Городская магия - Измайлова Кира Алиевна - Страница 41
- Предыдущая
- 41/67
- Следующая
Только дела у нее шли ни шатко, ни валко. Лариса Романовна, надо думать, и не подозревала о моих визитах, а Игорь Георгиевич ей, понятное дело, не докладывал. Он, как мне кажется, что-то подозревал, чувствовал на уровне инстинктов, потому вел себя с Ларисов Романовной так, как ей этого хотелось. Но потом она, должно быть, решила поговорить с главврачом, из конспиративных, очевидно, целей назвавшись другой фамилией, а тот из самых лучших побуждений сообщил ей, что не все Давлетьярова позабыли, ездит к нему еще одна девица, после визитов которой он на стену готов лезть от злости. Лариса Романовна, надо думать, знала, что представляет собой как следует разозленный Давлетьяров, и поняла — ее усилия идут насмарку. Если бы она узнала, что я не просто так езжу, а еще и выпрашиваю научных консультаций, ее бы точно удар хватил…
Вот тогда встал вопрос — как оградить Игоря Георгиевича от общения со мной. Сперва — вот уж дурное дело нехитрое! — она решила меня припугнуть. Нанять пару ребят — плевое дело, их на каждому углу полно, а у Ларисы Романовны, я думаю, были разного рода полезные связи. Расчет был на то, что я, перепуганная, засяду в общаге и носа на улицу казать не буду. Я вместо этого взялась конспирироваться, и от визитов в санаторий не отказалась. А как я могла отказаться, когда дописывала этот клятый диплом!?
Словом, прием не сработал, а после моей выходки с машиной нанятые ребятишки разбежались, как зайцы. Надо думать, Лариса Романовна не поставила их в известность, что за девчонку они пугают.
Пришлось ей искать другое решение, и оно было просто, как все гениальное: сочинить пару баек. Лариса Романовна ведь не могла предположить, что такая послушная и скромная девчонка, как я, ей не поверит, а сразу рванет к главврачу! А Давлетьяров ей удачно подыграл, опять же, я думаю, интуитивно поняв, чего она от него ждет.
Словом, Лариса Романовна добилась эффекта, прямо противоположного ожидаемому: мало того, что избавить Давлетьярова от моего общества не удалось, так еще он окончательно взбеленился и решил вернуться в университет. Надо полагать, он и так не собирался киснуть в санатории до скончания века, а тут еще невесть с чего решил, что там продолжается эпопея с печально известным проектом «Демиург», и ринулся в бой. (Хотя я могу предположить, почему он так подумал. Я ведь была основным энергетическим ресурсом для экспериментальной установки, и меня могли попытаться уговорить поучаствовать в эксперименте еще раз, или даже обмануть — при условии, что я ничего не смогу рассказать Давлетьярову, он-то бы сразу понял, о чем идет речь. Да я бы и сама поняла, я ведь не полная дура, хотя меня таковой многие считают, в том числе, надо полагать, и сам Игорь Георгиевич.) При ближайшем рассмотрении выяснилось, правда, что проект похоронен надолго, если не навсегда, и воевать особо не с кем, но было поздно: Давлетьяров уже вернулся и уходить не собирался. Ну а когда Лариса Романовна застукала нас с ним мирно курящими на крыльце, ей стало совсем кисло. Думаю, к тому моменту она уже поняла, что я, пожалуй, единственный человек из окружения Давлетьярова, который может пустить ее планы под откос.
Не знаю, что она еще могла бы придумать, да знать особо и не тянуло…
Примерно это я и изложила Игорю Георгиевичу, понятное дело, запинаясь чуть не на каждом слове и перескакивая с одной мысли на другую. Но, судя по всему, он понял меня даже слишком хорошо.
— Я уже говорил тебе, Чернова, тебе надо было идти на юридический, — сказал он негромко, а я обнаружила, что он, оказывается, давно уже стоит у меня за спиной. — А лучше в литературный. Цены бы тебе не было…
— То, что я придумала, ужасная глупость, да? — спросила я, очень надеясь на утвердительный ответ.
— Как раз наоборот, — ответил он. — Теперь мне очень много стало ясно. Со стороны всегда виднее…
Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Лицо у Давлетьярова было совершенно непроницаемым, только губы свело в тонкую линию, а вот глаза… Если бы взглядом можно было убивать на расстоянии, кое-кому бы не поздоровилось, это точно. Настолько живой взгляд я видела у него только на старых фотографиях, но там он не выглядел таким безжалостным.
