Обреченный рыцарь - Лещенко Владимир - Страница 36

• Предыдущая
• 36/74
• Следующая

Серый соратник не только нанес врагу сокрушительное поражение, но додумался и навести на поле брани своеобразный порядок. Снес все змеиные головы в одну кучу, так что теперь посреди зеленого луга возвышалась жутковатая пирамида.

– Молодец! – потрепал Перси помощника по холке.

Волк довольно заурчал.

По установившейся традиции, рыцарь отрезал у поверженных тварей кончики их раздвоенных змеиных языков. Осторожно, чтобы не пораниться о ядовитые зубы.

Сложил трофеи в сумку и, вдруг вспомнив о напарнике, повернулся и поискал того глазами.

И похолодел.

Над мирно посапывающим Гавейном нависла гигантская змеиная голова.

Это был тот самый, раненный монстр, из бока которого торчала пика.

Как они с Фенриром упустили его из виду – остается загадкой. Но, похоже, крепышу пришел конец. Слишком далеко он находился, чтоб Перси успел добежать или волк допрыгнуть.

«Вот тебе и пророчество!» – горько подумал тевтон, уже прощаясь с другом.

Наверное, такие же мрачные мысли пришли в голову и волку, так как он, запрокинув морду, протяжно и тоскливо завыл.

А затем все?таки прыгнул.

Куда там. И половины расстояния не покрыл.

Змеиная голова метнулась к открытому горлу бритта…

И отлетела назад, отброшенная ударом стрелы, вонзившейся прямехонько в левый глаз монстра.

– Киев! Киев! – раздался победный клич, выкрикнутый звонким девичьим голосом.

Белый конь с всадницей в алом плаще забил копытами рядом с распростертым на земле Гавейном, добивая еще шевелящегося змея.

Тут и Парсифаль с Фенриром подоспели.

– Что с ним? – тревожно склонилась над рыцарем Светлана. – Он ранен? Убит?!

– Да спит он, княжна, – через силу хихикнул блондин, чувствуя, как на него наваливается усталость.

Не удержавшись на ногах, сел тут же, прямо на траву.

– Спи?ит? – не поверила девушка, всматриваясь в лицо бритта. – А ведь и верно! С чего бы это?

– Волшебство, – пожал плечами Перси. – Ты?то здесь каким чудом?

– Так голубь же прилетел… Я и напросилась с Лютом…

– С Лютом?.. – не понял молодой человек.

И тут на лугу появилась епископская дружина. Уже в полном составе и при полном вооружении. Рыцарь приметил даже две полностью собранные и готовые к бою баллисты. Так вот что задержало подмогу.

– Эко травушки?муравушки повытоптали?то! – послышался плаксивый голос его преосвященства. – Кто мне теперь убыток возместит?

Видно, лавры Цезаря и Птолемея Пятнадцатого Октавиана не давали покоя Кукишу, ибо, еще не оправившись от недавнего потрясения, он снова был во главе войска. Или, что вернее, епископ распереживался из?за возможных финансовых потерь.

– Где крысы?! – вопросил он, грозно буравя очами Парсифаля. – Где змеи, я спрашиваю?!

Ифигениусово рявканье было громче труб иерихонских. И такой же силы воздействия.

При звуках святоотческого гласа Гавейн подхватился на ноги и стал навытяжку.

– Не могу знать, ваше преосвященство! – бодро отрапортовал бритт, хлопая осоловевшими глазами.

– А кто знает, Цицерон? – нахмурился владыка, впрочем, оценивший выправку здоровяка. – И кто оплатит ложный вызов моей дружины?

– Ложный?! – возмутился тевтон, не удосужившийся даже встать при появлении духовной особы. – Вы только оглянитесь вокруг, святой отец!

– И что? – завертел головой Фига. – И где?

– Как где?!

Опираясь на подобранную пику, Перси встал и тоже огляделся.

Луг был… абсолютно чистым.

Ни тебе пирамиды из змеиных голов, ни самих туш рептилий. Только несколько кучек коровьих кизяков.

– Что ж это?..

И осекся, вспомнив, как труп метаморфуса в Большом Дупле превратился в осиновое полено.

