Бастер, ко мне! - Бинз Арчи - Страница 11
- Предыдущая
- 11/28
- Следующая
Однако в этот день Бастера что-то не было видно. Может, он забыл про время и сейчас, пока Клинт вешает на крючок свой плащ, с которого ручьями стекала вода, уже вылезает на берег? Клинт отворил дверь и вошел в кухню, где пахло чем-то вкусным.
Мама, которая знала время не хуже Бастера, вынимала из духовки большой противень.
– Как раз вовремя, Клинт! Я испекла кофейный торт. Попробуй кусочек, только не испорти себе аппетит.
– Не испорчу. Как дела?
– Как обычно в тихий дождливый день. Папа с утра уехал в город и вернется только к обеду. Пришло письмо от тети Гарриет, прочти его…
– А где Бастер?
– Ходил купаться. А теперь, наверное, уже ждет тебя, как всегда.
Клинт распахнул входную дверь. Вулф и Джерри вскочили на ноги, замахали хвостами и залились радостным лаем; Бастера на крыльце не было.
– Бастер, ко мне! Ко мне, Бастер!
Никакого ответа.
Клинт пристально оглядел во всех направлениях залив, но так и не увидел гладкой тюленьей макушки.
– Ну что, нет Бастера? – На крыльцо вышла мама. – Наверное, на сей раз у него отстали часы. Иди в дом, в кухне тепло, съешь еще торта. А к тому времени и Бастер вернется.
Но у Клинта уже пропал аппетит. Он с трудом проглотил кусок кофейного торта и снова вышел на крыльцо. Куда ни глянь, серой стеной стоял дождь. Он нахмурился, вспомнив тот день, когда ждал на Тоандосе мать Бастера…
Через некоторое время мама вышла снова.
– От того, что ты будешь беспокоиться, он не вернется скорее. Почитай лучше письмо тети Гарриет, там есть кое-что и для тебя. И, может, очень важное.
Наверное, письмо от тети Гарриет и принесло с собой несчастье. Она пыталась уговорить его не оставлять у себя тюленя, вот Бастер и пропал.
– Это от профессора Уиллса из университета, – сказала мама, подавая ему развернутый листок. – Гарриет вложила его в свое письмо. Профессор работает на кафедре, которая изучает жизнь в океане.
Уважаемая мисс Холл!
Благодарю вас за присланное мне сочинение Клинта Барлоу о земляной уточке. Отдельные его наблюдения весьма оригинальны и представляют, я бы сказал, научный интерес. Но меня особенно радует творческая фантазия, которую он проявляет в своем сочинении. Как вы знаете, океанография – это новая наука, занимающаяся изучением последней на земном шаре неисследованной сферы – океана. И одно из первых условий работы на этом поприще – это именно та творческая фантазия, которой обладает Клинт. Передайте ему от моего имени, чтобы он не бросал своих занятий, а также – что я надеюсь в один прекрасный день увидеть его в числе моих учеников. Кроме того, если Клинт будет в Сиэтле, я с удовольствием покажу ему нашу лабораторию. У нас, я уверен, он увидит нечто такое, что откроет перед ним новые горизонты.
Искренне ваш Герберт Уиллс.
– Вот это да! – сказал Клинт. Но в ту же секунду он снова вспомнил про Бастера, и все вокруг померкло.
– Чудесно, правда? – спросила мама. – А ведь ты только в седьмом классе!
– Да, – Он смотрел на письмо, не видя его. – А откуда у тети Гарриет мое сочинение? Мама ответила не сразу.
– Она увидела его, когда была здесь в прошлый раз, и захватила с собой. Она хотела спросить у тебя…
– Ладно, – махнул рукой Клинт. – Где же Бастер?
Никаких признаков его появления. Отца дома не было, значит, пора идти доить коров. Клинт в последний раз окинул взглядом темный залив и пошел за плащом и резиновыми сапогами.
Он доил и думал о письме. Профессор Уиллс писал об «изучении последней на земном шаре неисследованной сферы – океана». Именно этим и хотел заниматься Клинт, он только не мог выразить это словами. И профессор Уиллс собирается показать ему лабораторию, где они изучают океан. И все это сделала тетя Гарриет! А ведь она вечно вмешивалась и его дела, не давала ему заниматься, чем он хотел. А выходит, она помогала ему. Ведь нельзя же одновременно и помогать, и мешать. Где-то в подсознании мелькнула мысль, что полученное письмо – это самое большое событие в его жизни. Но пришло оно в недобрый час, когда он беспокоился о Бастере и ни о чем другом думать не мог.
Уже было темно, когда Клинт услышал шум машины и увидел пробивающийся сквозь стену дождя свет фар. Мгновенно ему казалось, что отец тотчас же разыщет Бастера и все будет в порядке. В действительности же отец мог сделать не больше, чем сам Клинт. Но когда он рядом, нее кажется не таким безнадежным.
– Зачем хмуриться, сынок? – сказал отец, когда они вместе поднялись на крыльцо. – Если Бастер вскоре не вернется, значит, как и следовало ожидать, встретил других тюленей. Ты его вырастил, и теперь он уже вполне самостоятелен.
Его слова звучали убедительно, но все равно за обедом Клинт есть не мог. Ему ли не знать Бастера: если он жив и не попал в ловушку, к его приходу из школы он обязательно был бы на месте. Если же Бастер погиб, что ж, придется с этим смириться и начинать жизнь сначала. Но мысль, что его друг страдает и никто не спешит ему на помощь, казалась ему нестерпимой. Бастер так любит всех; разве может он понять, почему Клинт не спешит ему на помощь?
Пока мать с отцом ели, Клинт думал о том, как было бы славно, если бы на крыльце раздался шум, и в окне появилась бы смешная тюленья морда, и Бастер ластом постучал бы по стеклу. Но обед кончился, а снаружи доносился только шум Дождя и ветра.
Встав из-за стола, Клинт тотчас надел плащ и сапоги и, взяв свой карманный фонарик, собрался выйти.
– Ты, надеюсь, ненадолго, сынок? – окликнул его отец.
– Я хочу походить по берегу, папа.
– В такую погоду из дому не выходят, – вмешалась мама.
У причала он включил фонарик и провел лучом по берегу, но увидел только, как косые струи дождя бьют по мокрому песку. Затем он направил свет на море: одни горбатые волны.
– Бастер, ко мне! Сюда, Бастер!
Не получив ответа, Клинт спустил на воду маленький ялик и оттолкнулся веслами от берега. Он не вернется, пока не отыщет Бастера. Волны оказались выше, чем он думал, и ялик, пока он греб против ветра, то падал, то взбирался на гребень волны.
– Бастер, ко мне! Бастер, ко мне!
Через каждые несколько минут он останавливал ялик и обводил вокруг лучом фонарика. Окажись Бастер в радиусе луча, его глаза засверкали бы отраженным светом. Но в ответ ничего не сверкало.
– Бастер, ко мне! Сюда, Бастер!
Издалека по ветру донесся голос отца: он что-то кричал. Клинт не ответил, он не хотел возвращаться домой, пока не найдет своего друга. Ялик сильно качало, но он упрямо шел вперед.
Спустя некоторое время он услышал, как спустили лодку.
– Все в порядке, папа! – крикнул он. – Не ходи за мной! Но отец, наверное, не расслышал. Клинт снова остановился и обвел лучом фонарика крутые волны.
– Бастер, ко мне! Сюда, Бастер!
Он опять взялся за весло, когда услышал шум подвесного мотора. Зачем отец идет за ним?
Сзади что-то блеснуло, и, заглушая мотор, послышался голос отца:
– Клинт, включи свет!
Он зажег фонарик и крикнул:
– Все в порядке, папа! Не ходи за мной!
Но отец уже был в нескольких футах от него. Он привел свою лодку к его борту и заглушил мотор.
– Вернись, сынок! Волна слишком высока для твоего ялика, а под нами четыреста футов глубины. Если ты перевернешься, отсюда не выбраться.
– Со мной ничего не случится! – Клинт чуть не плакал. – Я должен найти Бастера…
– Тс-с!
Но Клинт уже услышал чье-то мощное дыхание. Вот оно снова – еще громче и тяжелее. Дыхание то наполняло мрак, который доносил эти звуки до них, то сменялось тишиной. Оглянувшись, Клинт увидел, как к лодке отца метнулся длинный язык фосфоресцирующего пламени.
– Папа, берегись!
Его крик заглушил мощный храп и шум мотора. Холодное пламя оказалось огромной спиной с плавником, серпом, изогнувшимся на фоне неба. В последнюю секунду спина, чуть отклонившись в сторону, скользнула мимо лодки отца и ушла в глубину, и только шестифутовый плавник резал волны, разбрасывая в стороны фосфоресцирующие брызги.
- Предыдущая
- 11/28
- Следующая
