Господь гнева - Желязны Роджер Джозеф - Страница 22
- Предыдущая
- 22/55
- Следующая
«Авось пронесет, — подумал он. — А что, ежели, не приведи господь, застряну? Эх, была не была!»
Он вцепился манипулятором в рулевое колесо, причмокнул — и голштинка тронулась с места. Тележка еще прокатилась по бурьяну, росшему на дороге, и въехала на узенькую насыпь из щебня и земли поверх древесных стволов. Ее колеса заходили ходуном, поднимая облачка рыжеватой пыли и обеспокоенно поскрипывая.
И вот тележку повело, одно колесо не уместилось на щебенке, соскочило с ненадежного мостка, угодило между стволов…
Словом, застрял.
«Да, недалеко же ты уехал», — насмешливо подумал он. Но уже в следующее мгновение его захлестнул животный, тошнотворный страх.
К горлу подступило что-то кислое, грудь и плечи словно горели, кровь прилила к голове — он почти ошалел от позора. Застрять так недалеко от дома — какое гадкое унижение! «Вдруг кто-нибудь увидит меня тут — в полуопрокинутой тележке, пойманного, как медвежий язык в расщепленной колоде. То-то они будут ржать. Животы понадрывают. Посмеются надо мной — да и проедут мимо. Нет, окстись! Разумеется, они помогут. Что это со мной — неужели я стал так цинично смотреть на род людской? Помогут, конечно же, помогут!»
Чтобы отвлечься от своей беды, Тибор достал замусоленную ветхую ричфилдовскую карту и стал изучать ее — вдруг да и найдется какая-нибудь подсказка, как выйти из убийственного положения.
Он быстро сориентировался, где именно находится. Пройдено миль тридцать — тридцать пять. Негусто. Самое начало пути.
Тем не менее он уже в мире, который резко отличался от привычного шарлоттсвилльского. Да, всего лишь тридцать миль — и нате вам, совсем иной мир. И таких совсем других миров, быть может, тысячи и тысячи, непохожих друг на друга, живущих как бы в параллельном, заштатном времени и пространстве. Вон их сколько на карте — названий, которые что-то значили в прежние времена. А теперь тут что-то вроде лунного пейзажа, с кратерами. Ишь, как здесь повыворотило — ямищи до самехонькой коренной породы. Да, кратеры глубиной до базальтового слоя.
Тибор огрел голштинку кнутом. Пока она тянула вперед, он перевел рычаг скоростей на обратный ход и, сжав зубы, продолжал орудовать рычагом — то заклинивал ход, то отпускал колеса. Тележку мотало вверх-вниз, словно на приливной волне.
Пылища поднялась жуткая, запахло паленым смазочным маслом… а толку чуть.
Со стоном калека убрал манипулятор с рукояти коробки скоростей. «Ну что — пожито, попито, пора и дуба давать?» — жалобно проскулила одна часть его мозга. Но тут же другая часть сознания стала ерничать и издеваться над ним самим. «Не нужно никаких посторонних зубоскалов — он самостоятельно исхлещет себя сарказмами лучше самого жестокого насмешника. Что — помиратеньки будешь, обрубок безмозглый? Поделом, дурень, поделом!»
Он принялся осатанело жать кнопку гудка. Гудок был электрический, зычный, и Тибор заставил его работать без перерыва и на полную мощность. Под конец гудок выл как сирена «Скорой помощи» в былые времена. Но Тибору этого показалось мало, он бросил кнопку гудка и схватил громкоговоритель, который взял с собой именно на этот случай — на случай крайности.
— Эге-ге-гей! Есть тут кто? Слушай меня!
Эхо замечательно усиливало его голос, и без того усиленный громкоговорителем. Тибор стал кричать дальше, не жалея легких:
— Меня зовут Тибор Макмастерс, я откомандирован в Странствие Служителями Гнева. Я калека и застрял на дороге. Умоляю, помогите мне!
Он замолчал и прислушался. Только ветер шуршит в зарослях высокого бурьяна. Безлюдная, безмолвная равнина, залитая ядовито-оранжевым солнечным светом.
И вдруг — голос. Несомненно, чей-то голос.
— Помогите! — завопил Тибор в громкоговоритель. — Я заплачу звонкой монетой! Договорились? Ну что, идет?
Он снова прислушался. На сей раз до него донеслось сразу несколько голосов — визгливо-пронзительных. Слов не разобрать — к далеким голосам припутывается эхо и шуршание ветра в бурьяне.
Он схватил бинокль и стал озирать окрестности.
