Милость богов - Яновская Ольга - Страница 27
- Предыдущая
- 27/59
- Следующая
Марк приложил ладонь ко лбу, заслоняясь от солнца, и посмотрел вверх. Высоко в синеве неба едва заметной точкой парила птица. Она неотступно следовала за повозкой. Казалось, что она наблюдает за ними.
Возница же был рабом в школе наёмников, но ему повезло: по обычаю, такому же старинному, как и договор основателей школы наёмников и школы пауков, раб, везущий посвященных, становился свободным.
Узкая пыльная колея, по которой они ехали, извилисто приближалась к тракту, истоптанному ногами и копытами, изъезженному телегами и каретами. Оживленный тракт тянулся серой лентой до самого портового города. Марк вытер пот со лба и посмотрел вдаль, туда, где земля сходилась с небом, взволнованное воображение рисовало на горизонте белокаменные стены города...
Близился вечер, раскалённый шар солнца наполовину скрылся за горизонтом и окрашивал верхушки деревьев багряными красками. Дорога пересекала узкую речушку, через которую был переброшен мосток. На берегу с обеих сторон разрослись ивы, опуская ветви к самой воде.
Оставался день пути.
За ручьём к обочине дороги, словно бездомный пёс, жалась старая изба, обнесённая развалившимся забором. Кое-где остались врытые в землю брёвна, на одном висела створка ворот, покосившаяся, жалкая.
– А вот и место для ночлега! – обрадовано воскликнул Русак. – Если здесь не остановимся, я упаду замертво.
Ларг поднял голову, оглядел придирчивым взглядом покинутое жилище и снова безмятежно уснул.
– Когда-то здесь был постоялый двор. – Русак указал на сухой веник и засохший круглый пряник – символы того, что здесь можно найти кров и еду. – Наверное, разорился хозяин на пустынной дороге.
Марк вошёл на пустой двор и огляделся. Домик небольшой, но крепкий, сложенный добротно, с душой, до сих пор не покосилось ни одно бревно. Разве что камыш на крыше прогнил, и кое-где зияли дыры, да ещё крылечко с тремя ступеньками разрушилось.
За домом виднелись небольшие конюшня и амбар.
Русак толкнул дверь, и путники очутились в широком зале, пахнуло пылью. Старая копоть укрывали толстым ковром стены и потолочные балки. На полу валялись изломанные столы и лавки. Единственное, что сохранилось нетронутым – очаг с подвешенным котелком да стойка за которой когда-то стоял хозяин. Марку почему-то представился добрый толстячок, радостно улыбающийся гостям.
Быстро темнело, из пыльных углов выбирался ночной мрак, всё увереннее захватывая зал.
– Что ж, совсем неплохо. Крыша над головой, разведём огонь, – сказал Марк. – Здесь будет лучше, чем в лесу.
Он спустил с плеча разомлевшего ларга и обошёл зал. За стойкой среди разбитых бутылок обнаружилась одна целая. Наёмник подковырнул пробку ножом, подналёг. Пробка чпокнула и отлетела к стене.
Марк понюхал, а потом и попробовал на вкус.
– Неплохое вино.
– Оставьте мне, хозяин.
Русак и Крейн совместными усилиями разожгли очаг, в топливе недостатка не было. Сухое дерево столов и лавок легко вспыхнуло, зал осветился ярким светом, потянуло дымком и теплом. Зал приобрёл уютный вид.
Русак подтащил к очагу лавку и со вздохом облегчения уселся.
– Хорошо, – сказал он, потягивая вино.
– Хорошо, – подтвердил Марк.
Тёплый ветерок лениво гулял по залу, играл с огнём.
Вино и огонь в очаге сделали свое дело. Жизнь перестала казаться жестокой. К зиме, когда назначен срок суда жриц, Марка ждала развязка, но это будет потом.
– Не нравится мне это место, – подал голос ларг. – Какое-то оно не такое. Кругом сухо, а я чувствую, что болотом и тухлятиной тянет.
– О, ты ничего не пил, а несешь всякий вздор, – встрял Русак. Вино явно пошло в дело – язык молол бойко.
Марк насторожился, как охотничий пёс перед схваткой.
– Что чувствуешь? – спросил он.
– Где-то рядом болото и много чужой силы. Плохой силы.
– Ну вот, накрылся наш отдых, – начал ныть Русак.
Марк решительно поднялся с лавки.
