Воскрешение Латунина - Валентинов Андрей - Страница 16

Товарищ Мишутин все еще находился на юге, а между тем в Столице назревали серьезные события. Товарищ Егоров, собрав совещание руководителей средств массовой информации, в жесткой форме упрекнул редакторов в излишне либеральной и даже в некотором смысле очернительской линии, проводимой некоторыми журналами и газетами. Осудив «гласность без границ» и «потакание анархии», Кузьма Самсонович твердо заявил, что никакого отхода от стратегического курса на построение самого справедливого и совершенного общества в мире не предвидится, и указал на необходимость поиска положительных примеров из жизни Великой Державы, мудро руководимой Правящей партией. Егоров присовокупил, что критика товарища Латунина, перешедшая все разумные границы, не способствует укреплению авторитета партии, ввиду чего ее, критику, следует ограничить. Он также поделился с редакторами новостью о том, что отныне все демонстрации и митинги, не санкционированные сверху, будут пресекаться предельно жестко.

Редакторы покорно молчали. Лишь один, набравшись смелости, попросил прокомментировать слухи о том, что Никодим Кесарионович Латунин, о котором только что шла речь, якобы воскрес. На это товарищ Егоров внушительно заметил, что данный вопрос будет разъяснен в специальном правительственном сообщении, которое воспоследует в ближайшее время.

Эта новость окончательно добила собеседников Кузьмы Самсоновича. Тут же несколько наиболее либеральствующих редакторов написали заявление об уходе. Заявления были незамедлительно удовлетворены.

На следующее утро члены Главного Совета собрались без всякого приглашения в Акрополе. Кто-то уже успел позвонить товарищу Мишутину и тот, чрезвычайно встревоженный подобным оборотом дел, обещал завтра же прилететь в Столицу. Кто-то передал слышанную им новость, что товарищ Егоров и еще несколько членов Главного Совета готовят на ближайшие дни Пленум и в эти часы усиленно агитируют по линии правительственной связи членов центрального комитета. Тем временем прибывший в здание правительства товарищ Ермолаев имел возможность увидеть сбывшимся свой страшный сон: в его кабинете, как было ему тут же сообщено, заседают Латунин вместе с Кузьмой Самсоновичем, Андреем Гавриловичем и товарищем Коломенцевым. Премьеру была передана настоятельная просьба товарища Егорова временно предоставить им этот исторический кабинет. Николай Иванович, в понятных чувствах поплелся в комнату заседаний Главного Совета, где нашел товарищей Возгривина, Згуриди и еще троих членов высшего органа партийной власти.

– А… а у меня кабинет забрали! – как-то по-детски пожаловался он, присаживаясь к столу.

– А ты что думал? – буркнул Возгривин. – Ведь только у тебя и у Сергея Михайловича есть такой узел связи. Мишутинский кабинет закрыт, вот они и вломились к тебе. Впрочем, снявши голову, по волосам не плачут. Завтра мы все будем без кабинетов.

– Так что же делать? – воскликнул товарищ Згуриди. – Ждать? Завтра Мишутин должен прилететь…

– Ждать нельзя! – мотнул головою Ответственный за порядок. – До завтра они могут успеть обработать многих членов ЦК – и министра обороны в придачу. Вы же его знаете, он из любителей порядка… А численность столичного гарнизона вам, надеюсь, известна. Когда они соберут Пленум, все будет уже решено.

– Так что же делать? – не выдержал Ермолаев. – Твой аппарат…

– А, вспомнили! – усмехнулся Возгривин. – А как же демократизация? Ладно, сам все понимаю. Так вот, мой аппарат… Прежде всего, хочу вас успокоить: тот, кого мы принимаем за Латунина – самозванец. Никакого воскрешения не было. Афера это, товарищи!

Реакция на данное сообщение была весьма бурной. Откричавшись, члены Совета потребовали подробностей.

– Доказательства налицо, – поморщился Возгривин. – А подробности доложу завтра, когда прилетит Мишутин. А сейчас… Нас здесь, кажется, большинство?

Подсчитав, все убедились, что в комнате действительно присутствует большинство членов Главного Совета.

– Жду полномочий. Если решите, то я готов.

Упомянутые полномочия были незамедлительно предоставлены.