Быстро схватился за свою суму. Открыл…

И тут же отлегло от сердца. Кончики змеиных языков – единственное доказательство подвига – были На месте. Отчего?то не стал их показывать зловредному князю церкви. А почему, и сам не понял.

– Верни реликвию, охальник! – пробурчал епископ, указывая на Парсифалеву «трость». – Нечего священные предметы нечистыми руками лапать! А за ложный вызов царь?батюшка из вашего жалованья вычтет…

– Это мы еще посмотрим, – отбрила вероучителя Светлана. – Были змеи, я сама видела.

– И где же они?

– Испугавшись приближения вашей святости, демоны испарились, в прах рассыпались.

Кукиш с подозрением посмотрел на княжну. Не издевается ль? Но та глядела на наставника такими чистыми и полными восхищения глазами, что его преосвященство успокоился.

– Ладно! Отбой тревоги! Возвращаемся в Константинополь!

Для Ифигениуса вопрос с переименованием столицы уже давно был решен…

Киев, октябрь того же года

– Ну, девица, вот мы и приехали, – сообщил возница. – Рассчитывайся, да слазь. Тебе в город нужно, так что давай шагай вот по той улице.

– В город? – не поняла Орландина, обводя вокруг растерянным взглядом. – А это разве не город?

Кучер добродушно рассмеялся.

– Это, дева, называется Купеческая слобода. А Киев за стеной начинается. Вот так?то! Одно слово – дикие вы люди. У себя там в горах!

Его спутники дружно расхохотались. Амазонке пришлось проглотить насмешку. Конечно, откуда дикой горянке видеть такой громадный город?

Прибившись к купеческому обозу, она представилась охотницей из Валахии, идущей в Клев к поселившемуся там брату?кожевнику. Это объясняло и корявый язык, и боевитость, а также избавляло от лишних расспросов. Охотница и охотница, из Империи так из Империи. Они там в горах все дикие, небось и не знают, что за три перевала от них тоже люди живут.

Сунув с нарочитой неохотой в ладонь возчика истертый серебреник, Орландина двинулась к городу.

Ворота в земляном валу охраняли только четверо воинов, что само по себе было странно. Ведь все по дороге сюда только и говорили, что о войне с метаморфусами, которые появляются то там, то здесь.

Стражники смерили ее подозрительными взглядами, взяли входную пошлину и заставили пройти через непонятное приспособление, напоминавшее рамку. Предварительно велев избавиться от всего металлического.

– Не звенит? – переглянувшись с остальными воинами, спросил у них старший.

– Вроде не звенит! – ответили те хором.

– И не светится?

– Не светится!

– Проходи, девка! – разрешил привратник.

Пожав плечами, она ступила за ограду.

На ее взгляд Киев вообще был городом, мягко сказать, странноватым.

Начать с того, что дома были не каменными, как она привыкла, и даже не глинобитными мазанками, а как на подбор деревянными. И высокие, теснящиеся друг к другу дома зажиточных горожан – с крутыми крышами, небольшими окнами и полукруглыми воротами в нижних этажах, и храмы с высокими шатровыми крышами, и торговые склады.

По улицам медленно тянулись телеги, подводы; важно вышагивали прохожие. В отличие от имперских городов народ тут особо не суетился и не шумел. Видать, холодный северный климат накладывал свой отпечаток на характер куявцев.

Орландина вышагивала по улицам – то немощеным, где сапоги по щиколотку утопали в грязи после недавних дождей, то по вымощенным отесанными бревнами, а то даже по булыжным.

При этом она не забывала оглядываться по сторонам, изучая местный народ.

В основном это были идущие куда?то по своим делам посадские.

Попадались и стражники – исполненные важности, вышагивающие по двое или по трое, внушительно покачивая бердышами, по?уставному лежащими на плечах. У иных амазонка заметила особые нагрудные бляхи, на которых было выгравировано изображение собаки. Бублик ей говорил, что таковских следует сторониться особо – Ифигениусовы дружинники, псы Господни.

Пару раз приходилось шарахаться к заборам, стараясь уклониться от комьев грязи и навоза, разлетавшихся из?под копыт несущихся куда?то во весь опор лошадей, которых седоки с гиканьем подзадоривали плетьми…

Одно слово – метрополия!

• Предыдущая
• 36/74
• Следующая