Выбери любимый жанр

От первого до последнего слова - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 13


Изменить размер шрифта:

13

– Спасибо, – поблагодарил Долгов, и Екатерина Львовна пулей вылетела из кабинетика.

– Значит, фотографии поменяйте и весь этот раздел, хорошо? И… Роман Николаевич… – Долгов даже вспомнил, как зовут аспиранта! – Я бы вам посоветовал открытки все же убрать.

– Какие открытки?

– Ну, виды Санкт-Петербурга. Конечно, это красиво, ничего не скажешь, но на научной работе как-то странно.

Тут он вдруг вспомнил, как Алиса на первом экземпляре его докторской диссертации, распечатанном и переплетенном в красивый переплет, на который они тогда угрохали кучу денег, написала «I love you!» и нарисовала цветок ромашку.

Вспомнив, он страшно смутился и пробормотал:

– А впрочем, как хотите, – закрыл ноутбук и поднялся.

До операции оставалось пятнадцать минут.

– Зайдите к Грицуку, Дмитрий Евгеньевич, – пробухтел из-за шкафа Хромов. – Я вас умоляю.

– Давайте вместе зайдем.

Телефон в кармане халата опять зазвонил, и Долгов выхватил трубку.

– Дмитрий Евгеньевич Долгов?

– Да. – И Хромову, шепотом: – Пошли, пошли!..

– Вы меня не помните, наверное. Меня зовут Андрей Кравченко, вы меня спасли, и я хотел…

– Вы сын Петра Леонидовича?

– Да нет, нет, – заторопились в трубке, – я не сын!.. То есть я сын, но не Петра Леонидовича!

Долгов вышел из кабинета, старательно запер его на ключ и быстро пошел по коридору в сторону больничного холла. Хромов поспешал за ним.

Лифта ждать было некогда, и Долгов побежал по лестнице вверх – подумаешь, всего три этажа!..

– Дмитрий Евгеньевич, вы меня на МКАДе спасли, помните?

Долгов не помнил никакого спасения на МКАДе.

– Ну, две недели назад, авария была! Вы меня тогда…

Тут он вспомнил. Раскуроченная машина, смешной гаишник, какой-то ублюдок в кожаной куртке и этот, лежащий на асфальте. Менеджер, точно!

Навстречу попался рентгенолог, схватил Долгова за рукав и стал что-то настойчиво говорить.

– Потом, потом, – улыбкой смягчая свою спешку, попросил Долгов. – Я к вам потом зайду, Василий Иванович!

– А вы вчерашний панкреатит будете сегодня смотреть?

– Буду, Василий Иванович, часов после двух, ладно?

– Идет, Дмитрий Евгеньевич, я вас дождусь тогда.

– Я хотел с вами увидеться, – умоляюще сказал менеджер. – Можно?

Долгов, толкнув дверь во вторую хирургию, пожал плечами:

– Можно, наверное. Только не сию минуту. Давайте завтра или послезавтра. А что, у вас какие-то проблемы?

– Да нет, я вам спасибо хотел сказать!

– Я очень рад, что у вас все нормально, – скороговоркой произнес Долгов. – Я просто сейчас немного занят.

Сестра выскочила из-за своей стеклянной выгородки и уставилась на него.

– Пойдемте язву посмотрим! – И снова в телефон: – Извините меня, Андрей, если сможете мне перезвонить…

– Да я у вас в больнице.

– В какой вы больнице… у меня?

– В триста одиннадцатой! Я вас подожду, Дмитрий Евгеньевич! Мне на пару минут только! Можно я вас дождусь?

Долгову некогда было разбираться, где именно и зачем этот человек собирается его ждать, и он сказал, что освободится не скоро, но – ради бога! – его можно подождать. Он сделает операцию, пару исследований, раздаст указания и часам к трем освободится.

– Спасибо, Дмитрий Евгеньевич!

Он посмотрел прооперированную больную, которая передвигалась еще с трудом, но уже радостно ему улыбалась, сделал назначения, зашел к больному, которого просил посмотреть заведующий отделением, пощупал его живот и согласился с Хромовым, что нужно бы сделать томографию надпочечников.

У него оставалось ровно четыре минуты на больного Грицука, которого за три дня, что он лежал, возненавидела вся больница.

Больной был в ужасном расположении духа и тут же сообщил Дмитрию Евгеньевичу, что в триста одиннадцатой клинической больнице его решили окончательно заморить, а у него, Грицука, большие связи.

