Планета-бродяга - Бир Грег - Страница 36
- Предыдущая
- 36/63
- Следующая
Именно такую опасность и обожал Оби-Ван: сиюминутную, управляемую. Не такую страшную, если верить в крепость веревок воздушного судна и нервов его пилота — а девушка, казалось, знала, что, делала. Никто из остальных пассажиров — ни Ганн, ни Шиекия Фаррз, ни три помощника — не показывали признаков беспокойства. На самом деле, они чувствовали то же будоражащее возбуждение, что и Оби-Ван.
Анакин обернулся и улыбнулся учителю.
— Чувствуешь, как трясутся семена? Они знают, что происходит что-то очень важное!
Ганн вцепился обеими руками в перила и прижался к Оби-Вану.
— Мальчик ведет себя так естественно, — крикнул он, перекрывая рев ветра. — Пилот может быть только один. Вы уже решили, кто из вас им станет?
— Пилотом станет мальчик, — заявил Оби-Ван. Он и не надеялся переплюнуть Анакина на этом поприще.
Ганн кивнул, одобряя такое решение.
— Да, он подходит для этого как никто другой, — сказал он. — Но у него столько семян-партнеров! Мы еще никогда не объединяли так много сразу, — он покачал головой, слегка напуганный и растерянный. — Понятия не имею, как вам удастся контролировать их. Интересно, что скажет Шаппа Фаррз.
Каньон стал расширяться, и воздушный корабль летел ближе к восточному склону. Направляющие его канаты свисали с длинных веток искривленных борасов, которые росли по краю пропасти. Пилот четко контролировал натяжение канатов.
С расширением каньона шум бурной реки стал тише, а ветер почти стих. Гондола рке не судорожно дергалась, а мягко покачивалась на ветру.
Партнеры Анакина пришли в сильное возбуждение, когда воздушный корабль пролетал над одним из самых впечатляющих скоплений секотских существ, которые довелось видеть на этой планете джедаям. Здесь стены каньона были более плодородными, и борасы, а также другие организмы образовали на склонах разные уровни леса подобные тем, на которых существовали дома на Средней Дистанции. В дикой природе здесь были густые джунгли. Длинные лианы словно когтями цеплялись за кроны борасов, поднимаясь над пологом леса. Над огромными цветками порхали создания с полупрозрачными панцирями. То и дело цветки сворачивали яркие лепестки, отрывались от борасов и подтягивались на длинных отростках в верхние, более ярко освещенные уровни.
Анакин прошептал что-то успокаивающее сдоим семенам-партнерам, впитывая разнообразие секотской жизни.
Из небольшой кабины гондолы вышла девушка и с вежливой улыбкой продефилировала мимо Оби-Вана. Все ее внимание было обращено на Анакина, и она остановилась перед ним, отвесив поклон. Оби-Ван с интересом следил за ней, потому что она была как две капли воды похожа на иллюзорных двойняшек-дочек Судии.
Эта девушка была реальной.
Одно из семян чуть не упало с руки Анакина, но успело вцепиться в его плоть своими крючками-отростками. Анакин скривился от боли, поднял партнера обратно на плечо и тут увидел девушку. Его глаза округлились.
— Мы разве встречались? — спросила она, слегка сдвинув брови.
— Ты очень похожа на… — Анакин не знал, как продолжить.
— А, наверное, это были папины шуточки, — сказала девушка и кивнула, словно этим все объяснила. — Он включает мои голограммы в разных местах в разное время. Словно расставляет горшки с цветами. Это просто невыносимо.
— Как он это делает? — удивился Анакин, но девушка решила не отвечать.
— Шиекия попросила меня рассказать вам о различных видах борасов, — сказала она.
— Наконец-то! Здесь все так любят тайны.
— Я знаю: коммерческая тайна, — сказала девушка. — Иногда это так скучно. Как тебя зовут? Папа забывает, что когда я не присутствую рядом с людьми понастоящему, я с ними не встречаюсь.
Несколько секунд Анакин пребывал в замешательстве и посмотрел на Оби-Вана через плечо девушки. Она обернулась и тоже взглянула на мастера-джедая.
— Это твой отец? — спросила она.
— Нет, — ответил Анакин. — Это мой учитель. Разве тебе папа не рассказывал о нас?
