Драконы войны - Раули Кристофер - Страница 47

Наконец Релкина отпустили. У него накопилась целая гора работы, и с мрачным ощущением, что фортуна от него отвернулась, он занялся своими делами. После ужина драконир пошел в штаб, к капитану Идсу. Тот был не особенно дружественно настроен, но и не зол.

— Вы ведете достойную восхищения жизнь, драконир. Чересчур восхитительную. Я уверен, что командир эскадрона Таррент уже изложил вам свою оценку.

— Да, сэр.

— Расскажите мне, что случилось в городе. Релкин повторил все сначала. Когда он закончил, Идс посмотрел на свиток в своих руках, но не произнес ничего. Релкин начал нервничать.

После долгого молчания Идс поднял голову:

— Ваш рассказ полностью соответствует тому, что рассказал моряк.

Голубые глаза Идса смотрели пристально и встревоженно.

— Что-то происходит, драконир Релкин. Что это может быть? Может, на вас лежит проклятие? Я слышал, что вы практически один разрушили храм богини Гинго-Ла на ее острове в Урдхе. Может, она прокляла вас?

Релкин и сам думал об этом, но он вспомнил как презрительно фыркнула леди Рибела, когда он спросил ее о проклятии Гинго-Ла.

— Но это не я разрушил все там, сэр, это дело дракона, и мне говорил один человек, который много знает о мудрости богинь, что нечего опасаться проклятий именно этой богини.

Идс ухмыльнулся:

— Что ж, но кто-то, кажется, сделал это вместо нее. Вам следует быть более осторожным. Вы единственный драконир в истории, который заслужил Звезду Легиона. Мне не хотелось бы, чтобы мое командование запомнилось тем, что при мне вы эту Звезду потеряли!

Идс улыбался, но его взгляд цепко следил за Релкином.

— Да, сэр. Извините, сэр, я тоже не знаю, что случилось. Кажется, мне тут просто не повезло. Я имею в виду, что каждого могли послать привезти шкуры. Просто так случилось, что это был я.

— Да, хорошо, но старайтесь держаться подальше от таких случайностей в дальнейшем. Понятно?

— Да, сэр.

Идс был уже готов отпустить его, когда внезапно за дверью внизу послышались крики и тяжелый стук сапог. Где-то вдали тоже кричали.

Раздался стук в дверь.

— Войдите.

Вошел старший лейтенант Аптено, он был взволнован:

— Сэр, на Келдерберге зажегся сигнальный огонь. Его ясно видно.

В дверях за Аптено возник сержант Квертин.

— Капитан Идс, сэр! — Сержант навытяжку замер в дверях.

— Вольно, сержант, что там?

— Сигнальные огни зажжены от Келдерберга до высот Кохона и от Кохона вниз до расселины. В телескоп можно видеть сигнальные огни на Бексе в Туале.

— Благодарю вас, сержант. Как вы думаете, что это означает?

— Война, сэр.

— Да, конечно. А я думал, что там происходит… Капитан Идс поднялся. Релкин был отпущен и тотчас же побежал к высокой сторожевой башне. Он взбирался на нее, пока не увидел сигнальные огни на северо-западных отрогах Келдерберга, затем по реке и дальше, он различал другие отдаленные огни, а также огонь маяка на высотах Кохона.

— Война! — вопил кто-то внизу. Из города доносились приглушенные расстоянием крики.

Что-то происходило вокруг, мир словно переворачивался. Релкин почувствовал, как мурашки пробежали у него по спине под прохладным ветерком, подувшим с Келдерберга. Война — это было ужасно знакомое сочетание звуков для драконира из мирного селения Куоша.

Новость распространялась к востоку через всю Империю Розы. Война! Заклятый враг с запада наконец нанес свой удар. Паника и ужас распространялись подобно грозовым облакам впереди огромной армии, которая выступила из Гана и шла через болота западного Кенора. На фронте протяженностью в сорок миль выстраивались змееподобные колонны приземистых солдат-бесов, отряды девятифутовых троллей. Ими командовали тысячи людей — волосатые с темными глазами люди, которые служили властям Падмасы. В центре и на флангах неслись тучи кавалерии кочевников.

Война! Сигнальные огни зажигались на высотах, прыгая с горы на холм, с холма на морской берег.

