все-таки по-настоящему я любил не ее. Та женщина давно умерла.

— Умерла? — переспросил ошеломленный наследник.

— Рожая мальчика, который мог бы стать тебе братом. Герцог поднял голову, бросил взгляд на солнце. Та боль давно прошла.

— Регретто, фильхо мейо, но мне надо освежиться. Скоро нас почтут визитом послы Пракансы, не могу же я выйти к ним в таком виде.

— Праканса? Думаешь, предложат переговоры?

— Предъявят требования, — сухо ответил отец, поворачиваясь к Палассо. — Пракансийцы только и умеют что требовать.

— Патро, а чего они хотят?

Бальтран помолчал, затем хлопнул сына по плечу.

— Фильхо мейо, тебе еще рановато забивать этим голову. Ты теперь мужчина, вот и получай удовольствие. А с тонкостями дипломатии я еще успею тебя познакомить.

В тишине и уюте солярия, хранившего память о множестве приятных и поучительных бесед с Артурро Грихальва, Раймон стоял, опираясь на пилястр, и с напускной беспечностью взирал на сидящего в кресле человека. Тот в одной руке держал полный кубок вина, а другая, со сложенной в чашечку ладонью, то и дело подкидывала цепочку и Ключ, как подкидывают монету, проверяя ее полновесность.

Раймон сложил руки на груди, плотно прижался лопатками к штукатурке. Такая поза помогала ему скрывать нервное напряжение.

— Это будет Отавио?

Сидящий задумчиво скривил губы, после чего со вздохом кивнул.

— Альтернативы не вижу.

— Но он — не Артурро.

— Таких, как Артурро, не было, нет и не будет. Тави мне нравится не больше, чем тебе. Но, я думаю, с обязанностями Премио Фрато он как-нибудь справится. Ведь он далеко не дурак.

— Но он узколоб. Высокомерен. Не замечает, как меняется мир, опасается перемен.

— Эйха, Раймон, для старика это-дело нелегкое. — Дэво ухмыльнулся — он был на восемь лет старше Раймона. — В его годы и тебе не захочется перемен.