Гарри Поттер и узник Азкабана - Роулинг Джоан Кэтлин - Страница 39
- Предыдущая
- 39/74
- Следующая
На следующий день начались занятия, первый был урок Хагрида. Гарри и его однокурсникам совсем не хотелось дрожать под открытым небом два часа в холодное январское утро. Но урок оказался на удивление веселым. Хагрид–таки придумал, чем развлечь класс, принес целую кучу саламандр и разжег костер. Ребята весь урок подбрасывали в пламя сухие ветки и листья, а огнелюбивые ящерицы, извиваясь, сновали среди раскалившихся добела поленьев.
Зато урок прорицания был куда менее веселым.
Профессор Трелони учила гадать по руке. Взглянув на ладонь Гарри, она без обиняков сообщила ему, что такой короткой линии жизни она отродясь не видела.
А вот защиты от темных искусств Гарри ждал с нетерпением, особенно после разговора с Вудом. Ему хотелось как можно быстрее приступить к дополнительным занятиям с Люпином.
— Да, да, — кивнул профессор, когда в конце урока Гарри напомнил ему о его обещании. — Дай подумать... Как насчет четверга? Скажем, в восемь часов вечера? Думаю, кабинет истории магии нам подойдет, он достаточно просторный. Надо хорошенько обмозговать, как будем практиковаться... ведь настоящего дементора в замок не приведешь...
— А вид у него все такой же нездоровый, — сказал Рон по дороге в трапезную. — Как ты думаешь, что с ним такое?
За спинами у них раздалось громкое насмешливое хмыканье. Друзья обернулись. У ног рыцаря в латах сидела Гермиона и пыталась втиснуть в сумку учебники, которых было так много, что сумка не закрывалась.
— Что это ты хмыкаешь? — обиделся Рон.
— Ничего я не хмыкаю, — с важным видом ответила Гермиона, закидывая сумку на плечо.
— Я слышал, — настаивал Рон. — Мне интересно, что происходит с Люпином, а ты тут хмыкаешь...
— А разве это не ясно? — На лице Гермионы было написано такое превосходство, что Рон буквально взбесился.
— Не хочешь говорить, не надо! Просить не будем!
— Ну и прекрасно! — И Гермиона, пройдя мимо них, с надменным видом удалилась по коридору.
— Ничего она не знает, — Рон бросил ей вслед презрительный взгляд. — Просто вид делает.
В четверг ровно в восемь вечера Гарри вышел из башни Гриффиндора и направился в кабинет истории магии. Там было темно и пусто, он достал палочку и зажег лампы. Через пять минут в кабинет вошел профессор Люпин и водрузил на стол профессора Бинса большой ящик
— Что это? — спросил Гарри.
— Еще один боггарт, — пояснил Люпин, снимая мантию. — Я два дня прочесывал замок. И мне повезло: в шкафу у мистера Филча нашел вот этого. Заменит нам дементора. Увидит тебя и сразу превратится в монстра, так что мы сможем на нем практиковаться. А в перерывах между занятиями боггарт будет жить в моем кабинете; у меня там есть один шкаф, который придется ему по вкусу. Жаловаться не будет.
— Хорошо, — кивнул Гарри и, пытаясь скрыть волнение, изобразил, что очень обрадовался найденной замене.
— Итак... — Профессор Люпин вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Гарри, чтобы он сделал то же самое. — Заклинание, которому я собираюсь тебя научить, Гарри, — это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно называется заклинание Патронуса.
— А как оно действует? — занервничал Гарри.
— Если все сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, — пояснил Люпин. — Патронус — что–то вроде покровителя, будет тебе щитом против дементора. В общем, антидементор.
Гарри вдруг ясно представил себе, как он съежился за гигантской фигурой, сжимающей в руке огромную дубину.
— Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда, — продолжил профессор Люпин. — Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам.
— А на что похож Патронус? — полюбопытствовал Гарри.
— У каждого волшебника получается свой Патронус, — ответил Люпин.
— А как вы его вызываете?
— Надо сосредоточиться на одном–единствен-ном, самом счастливом воспоминании и произнести магические слова, — объяснил профессор.
