Пустыня жизни - Биленкин Дмитрий Александрович - Страница 20
- Предыдущая
- 20/39
- Следующая
Алексей отхлебнул из пустой чашки и не заметил этого.
— Время в своём обыденном восприятии… Тьфу, что за нелепость: “время в своём восприятии”! Ладно, ты понял, что я хотел сказать… Время подобно волне, которая бежит неизвестно откуда и неизвестно куда, несёт нас на гребне, позади нет ничего — все уже умерло, впереди тоже ничего — ещё не возникло. Так? Да, так — обыденно. В действительности, конечно, нет ничего подобного. Есть пространственно-временной континуум, в котором все движение, все процесс, и время есть параметр этих изменений, а так как изменений бесконечно много, то можно говорить об индивидуальном для каждого процесса времени. Ну там о геологическом или социальном… С другой стороны, время есть метрика самого континуума, подобно тому, как кривизна мыльного пузыря есть метрика его расширения… Ч-черт! Не так. Словом, если интегрировать обе сущности времени как меры и метрики, то по формуле… А, ты же её не поймёшь… Ладно, попробуем взять иначе…
Алексей продолжал говорить, но чем дольше он говорил, тем меньше я понимал, и он это видел. Он морщился, помогая себе жестами, мимикой, его рука то и дело тянулась написать какое-нибудь простенькое, этажей в десять, уравнение, которое сразу все разъяснило бы, но тут же останавливал себя, потому что такое уравнение мне было заведомо не по зубам. Так он страдал. Это была мука, мука невыразимости сложного и абстрактного, когда ты хочешь, чтобы тебя поняли, когда нужно, чтобы тебя поняли, а не получается, потому что наука слишком далеко ушла в своих построениях от наглядного, образного, для всех очевидного.
Что за нелепость! Алексей знал, наверняка знал то, что могло спасти или погубить человечество, и не мог выразить это на всем понятном языке. Такого он не ожидал и даже растерялся. Я страдал вместе с ним, пытался что-то подсказать, наугад пояснить — он только отмахивался. Все было не то, не то! Увы, глубины темпоралики были не для меня, я это понял ещё в школе, когда учитель однажды сразил нас таким парадоксом. “Прошлое существует в виде следов, — сказал он, — будущее — в виде возможностей. Действительно лишь настоящее, так?” — “Так!” — хором ответили мы. “Прекрасно. Теперь я попробую доказать, что настоящего тоже нет, а вы попытайтесь меня опровергнуть”. — “Как это нет настоящего? — ахнул кто-то. — Что же тогда есть?” — “Это уж вы сами решите… Следите за логикой рассуждений. Что есть настоящее? Ах, то, что происходит сейчас! Хорошо. Какова, спрашивается, длительность этого “сейчас”? Минута, секунда? Не слышу ответа… Правильно: физически протяжённость настоящего — один хроноквант, то есть секунда в минус какой степени? Не помните… ладно, посмотрите в справочнике. Важно другое: минувший хроноквант уже принадлежит прошлому, его нет, а последующий ещё только будет, следовательно, пока его тоже нет. Что же тогда мы воспринимаем как настоящее? Напомню, что мы не видим летящей пули именно потому, что уже сотая доля секунды — вне нашего восприятия. А тут хроноквант! Значит, его мы тем более не можем воспринять. Выходит, мы осознаем только то, что уже случилось, стало быть, прошлое! Под видом настоящего мы воспринимаем прошлое, и только прошлое! Но прошлое, по определению, существует лишь в виде следов, оно уже сбылось и исчезло… Вот так, ребята, а теперь думайте, что же для нас действительно”.
Этот парадокс слышал я, слышал Алексей, только я отмахнулся, а он нет. У меня сохранилось лишь впечатление тьмы и бездна, в которую я на миг заглянул и отшатнулся. Он же не отшатнулся, его это увлекло, и вот теперь я сижу дурак дураком, а он страдает, пытаясь выразить то, что ему открылось в этой пугающей бездне. Мука невыразимости — да снилось ли людям такое?
Ещё бы! Она была и будет знакома всем истинным художникам и мыслителям, недаром сказано: “Мысль изречённая есть ложь…”
Только ещё никогда от исхода этой борьбы со словом так не зависела судьба человечества.
— Слушай, — не выдержав, перебил я Алексея. — Чего ты изводишь себя? Так ли уж важно, чтобы именно я, именно в эту ночь понял истинную сущность времени? Если это нужно для конкретного, с моим участием, дела, то просто-напросто объясни, что от меня требуется, какие, так сказать, кнопки мне нажимать. И все! А если ты вслух обдумываешь своё обращение к человечеству, то выспись сначала, отдохни, перепоручи, наконец, кому-нибудь, кто лучше владеет даром популяризации. Зачем все это сейчас, чего ты себя терзаешь?