– Но ведь в здании охрана! – заволновался товарищ Згуриди. – Ее начальник подчиняется Главе Государства, а Антипов сейчас там, с Латуниным.

– Ну что вы, право! – несколько даже обиделся товарищ Возгривин. – Две мои спецроты уже в Акрополе. Стоит им позвонить…

Он позвонил по телефону внутренней связи, и через минуту перед членами Главного Совета предстали несколько дюжих офицеров.

– Ну что? – обратился Возгривин к Николаю Ивановичу. – Пошли, твой кабинет освобождать будем.

Тем временем совещание в историческом кабинете было в самом разгаре. Товарищ Латунин, не спеша расхаживая по ковру и, затягиваясь трубкой, совместно с товарищем Антиповым и Коломенцевым составлял список будущего Главного Совета. Тем временем товарищ Егоров обзванивал по телефону секретарей обкомов и начальников военных округов.

– А теперь, – молвил тот, кого принимали за воскресшего вождя, – поскольку дела с формированием нового руководства завершены, самое время подумать о врагах, которые мешают нам строить самое справедливое в мире общество.

– Правильно, правильно, – забормотал товарищ Антипов, – карающим мечом!..

– Думаю, мы должны начать…

Но сделать этого уже не пришлось. Двери отворились, и в кабинет вошел товарищ Возгривин.

– А! – воскликнул Лже-Латунин. – Вы тоже с нами? Это правильно. Политический деятель не должен ошибаться в главных вопросах. Не правда ли, товарищи?

Ответственный за порядок, не удостоив самозванца ответом, поманил Кузьму Самсоновича. Тот минутку подумал, положил телефонную трубку и вышел в коридор.

– Кузьма, – обратился к нему Возгривин. – Прежде чем заниматься балаганом, прочти-ка это.

И он протянул Егорову несколько листков бумаги и какие-то фотографии.

Кузьма Самсонович тревожно взглянул на солдат спецроты, стоявших за спиной товарища Возгривина, на присутствующих тут же в коридоре остальных членов Главного Совета, и мельком просмотрел бумаги. Прочтя всего несколько строчек, он заметно побледнел, достал из кармана носовой платок и стал вытирать холодный пот.

– Ты уверен? – шепотом спросил он Возгривина. – Ты проверял?

– Проверял, – отрезал тот. – Акт экспертизы у тебя на руках. Потом расскажу подробнее. Ну и вляпались же мы!

– Но кто?! – возопил Кузьма Самсонович.

– Разве это так важно?– пожал плечами Возгривин. – Ты лучше расскажи, что это вы там задумали?

Егоров еще раз взглянул на стоявших наготове солдат и поспешил улыбнуться:

– Что вы, товарищи! Все в порядке. Андрей Гаврилович собрал нас воспоминаниями поделиться… А я товарищам на местах звоню, выясняю, как идет демократизация… Ускорить бы надо! А этого… Лжедимитрия… Мы мигом.

Он тут же вошел в кабинет и быстро вернулся с ничего не понимающими Антиповым и Коломенцевым.

– Этого, который внутри, – обратился Возгривин к солдатам, – взять!

Вместе с другими солдатами спецроты в исторический кабинет ворвался и сержант Рипкин. Тот, кого принимали за Латунина, при виде подобных гостей, попытался залезть под стол, но после того, как Рипкин точными ударами сапога извлек его наружу, покорился и молча дал защелкнуть наручники. Коля не удержался и наградил лжевоскресшего несколькими подзатыльниками.

– Вот так! – констатировал товарищ Возгривин, когда арестованного увели. – Надеюсь, все понятно?

Антипов и Коломенцев, вконец одуревшие, лишь послушно кивнули. Но Кузьма Самсонович внезапно побледнел, подумал, затем отозвал Возгривина и Ермолаева в сторонку:

– Товарищи, ведь я не знал… Я был обманут! Ведь все мы… Все верили… В общем, я дал сообщение в прессу, что Латунин, э-э-э, воскрес. Как мы и договаривались.

– Газеты задержим, – тут же отреагировал Ответственный за порядок.

– Поздно! – вздохнул Егоров, взглянув на часы. – Сообщение… Его уже передали по радио. Пятнадцать минут тому назад.