Гарри, погрузившись в себя, начал искать в памяти счастливое воспоминание. Разумеется, семейство Дурслей не подарило ему ни одной счастливой минуты. А что было самое приятное в Хогвартсе? Ну, конечно, первый полет на метле!
— Есть, — произнес он, стараясь как можно острее пережить заново то фантастическое ощущение.
— А теперь слова... — Люпин прокашлялся. — Экспекто патронум!
— Экспекто патронум, — чуть не задыхаясь, проговорил Гарри. — Экспекто патронум.
— Ты хорошо сосредоточился на счастливом воспоминании? — спросил Люпин.
— Д–да... — Гарри как можно быстрее вернулся мыслями к первому полету на метле. — Экспекто патроно… нет, патронум… извините... экспекто патронум, экспекто патронум.
Внезапно из волшебной палочки вырвалось что–то похожее на струю серебристого газа.
— Вы видели? — обрадовался Гарри. — Видели? У меня получилось!
— Очень хорошо, — улыбнулся Люпин. — Ну что ж, ты готов опробовать заклинание на дементоре?
— Да, — ответил Гарри, стиснув в руке волшебную палочку.
Он вышел на середину кабинета и попытался сосредоточиться на полете, но что–то мешало ему... В любой миг он может снова услышать мамин голос... Нельзя об этом думать, иначе он услышит ее, а он не хочет этого... Или все же хочет?
Люпин взялся за крышку ящика и рывком поднял ее.
Из ящика медленно поднялся дементор, его закрытое капюшоном лицо повернуто к Гарри, а блестящая чешуйчатая рука крепко вцепилась в мантию. Лампы замигали и погасли. Дементор, хрипло дыша, медленно поплыл к нему И на Гарри накатилась волна ледяного холода...
— Экспекто патронум! — завопил он. — Экспекто патронум! Экспекто.
Но и кабинет, и дементор уже растворялись в знакомом густом белом тумане. В голове эхом отдавались крики матери, и звучали они куда громче, чем раньше.
«Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю все, что угодно...»
«Отойди... Отойди, девчонка...»
— Гарри! — позвал откуда–то голос.
Гарри вернулся в реальность. Он лежал на полу ничком. В комнате горел свет. И ему даже не надо было спрашивать о том, что случилось.
— Извините, — прошептал он, садясь. Пот, обильно выступивший на лбу, застилал глаза.
— Как ты себя чувствуешь? — встревожено спросил Люпин.
— Ничего... — ответил Гарри. Ухватившись за ближайший стол, кое–как встал на ноги и прислонился к нему.
— Съешь. — Люпин протянул ему шоколадную «лягушку». — Надо съесть перед следующей попыткой. Я знал, что с первого раза не получится. Более того, я был бы крайне удивлен, если бы получилось.
— Хуже, чем тогда, — проговорил Гарри, откусывая у «лягушки» голову. — В тот раз ее голос был громче. И еще голос Волан–де–Морта...
Лицо Люпина заметно побледнело.
— Гарри, если ты не хочешь продолжать...
— Хочу! — отчаянно крикнул Гарри, отправляя в рот остатки «лягушки». — Я должен! Вдруг дементоры явятся на следующий матч с Когтевраном? Нельзя, чтобы я снова упал с метлы. Проиграем мы этот матч, не видать нам Кубка по квиддичу!
— Ладно... — понимающе произнес Люпин. — Тогда тебе, наверное, лучше выбрать другое счастливое воспоминание... Похоже, что первое оказалось недостаточно сильным…
Гарри задумался и решил, что, наверное, самое счастливое воспоминание о том, как в конце прошлого года он получил двести очков и благодаря ему Гриффиндор занял первое место в соревновании между факультетами. Он снова стиснул палочку и вернулся на середину кабинета.
— Готов? — спросил Люпин, опуская руки на крышку ящика.
— Готов, — ответил Гарри, изо всех сил пытаясь заполнить голову счастливыми воспоминаниями о победе Гриффиндора, а не мрачными мыслями о том, что случится, когда ящик откроется.
- Предыдущая
- 39/74
- Следующая