Голая, уродливо-голая степь — где сорняки, где выжженные пустоши. Гигантские кратеры — красноватые глиняные пятна — почти не заросли, повсюду проступают оплавленные участки; а вот развалины построек где занесены землей, где скрыты ползучими сорняками.
Далеко-далеко Тибор высмотрел робота, который вспахивал землю большим металлическим крюком, приваренным к его «талии», — очевидно, этот крюк изготовили из детали какой-нибудь сломанной машины. Занятый своим делом, робот не обращал ни малейшего внимания на вопли Тибора. Железка, она и есть железка. Только существо из плоти и крови понимает, что такое отчаяние и беспомощность, и способно отозваться на зов.
А робот упрямо вспарывал землю ржавым крюком. Шел он вперед медленно, молча, без жалоб, сложившись почти пополам от непомерного усилия.
Тибор тихо ругнулся. Но тут он увидел их — тех, чьи голоса давеча насмешливо дразнили его слух.
Со стороны руин к нему мчались вприпрыжку десятка два чернокожих пацанов. Они визгливо-пронзительно перекликались и пересмеивались.
— Куда держите путь-дорогу, сын Гнева? — крикнул Тибору ближайший мальчишка, продираясь через заросли бурьяна и перепрыгивая через ямы.
На вид мальчишка, одетый в длинную латаную-перелатаную красную рубаху, был настоящий африканец. Он подскочил к тележке и, словно резвящийся щенок, стал бегать и прыгать вокруг нее, притаптывая бурьян у поваленных деревьев.
— На запад, — ответил Тибор. — Все время на запад. Но вот угораздило застрять.
Теперь к нему подтянулась вся стайка мальчишек, и он оказался в кольце сорванцов. Это были настоящие дикарята: непрестанно между ними возникали потасовки, они носились сломя голову с места на место, кричали, толкались — словом, никакой дисциплины.
— Ребята, кто из вас уже ходил к первому причастию?
Ребята вдруг перестали возиться. Они неловко молчали, виновато переглядываясь. Ни один не решился ответить.
— Никто? — удивленно спросил Тибор.
«И это всего в тридцати милях от Шарлоттсвилля! Боже, мир наш развалился, как машина, съеденная ржавчиной».
— Стало быть, вас никто не знакомил со Словом Божьим, как это всегда делается перед первым причастием? Ну и ну! Как же вы, будучи такими невежами, намерены соотносить свои поступки со вселенской волей? И как вы собираетесь узнать о Божьем промысле? — Он возмущенно погрозил своими механическими пальцами мальчишке, который стоял ближе к тележке, чем остальные. — Готовитесь ли вы постоянно к грядущей жизни? Бежите ли вы скверны? Регулярно ли очищаетесь от своих прегрешений? И как часто вы поститесь, как часто воздерживаетесь от плотских утех? Стережетесь ли таких грехов, как любостяжание, многознайство и праздность?
Ответ был настолько очевиден, что ребята захихикали и снова принялись возиться и толкаться.
— Мотыльки! — возмущенно громыхнул Тибор и фыркнул от омерзения. — Ладно, остолопы, освободите меня, чтоб я мог ехать дальше. Давайте, давайте, я приказываю!
Ребятишки сгрудились у задка тележки и подналегли на нее. Однако колеса только бились о древесный ствол, преграждавший дорогу, и не двигались дальше.
— Зайдите-ка спереди, — велел Тибор, — да поднимите тележку. Ну-ка, все разом взяли — па-а-аднимай!
Ребята покорились, хотя без особой радости.
Тибор поставил рычаг управления на первую скорость. Мотор взревел — и тележка перевалила через первый ствол. Но снова застряла. Опять «на-а-авались», рев мотора — и тележка одолела следующий ствол. Однако перед третьим она вновь застряла и стала заваливаться назад. Мотор то пыхтел, то визжал, из него вырывались клубы голубоватого дыма.
Все же мало-помалу усилиями ребят, голштинки и электромотора тележка преодолела завал и вновь оказалась на нормальной дороге. Негритята помогли Тибору преодолеть короткий подъем на пологий холм.
С вершины холма ему открылся иной пейзаж.
На полях работали как люди, так и роботы. На тощем слое почвы, которую можно было назвать плодородной лишь с большой натяжкой, качались редкие колосья низкорослой пшеницы. Даже на вид почва была непригодной для земледелия — слишком много в ней металлических осколков. И все же люди ковырялись в этой неблагодарной почве, поливали ее из оловянных банок или пластмассовых контейнеров, найденных среди руин. Один-единственный вол тащил через поле грубо сколоченный воз.
- Предыдущая
- 22/55
- Следующая