– Идем искать.
Русак скривился, словно от зубной боли, но говорить ничего не стал. Они долго кружили по громадной избе и двору, но так ничего и не нашли. Искать то, чего нет – глупое занятие. Приморившись от бесцельных поисков, Марк и Русак, не сговариваясь, опустились на лавку.
– Я слыхал, что морок может быть и на дне пустой бутылки, – подал голос ларг.
– Враки все это, – вяло отозвался Русак.
Крейн ни чего не ответил.
– Есть захотелось, – продолжил слуга.
– Ты все время жрать хочешь, – заметил ларг.
– За хозяйской стойкой кто-нибудь смотрел? – спросил Марк.
– Да, – буркнул Русак, – там только дверь во двор.
Марк решил проверить слова слуги сам. За стойкой он обнаружил не одну дверь, а две. Одна была не заперта и вела, как сказал Русак, во двор, к амбару с конюшней. Вторая же оказалась на редкость добротной работы.
– Вторую дверь видел? – недовольно спросил Марк.
– Нет там её, – неуверенно ответил Русак.
– Посмотри.
Русак удивленно уставился на дверь.
– Что ж тут хранилось? Запасы или драгоценности?
– Наверное, для хозяина продукты были самыми настоящими сокровищами.
Марк решительно толкнул дверь. Заскрипев несмазанными петлями, она отворилась, открывая каменные ступени. Они вели вниз и живо напомнили Марку подземелье замка. Такое же темное и сырое.
– Сделай факел. Интересно, что там прятал запасливый хозяин?
Русак выломал ножку стола, сорвал старую тряпку с окна и ловко намотал на обломок. Простенький факел весело запылал, когда Русак ткнул им в очаг.
Он протянул факел Марку, но сам замялся.
– Я не пойду, хозяин. Вдруг там нечисть прячется?
– Откуда там взяться нечисти?
– Будто не знаете, что в таких погребах прячутся от дневного света всякие твари.
– Ладно, трусливая твоя душонка, жди здесь. Но если найду золото, себе заберу.
Русак тяжко вздохнул, но решения не поменял.
– А ты, змей?
– Нет, – отозвался ларг, он удобно разместился на лавке у очага и не желал покидать тёплое местечко. – Иди сам, а мы тут подождём.
– Как обычно, – с усмешкой сказал Марк и начал спускаться по ступеням.
Змей и целитель обменялись задумчивыми взглядами.
Чем ниже спускался Марк, тем сильнее ощущалась влага. Плесень пушистыми хлопьями укрывала стены так густо, что казалась живым покрывалом. Пахло застоявшейся болотной водой.
Влажный воздух гладил липкими пальцами, душил тяжёлыми резкими запахами. По спине потекли струйки пота, и Марк передёрнул плечами, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.
Ступени привели наёмника к ещё одной двери, доски на ней пропитались влагой и разбухли. Наёмник осторожно провел по ним рукой. Брезгливо отряхнул пальцы и пнул дверь сапогом. Резкий чмокающий звук, словно упыря отрывали от любимой жертвы, – и дверь тяжело рухнула. Упала, подпрыгнула и растеклась липкой слизью.
Марк сделал шаг вперёд и обомлел. За дверью было довольно светло. Казалось, только-только наступил вечер. Серый сумрак цеплялся за ветки жалких, скрученных, как древняя старуха, деревьев, вытягивал тёмные тени из-под густых лап елей и кустарников, будто смущенных девушек приглашал на танец.
Марк оказался на берегу болота, поросшем мхом и мухоморами. Красные шапки с белыми веснушками задорно выглядывали из густой осоки, как маленькие модницы на первом балу из-за колонн. Наёмник прошёл по мягкой пружинящей траве и оказался на самом краю болота. Из мутной воды торчали чёрные кочки, покрытые осокой. Над головой стелился густой туман, клубился, извивался, как змея.
И тишина стояла такая, что Марк слышал своё дыхание.
«Откуда здесь болото?» – Он оглянулся, боясь увидеть такой же мрачный пейзаж. Так оно и оказалось, только посреди этого царства одиноко расположился дверной проем. Виднелись ступени, исчезающие в темноте. Несомненно, те самые, по которым наёмник спустился из избы.
– Что же здесь такое?
Голос Марка прозвучал громко, разбил тишину, как некрепкий лёд.
- Предыдущая
- 27/59
- Следующая