Секунду-другую Алексей смотрел на меня так, будто сложный многогранник прямо на его глазах обратился в элементарный куб. Похоже, я сразу упал в его глазах, ведь для Алексея действие всегда было неотделимо от понимания, а я преспокойно предложил эту связь разорвать.
— Ты хоть соображаешь, что ты сказал? — шёпотом проговорил он. — Значит, пусть все будет так, как в “добрые старые времена”, когда одни думали и распоряжались, а другие брали под козырёк? Нет, дорогой, так не пойдёт. Тебе — да-да, тебе! — понимание необходимо, как, может быть, никому другому.
— Это ещё почему?
— Узнаешь, когда поймёшь… Стоп! — Глаза Алексея сузились. — Факт появления в нашем времени прошлого — как бы ты его объяснил своим детишкам? Поделись опытом. Спасовал бы, наверное?
Я покачал головой.
— Сначала я объяснил бы им теорию скрытых реальностей.
— Легко сказать!…
— Легко сделать. Некто выступает по всемирной видеосети, сказал бы я им. Его образ на экране реален? Конечно. Но одновременно тот же самый образ мчат электромагнитные волны. Выходит, он присутствует ещё и в пространстве, находится там в иной, чем на экране, неразличимой для наших органов чувств форме. Однако и этот образ реален. Попутно ведётся запись передачи, все оказывается запечатлённым в кристалле. Это уже третья форма существования образа, иное его воплощение. В кристалле оно способно находиться века и тысячелетия, его сколько угодно раз можно воспроизвести, снова послать в эфир, снова оживить на экране и так далее. Вот вам уже три реальности: одна явная, на экране, и две скрытых. Последних, как видите, больше.
— Так, так, продолжай.
— Дальше я воспользовался бы аналогией. Уподобим, сказал бы я, жизнь киноленте. Старинной, вы знаете… Вы смотрите фильм. Сменяя друг друга, мелькают кадры. Так длится, пока ленте не приходит конец. Все, свет погашен, изображение исчезло, его нет, зрители могут разойтись. Однако изображение никуда не делось, оно как было, так и осталось на ленте, только перешло из бытия в инобытие, стало скрытой реальностью.
— Так, так!
— Все, почти… Жизнь, добавил бы я, в отличие от киноленты мы, увы, никаким образом не можем вставить обратно в проектор времени и заново прокрутить. Но вот что-то произошло, мы не знаем что. Наша “лента” вдруг слиплась, кадры прошлого вклеились в настоящее, попали в “проектор”, отчего скрытая реальность снова стала действительной.
— Чудовищно. — Алексей с хрустом сцепил пальцы. — Крайняя степень примитивизации! Хотя…
Он задумался.
— Хотя в этом что-то есть… Ты знаешь, в этом что-то есть. — Его лицо просветлело. — Вот, значит, на каком уровне наука становится доходчивой… Чудесно! Сойдём на тот же уровень, сейчас для тебя важно уловить смысл новой концепции пространства-времени, иное успеется. Скажи, что произойдёт с угольком на ветру?
— Как что? Сгорит, рассеется пеплом…
— А гвоздь?
— Какой ещё гвоздь?
— Обыкновенный. На ветру.
— С ним ничего не произойдёт.
— Подумай.
— Что тут думать? Гвоздь — он и есть гвоздь.
— Дубина, — с выражением проговорил Алексей. — Тебе не детей учить… Сгорит гвоздь, сгорит! Окислится, проржавеет, рассыплется не хуже уголька, вот что с ним произойдёт!
— Ах, в этом смысле… — Я смутился. — Ну да, если гвоздь долго продержать на ветру, тогда конечно…
— А отчего разрушаются горы?
— Ну. — Я пожал плечами. — Если ты спрашиваешь без подвоха, то это элементарно. Воздействие воды, ветра, температур, процесс эрозии, словом.
— Иначе говоря, уголёк гибнет потому, что взаимодействует со средой. Та же судьба у гор, вопрос в сроке. Все гибнет, потому что все взаимодействует со средой. Линейность этого процесса обуславливает линейный ход времени. Но если так, с какой, спрашивается, средой взаимодействует наша Вселенная? Когда-то её не было, теперь она есть и когда-нибудь тоже исчезнет, сгорит, как самый банальный уголёк. Что же на неё воздействует, какой эрозии подвергается она?
- Предыдущая
- 20/39
- Следующая
