Гений пустого места - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 27
- Предыдущая
- 27/69
- Следующая
Ольга печально посмотрела на него и кивнула.
– Хорошо. Кузя кого угодно мог довести до инфаркта своим бухтением и идиотскими приставаниями. Это два. Или это не два?
Ольга пожала плечами, и Хохлов все-таки записал пунктом два скверный Кузин характер.
– Вчера они даже здесь намеревались набить друг другу морду, – продолжал Хохлов, – и уже было начали, но я их остановил. Это три. Ты, кстати, ментам об этом не говорила?
– Митя, я же не сумасшедшая!
– Выходит, три пункта.
Ольга остановилась прямо напротив него и вдруг крикнула:
– Да! Это три! И все против Димона! Все!
– Естественно, – согласился Хохлов и посмотрел на список из трех пунктов. – Оль, но это и все! Больше-то ничего нет! О том, что они пытались подраться еще здесь, менты не знают.
– А пепельница?!
– Точно. Я забыл. – И Хохлов дописал пепельницу пунктом четвертым.
– И еще соседка видела, как они подрались у подъезда и Кузя упал!
– Да, – согласился Хохлов и дописал еще один пункт.
Все пункты обвинения, собранные вместе, выглядели внушительно.
Ольга перестала ходить и села напротив, зажав ладони между коленями. Плечи у нее сгорбились, и лицо было серым, и Хохлов вдруг подумал, что она совсем не так молода, как ему всегда казалось. Тридцать семь? Тридцать восемь?..
Оказывается, у нее есть морщины, и под глазами черно, и губы сложены как-то по-старушечьи.
– Так, – он заговорил громко и быстро, чтобы отделаться от мысли, что Ольга уже почти старуха. – Суть не в том, что у нас есть против него. Суть в том, что мы должны найти что-то за него. Димон не мог убить Кузю, и значит, мы должны поставить на этом точку. Не мог, и все тут.
– И что из этого следует?
– Что его убил кто-то другой.
– Митя, это и так понятно, – почти простонала Ольга. – Подумаешь, логический вывод!..
– Ну, какой есть, – сказал Хохлов. – Значит, так. Хулиганов и гопников мы исключаем.
– Почему?
– У вас двор охраняется. Камеры где стоят?
– Вдоль забора.
– А у подъездов?
– Нет у подъездов камер. Правление решило, что это слишком дорого, еще и у подъездов ставить камеры!
– Хорошо. Но если бы кто-нибудь лез через забор, охранник бы это увидел, так или не так?!
Ольга немного подумала.
– Ну… логично. А свои?
– Сколько у вас в подъезде квартир?
– Шестнадцать.
– Ты знаешь всех соседей?
– Ну, конечно!
– У вас есть алкоголики, бандиты, уголовники и тунеядцы?
– Мить, ну что ты несешь? Откуда?
– Значит, нет, правильно я понимаю? То есть здесь живут более или менее добропорядочные граждане, которые за свои кровные купили в этом доме квартиры, и у них нет проблем, где найти полтинник, чтобы залить глаза водярой! Больше полтинника у Кузи отродясь не водилось! Кому из добропорядочных граждан могло понадобиться темной ночью в собственном дворе прикончить Кузю?! Он здесь даже не жил! Речи ни перед кем, кроме Димона, не произносил, следовательно, за политические взгляды, занудство и маразм ваши соседи не могли его прикончить! Да или нет?
– Ну… да. Скорее всего.
– Вот именно. Слишком невероятно, чтобы у него был какой-то враг, который по совместительству еще и местный житель. Значит, хулиганство исключается, и соседи… почти исключаются. Кто остается?
– Никого не остается, – мрачно сказала Ольга. – Остается Димон, которому Кузя мешал жить и который дал ему в ухо!
– А помнишь, Димон ему на третьем курсе на картошке тоже в ухо дал? – вдруг спросил Хохлов. – Кузя чего-то разгулялся, мы тогда в деревню на дискотеку ходили, и стал к тебе приставать!
– Кузя? – не поверила Ольга. – Ко мне?
– Ну, не в прямом смысле, а в том, что, мол, все бабы глупее мужиков, и ни одна корова – он так тогда называл девчонок – ни фига не смыслит в матанализе! А ты отличница была! Неужели не помнишь?
– Нет, – светлея лицом, сказала Ольга, и Хохлов вдруг с облегчением понял, что она еще молодая, совсем молодая, просто у нее беда, и именно эту беду вместо ее лица он видел и ужасался. – Ты представляешь, совсем не помню.
– А Димон ему сразу в дыню!
Они помолчали, вспоминая.
– У Кузи и тогда денег не было, – Ольга улыбнулась. – Он у меня три рубля занял, когда на Восьмое марта Катьке-заразе гвоздики покупал. Да так с тех пор и не отдал.
Хохлов вдруг вспомнил:
– Подожди. Подожди, Оль. Лавровские мне сказали, что он все толковал про какие-то деньги! Ну, Кузя толковал!.. И Родионовна мне говорила! Что у него теперь есть деньги и всякое такое! Он… вам ничего об этом не говорил, когда вчера приходил? И зачем он вообще приходил?!
Ольга вспоминала, даже лоб наморщила.
– Пожалуй… пожалуй, он говорил про деньги. Да, да, точно говорил! Он говорил до твоего прихода, что теперь у него есть деньги и он женится на Родионовне! Но мы как-то быстро с этой темы… съехали.
– А зачем он приходил?
– Не знаю. Просто так. Он часто приходит просто так, ему же совсем нечего делать по вечерам! Ни детей, никого… Ну вот, он приходит и изводит Димона.
Хохлов провел на листе длинную перпендикулярную линию и справа от линии написал: «Деньги неизвестного происхождения». И поставил знак вопроса.
Подумал и спросил:
– Может, он наследство получил? Как в кино?
Но эта мысль никуда не годилась именно потому, что была слишком похожа на кино, а киношные сценарии, как правило, радикально отличаются от настоящей жизни!..
– Мить, хочешь, я кофе тебе сварю?
Хохлов кивнул. Можно и кофе, раз уж виски пить расхотелось.
Слово «деньги», написанное на бумаге, притягивало к себе, как магнит.
– А у меня из конторы деньги украли, – задумчиво сказал он в спину Ольге, которая гремела посудой, доставала чашки и маленький кофейничек. – