Бомба мгновенного действия - Джейсон Стюарт - Страница 14
- Предыдущая
- 14/29
- Следующая
– Значит, внешний облик Ибн-Вахида неизвестен никому, кроме его самых фанатичных последователей? – уточнил Бучер.
– Насколько я понимаю, даже не всем последователям. Хотя в Райские Кущи они и имеют доступ, но только немногим из самых доверенных его приближенных дозволено знать Ибн-Вахида в лицо.
Карамина опять отпила из бокала.
– И они скорее умрут все до единого, чем выдадут его внешность. Позвольте привести вам пример. Не так давно багдадская полиция задержала на месте преступления двух членов Ордена Гаш-шашинов, совершивших убийство одной пожилой богатой вдовы ради ее драгоценностей. Обоих поместили в тюрьму, где им было обещано полное освобождение от наказания за это и любые другие преступления, совершенные ими в прошлом, а кроме того – круглая сумма за описание внешности Ибн-Вахида. Вместо того, чтобы принять эти щедрые условия, они покончили с собой. Один из них дал другому задушить себя, после чего тот, разбежавшись, ударился о прутья решетки с такой силой, что проломил себе череп.
Бучер изумленно покачал головой. Поверить в такое было почти невозможно.
– А как полиция узнала, что эти двое – члены Ордена Гащ-шашинов? – спросил он.
– С тех пор, как орден занялся политическими акциями, каждый из тех, кто приближен к Ибн-Вахиду, – приближен настолько, что знает его внешний облик, – носит отличительный знак, состоящий из трех зеленых звездочек, как на флаге Ирака, прикалываемый к одежде с левой стороны груди, когда он идет на задание, как это было в случае убийства вдовы. А на маске Ибн-Вахида, которую он носит, не снимая, тоже изображены три зеленые звездочки в том месте, где она закрывает лоб.
– Так, ну а что же Джонни Просетти?
– Он бабник. Бегает за юбками, хотя вам это, наверное, и без меня известно. За последние несколько месяцев Просетти уже примелькался в багдадских ночных клубах – что ни вечер, новая подружка, а то две или три сразу; Появляется примерно на неделю, затем пропадает из виду на несколько дней. Лишь недавно брат заподозрил, что тот установил связь с Орденом Гаш-шашинов. Нам доподлинно известно, что он тесно связан с компанией "Саудовско-Иракский Экспорт", местной фирмой, специализирующейся на вывозе дешевых безделушек под старину, антиквариат и тому подобное, изготавливаемых по большей части вручную прямо здесь из жин-жина.
– Тот Джонни Просетти, которого я знаю, таким экспортом заниматься не станет, – прорычал Бучер, вставая. – Где расположена резиденция этой компании? Хотел бы я взглянуть на нее изнутри.
– Не получится. Они работают только на экспорт. В самой стране ничем не торгуют – ни оптом, ни в розницу. Мне пришлось нанять одного профессионального вора, чтобы он выкрал для меня одну куколку, сделанную из жин-жина. И, кроме того, по ночам их помещение хорошо охраняется.
На жестком лице Бучера появилось злобное выражение, иногда заменявшее ему улыбку.
– А какие у вас, черт возьми, основания считать, что я не смогу попасть туда, куда пробрался ваш воришка?
– Да, да, верно. Я и забыла про ваш послужной список. Возможно, вам это удастся. – Карамина послала ему ослепительную многообещающую улыбку. – Я сама покажу вам, где расположена компания "Саудовско-Иракский Экспорт", если вы подождете, пока я переоденусь.
Ночь уже окутала своим покрывалом древнюю и сказочную жемчужину Ближнего Востока, когда Бучер припарковал двухместную спортивную машину Карамины на Торговой улице. Она была темной и безлюдной. Тускло светящиеся уличные фонари стояли на расстоянии ста метров друг от друга.
Это был бедный район города, и Бучер погасил фары автомобиля за несколько кварталов отсюда, когда они только въезжали на Торговую улицу, узкую, неухоженную и освещаемую главным образом серебристой полной луной.
– Вот здание компании, – тихо сказала Карамина, ткнув пальцем в ветровое стекло. – Как раз здесь. Но вам нужно присмотреться.