– У вас небольшая пупочная грыжа, – сообщил ему Долгов, просматривая историю болезни, поданную сестрой. – И урологи еще должны посмотреть, возможно, есть что-то по их части. И анализ крови нужно переделать. Операцию мы вам проведем плановую, в начале следующей недели. Вы не волнуйтесь так!..

– А как мне не волноваться, если в этой вашей больнице мной никто не занимается! Вообще никто! Приходит раз в день какая-то девка, а больше никто не чешется! Главврач один раз зашел!

Долгов смотрел живот больного Грицука и напоминал себе о христианском смирении и врачебном долге.

– У вас нет ничего экстренного, – он заглянул в карту, чтобы узнать, как его зовут, – Евгений Иванович! А плановые мероприятия все выполняются!

– Вы этими плановыми мероприятиями меня в могилу загоните!

– Ну, будем надеяться, что все обойдется, Евгений Иванович!

– Я к вам сюда ложился, занятых людей от дела отрывал, министру кланялся, и мне сказали, что уж Долгов-то врач стоящий!.. А что на практике оказалось?

Долгов посмотрел лимфатические узлы и белки глаз.

Смирение. Смирение христианское!..

– Евгений Иванович, я не настаиваю, чтоб вы лечились именно у нас, – сказал он тихо. – В вашей власти выбрать любую клинику и любого врача. Сейчас это не проблема.

– Да уж точно, с эскулапами у нас проблем нету, – брюзгливо сказал Грицук, косясь на Долгова. – Только больных платежеспособных маловато, а, доктор? Маловато же? А жить-то всем надо, в том числе и эскулапам! Хлебушка с маслом каждый небось желает! Пустой чаек хлебать неинтересно! А у вас, доктор, как я погляжу, и ботиночки недешевые, и запонки золотые!..

– Анализ крови переделайте, – велел Долгов сестре, поднимаясь.

– Хорошо на страждущих зарабатываете? – не унимался Грицук. – Не жалуетесь небось! А лечить как следует не хотите!

– Евгений Иванович, – ровным голосом сказал Долгов, – я считаю, что вам нужно найти другую клинику. Чтобы вас там спокойно пролечили люди, которым вы доверяете. Лечиться у врача, которому вы не доверяете, – бессмысленно.

– А вы меня не учите, молодой человек, что осмысленно, а что бессмысленно! Вас еще на свете не было, а я уже в Госплане не последний пост занимал! И потом тоже!.. И книжки мои народ читает! И знает меня! Вам ваш министр приказал меня лечить, так и лечите, а не выдумывайте ничего! Или на запонки заработали, а лечить не научились?

В кармане у Долгова зазвонил телефон, он вытащил трубку, и больной совершенно взъерепенился.

– Вот-вот, – раздувая ноздри, выговорил он, – на пациентов у вас времени нету, а как по телефону болтать, так всегда пожалуйста!..

– Дмитрий Евгеньевич, – сказала в трубке анестезиолог Мария Георгиевна, – больного подали, вас ждем.

– Иду.

– Идите-идите, – продолжал больной, – а я тут помру не сегодня-завтра, и наплевать вам на меня! А я, между прочим, не с улицы пришел, а по протекции! Что ж вы с людьми-то делаете, которые просто так приходят?! И ничего у вас в душе не шевельнется?! Говорили мне, что врачи не люди, а я все не верил, все не верил, а теперь вот…

– Да как вы можете, – не выдержала сестра, и Долгов посмотрел на нее, – да что вы такое говорите?! Дмитрий Евгеньевич возле своих больных днюет и ночует! Да вы хоть знаете, какой он врач?!

– Вижу я, какой он врач! Человек умирает, а он на него ноль внимания! В больнице умрет без всякой помощи, как собака подзаборная!.. Только с сестрами небось спать и умеет!.. А вы его защищайте, защищайте лучше!.. Я на него еще в суд подам за неоказание врачебной помощи! Вот вы все где у меня будете!..

– До свидания, – попрощался Долгов. – Пока вашей жизни ничего не угрожает. По крайней мере, об этом свидетельствуют результаты обследования. Уролог вас сегодня посмотрит. И про другую больницу вы все-таки подумайте. Может быть, так будет лучше.

Абельмана убью, мрачно подумал он. У меня операция большая через пять минут, а мне тут рассказывают про запонки, про медсестер и про то, что я ничего не смыслю в медицине! Теперь стану об этом думать, хоть и не надо бы, и весь день насмарку!

13
Перейти на страницу:
Мир литературы