— Мой папа мне много о чем не рассказывает, и вы о нем многого не знаете. На самом деле, я не видела его уже несколько месяцев — с тех самых пор, как… — Она осеклась, и глаза ее подернулись туманной пеленой, затем снова вспыхнули двумя яркими огоньками.
— Меня зовут Анакин Скайуокер, а это — Оби-Ван Кеноби.
— Я живу на Средней Дистанции с мамой и младшим братом, но он совсем еще маленький. Папа время от времени присылает нам весточки. Знаете, я не могу вам объяснить всего сейчас. Потом, может быть. Меня послали сюда рассказать вам о борасах, откуда они происходят и что с ними происходит, когда их куют и прокаливают. Вы тоже можете послушать, — сказала она, бросив взгляд на ОбиВана.
— Спасибо, — поблагодарил ее Оби-Ван.
— Кстати, меня зовут…
— Ветер! — выкликнул Анакин, обрадованный, что он хоть это знает.
Девушка расхохоталась.
— Нет! Это все шуточки моего папы. На самом деле меня зовут Джабитта. Папа знает все о воспитании и тренировках джедаев, — серьезно заявила Джабитта. — В прошлом году он сказал мне, что стать рыцарем-джедаем очень трудно. Значит, вы — особенные, — она погладила одного из партнеров. — Кажется, семена тоже так думают. Вы им нравитесь. — Она глубоко вздохнула и продолжила: — С семян начинаются борасы. Каждый борас сеет семена в середине лета, когда с юга приходят грозы и приносят с собой дожди. Большинство семян уползает в заросли, или, как мы их называем, тампаси. На древнеферроанском языке «борасы» означают «деревья», а «тампаси» — «лес», но на самом деле это не совсем деревья и не совсем лес.
— Точно, — согласился Анакин. Вибрирующие семена все больше отвлекали его. У него уже щеки горели от постоянных ударов неугомонных партнеров.
Джабитта похлопала несколько наиболее непоседливых партнеров, и они откликнулись пустым гулом. Ее прикосновения на какое-то время успокоили их.
— Семена пускают корни в яслях, под защитой старейших борасов. Затем происходит процесс придания формы. Вот это настоящее зрелище! Борасы сбрасывают старые ветки, сухие листья и специальные маленькие питательные шарики, пока все ясли не покрывает толстый слой еды для семян. Те зарываются поглубже и едят дни напролет, постоянно увеличиваясь. Когда они вырастают достаточно, старые борасы вызывают молнии с неба — просто призывают их, вздымая ветви вверх. На этих ветвях есть металлические стержни. Молнии ударяют в землю и поджигают кучу веток и листьев, которые остались в яслях. Семена словно жарятся изнутри. Но при этом они не погибают. Что-то в них меняется, и они лопаются. Они раскрываются с поразительным эффектом: почти взрываются, раздувая при этом огромные пузыри с тонкими стенами. Это похоже на мембранник, только живее и податливее.
Есть особым, вид борасов, который называется «формовщики». У них длинные «руки», похожие на лопаты, которыми они придают форму взорвавшимся семенам. В воздухе при этом носится густой аромат, словно пекутся пироги… Это все очень сложно, но когда все позади, семена становятся борасами и могут покинуть ясли, чтобы занять свое место в тампаси.
— Когда поселенцы научились контролировать процесс придания формы семенам? — поинтересовался Оби-Ван.
— Давно, меня еще на свете не было, — сказала Джабитта. — Мой дедушка был первым Судией. Они с бабушкой изучали борасы и подружились с ними — ну, это очень длинная история, — но в конце концов им позволили наблюдать за яслями и трансформацией семян. Через некоторое время борасы пригласили их стать формовщиками, но на то, чтобы овладеть этим ремеслом, у них ушло двадцать лет. Потом бабушка с дедушкой научили папу. А через несколько лет после этого приехали остальные поселенцы с Ферро.
— Образ, который мы видели в доме Судии, не был голограммой, — сказал Оби-Ван. — Это был мысленный образ, внушенный нам какой-то невероятно сильной личностью.
Джабитта сконфузилась.
— В любом случае, это проделки моего папы, — сказала она, затем повернулась и посмотрела за борт гондолы: — А это дикие борасы. Мы называем их бродягами. У них нету яслей. Они воруют еду с полей одомашненных борасов.
- Предыдущая
- 36/63
- Следующая