На севере огни пробежали с громадного вулканического конуса горы Кенор к холмам Туалы и Далхаузи, а затем к Верхнему Арго и Красному Дубу. На юге они шли от форта Теот до реки Лис, затем от холма к холму, пока их не увидели солдаты высоко в горах на южной седловине горы Ливоль, обращенной к перевалу Высокий.

Затем сообщения перебрасывались с гор к Разаку и Голубым Холмам, к Арнейсу и Пар Навону, и так до наблюдателей на Сторожевой башне в Марнери, на Высокой башне в замке Пойнт в Кадейне и других укреплениях в Аргонате. Война!

Города содрогались.

Вслед за сигнальными огнями прилетели посланцы-птицы, голуби, выращенные в Кунфшоне, бесстрашные и никогда не устающие. Еще через два дня каждый город или большое поселение Аргоната были уже оповещены.

Когда новости о войне достигли больших городов Аргоната, портов Талиона, Во, Вуска, Марнери, Би, Пеннара, Риотвы, Минуэнда и большого Кадейна, началась подготовка к войне. Ведьмы отсылали чаек, привязывая сообщения к их ногам. Чайки взмывали в воздух и тотчас же через блестящее море устремлялись к цели — на острова Кунфшона, в столицу Аргоната, центр коммуникаций Империи Розы.

Ветры были благоприятны для полета, и сообщения начали прибывать в Кунфшон уже на следующее утро, через час после завтрака.

На Башне Ласточек над городом Андиквантом был тотчас же зажжен сигнальный огонь, и он понесся через острова: древние сторожевые башни Дифвода, Мусафа, Пар Конвона, Вика, Бирна и Эксафа одна за другой зажигали свои огни. Даже отдаленные маленькие острова Ильф и Алаф знали о войне уже к полудню от моряков и рыбаков, и когда новость достигла гавани Алафа, там начали бить в колокола на храмовой башне.

Великая война началась нападением на западные границы Империи.

И повсюду, куда доходили сообщения маяками или огнями. Империя отзывалась. Все, что планировалось на этот день, было надолго отложено.

Это было замечательное качество Империи Розы, позволявшее ей переживать самые длительные войны и процветать. Несмотря на самые жестокие удары врага. Империя всегда была готова к ответу. По всей западной части Кенора женщин на кораблях и лошадях отправляли на восток, подальше от угрозы пленения. Мужчины шли в подразделения добровольцев, в фортах легионеры готовились к осаде. Войну ожидали уже давно, каждый знал, что должен делать, и выполнял свой долг с мрачной решимостью. Точили мечи, сотнями тысяч оперяли стрелы. Каждый человек и духом и разумом был готов к будущим испытаниям.

В Андикванте чувствовалось большое волнение, что вполне естественно для императорской столицы.

Немедленно собравшиеся Великие Ведьмы обсуждали ситуацию с императором на закрытой аудиенции. Оставшиеся за дверьми члены императорского Совета, снедаемые оскорбленным честолюбием и все возрастающим волнением, ожидали окончания аудиенции. В запертом изнутри Звездном зале император Паскаль потирал в волнении руки, снимая напряжение. Новости потрясли его.

— Наши буревестники предсказывали, что нам надо опасаться, но мы не вняли предупреждению. Об этом я теперь и хочу напомнить, леди Созанна. Серая Леди говорила нам, чего надо бояться и как действовать, но мы этого не сделали.

— Да, Ваше Величество, — проговорила бледнолицая Созанна. До сих пор она намеренно закрывала глаза на возможную агрессию Повелителей. Именно она организовала противников Лессис. Теперь она по-настоящему испытывала страх.

Император Паскаль Итургио ворчал и упрекал себя:

— Я слишком страстно хотел открыть нашу миссию в Чардхе и был ослеплен своим намерением.

Спокойный и величественный голос Королевы Мышей прервал эти самообвинения.

— Вашему Величеству нет необходимости мучить себя. Вы были не единственным, кто не согласился с новостями, принесенными Лессис.

Рибела сделала шаг вперед к большому столу. На нем лежала развернутая карта западного Аргоната.

Паскаль Итургио подошел ближе, оперся руками о стол и склонился над картой. Оглядев ведьм — членов Совета, он мучительно застонал.