— Теперь мне все понятно, — повторил он.
— Может, я неправа, — осторожно сказала я. — Мало ли… напридумывать много чего можно…
— Ты права, Чернова, — отрезал Игорь Георгиевич. — А я все эти годы был просто слеп. За что и получил по заслугам. В конце концов, все началось именно с меня.
— Не надо так… — Я внезапно осеклась, сообразив, что вот в утешениях моих Давлетьяров нуждается меньше всего. Если ему надо будет, он сам себя прекрасно утешит, а предаваться самокопанию — определенно не в его духе. Стало быть, переживет. Я поспешила сменить тему: — Я только не поняла, почему вы исчезли так внезапно.
— А что тебе сказал Лев Евгеньевич? — поинтересовался Давлетьяров.
— Что вам, наверно, надо как следует подумать, и чтобы никто не отвлекал, — ответила я.
— Он опять оказался прав, — скупо усмехнулся Давлетьяров. — Так и было. Впрочем, это не единственная причина.
— А какая другая? — с любопытством спросила я.
— Это не твое дело, Чернова, — довольно вежливо ответил Давлетьяров. — Я не обязан докладывать тебе обо всех моих помыслах.
— Простите… — пробормотала я. — Я просто подумала… ладно, неважно. Кстати, Лев Евгеньевич просил передать вам, что вы мерзавец и просто невоспитанный человек.
— Спасибо, Чернова, — сдержанно произнес Игорь Георгиевич. — Приятно получить привет от своего лечащего врача. А в связи с чем он просил это передать?
— Неважно, — буркнула я. — Так… — Я помолчала. — А… дальше-то что?
— А дальше, Чернова, рекомендую тебе внимательно смотреть по сторонам, — сухо ответил Игорь Георгиевич. — Ты теперь, конечно, дипломированный маг опасной специализации, но советую не задирать нос. Не поможет.
Я, кажется, поняла, что он хотел сказать: если Лариса Романовна дошла уже до легкого помешательства на почве навязчивой идеи, а на то похоже, она может решить устроить какую-нибудь гадость мне. Давлетьяров ей нужен живой и страдающий, а я — так и вовсе просто помеха. Хотя я, вообще-то, считаюсь ценным кадром, но вот вспомнит ли она об этом?
— Хорошо, не буду задирать нос, — сказала я тихо. К горлу почему-то подкатил комок. — Буду смотреть по сторонам…
Я зачем-то взяла Игоря Георгиевича за руку. Не знаю, для чего, то ли убедиться, что все происходит взаправду, то ли еще зачем. Только делать мне этого не стоило, потому что тут же вспомнился такой же дождливый день почти год назад, и в носу отчаянно защипало. Ну а потом я совершила вовсе уж несусветную глупость — взяла, уткнулась носом в его плечо и заплакала. Мне было безумно жаль всех: и Ларису Романовну, добрый десяток лет положившую на эту дурацкую месть, и Давлетьярова, а еще саму себя, невесть зачем влезшую в эту историю, в которой уже ничего нельзя было поправить… Жаль до такой степени, что это чувство, мне казалось, выплеснулось наружу и затопило всю квартиру. А может, и потоп на улице по моей вине случился…
"Если мне, Чернова, захочется промокнуть, я выйду на улицу — там дождь хлещет," — я до того ждала подобных слов, что почти услышала их. Но нет, показалось — Игорь Георгиевич так ничего и не сказал. И с места не двинулся, пока я не перестала хлюпать носом.
— Ну… — Я не знала, куда деть глаза. Давлетьяров смотрел на меня как-то странно, как будто на диковину из кунсткамеры. — Я пойду…
Не дождавшись ответа, я выскочила в коридор, сдернула с вешалки куртку, сунула ноги в мокрые туфли и вылетела за дверь. Он меня не остановил.
На дворе лил дождь, зонт мой приказал долго жить, им можно было только накрыться, как гриб шляпкой, но до такого безобразия я еще не докатилась. Лучше уж вымокнуть, тем более, что одежда была и так не сказать, чтоб сухая.
— Чернова! — окликнули сзади, но оборачиваться я не стала. — Чернова, я со стеной разговариваю?..
Я все-таки обернулась, обеими руками натягивая на голову капюшон. Игорь Георгиевич стоял на крыльце подъезда, не рискуя, тем не менее, высовываться под дождь.
- Предыдущая
- 41/67
- Следующая