Подобно всем остальным зданиям на этой улице, в доме, занимаемом "Саудовско-Иракским Экспортом", на тротуар выходила лишь толстая глинобитная стена с обычной одностворчатой дверью и небольшим окошком. Ни освещения, ни рекламных витрин – только стена, окошко да дверь. Следуя совету Карамины, Бучер всмотрелся пристальнее и разглядел то, чего раньше не заметил, – охранника.
К тому же здоровенного охранника. Охранника прямо-таки огромных размеров. На нем были широкие штаны, типа шаровар, простой халат и феска – излюбленная одежда на Востоке. Подпоясан же он был широким кожаным ремнем со стальными заклепками, на котором висел устрашающего вида ятаган – кривая турецкая сабля.
Сунув левую руку в карман пиджака, Бучер вставил пальцы в отверстия кастета, крепко сжав его.
– Видишь, Карамина?
– Теперь вижу, – неуверенно проговорила она. – Будем продолжать? А может, лучше вернемся?
Бучер посмотрел ей прямо в глаза, блестящие от лунного света.
За время, что мы знакомы с тобой, у меня сложилось впечатление, что ты не из тех, кто отступает?
– Я не отступаю, – она вызывающе выпятила челюсть. – Но этот охранник может оказаться гаш-шашином, очень уж похож, а со своим ятаганом он...
– Тем интереснее, – перебил ее Бучер. – Однако если отмщение за смерть Абдула ты хочешь начать с отступления, то пожалуйста. Что же до меня, я сейчас отрежу уши этому верзиле, чтобы не маячил тут на виду.
– Ты нанес мне запрещенный удар, Бучер, – с болью в голосе проговорила Карамина.
– Я прилетел сюда, чтобы выполнять работу, и я намерен выполнить ее, даже если для этого потребуется, чтобы весь Багдад был усеян трупами гаш-шашинов. Оставайся здесь и жди моего сигнала.
Выйдя из машины, Бучер направился к дому, в котором размещалась компания "Саудовско-Иракский Экспорт". Он вдруг отметил тот примечательный факт, что ни у одного из других домов на этой грязной улочке сторожей не стояло.
Огромный охранник с ятаганом в руке возник прямо на пути подошедшего Бучера.
– Что здесь вынюхиваешь, собака? – угрожающе проревел он.
На беглом арабском Бучер обругал его самым страшным в арабском мире ругательством "Айн аллах дин абук!", что означает "Да отвернет аллах взор свой от отца твоего и от дома его".
Пещерообразная пасть охранника исторгла леденящий душу яростный рев взбесившегося буйвола, ятаган взмыл вверх и...
Пых-х!
...вылетел у него из рук от удара по нему пули, выпущенной из "вальтера", неведомо как успевшего оказаться у Бучера в правой руке. Отточенное, как бритва, смертоносное оружие взлетело вверх и упало на булыжную мостовую с металлическим лязганьем, заслышав которое десятки бродячих собак, наводняющих бедные районы иракской столицы, подняли заливистый лай.
Издавая душераздирающие вопли от нестерпимой боли и зажимая рану в руке, охранник закрутился в бешеной пляске, в то время как Бучер, хладнокровно вложив пистолет в кобуру, подошел ближе. Он не хотел убивать охранника, ему лишь нужно было сделать его более податливым. Насколько Бучер мог судить об уровне интеллектуального развития этого негодяя по его внешнему облику и выражению лица, с ним необходимо немного поработать, чтобы довести до требуемой кондиции. "Наверняка дьявольски суеверен, скотина", – подумал Бучер.
Бац!
Удар кастета, зажатого в левой руке Бучера, пришелся прямо по челюсти охранника. Тот распрямился, глаза его остекленели. На широченном мясистом лице появилось придурковатое выражение, и, не издав больше ни звука, он осел, неловко растянувшись у самых ног Бучера.
На лице внимательно наблюдавшей за всем происходящим из машины Карамины Хадбары было написано выражение изумления и неподдельного восхищения. Значит, это был не вымысел: то досье, которое они с братом получили на этого человека по имени Бучер-Беспощадный, оказалось правдой! Он действительно был беспощаден в своей ярости, словно тигр, и свиреп, как доведенный до бешенства дикий вепрь. Молодая кровь еще быстрее заструилась в ее жилах от неожиданно нахлынувшего и захлестнувшего все ее существо приятного возбуждения. Но тут она увидела, что он машет ей рукой, и выскочила из машины.
- Предыдущая
- 14/29
- Следующая
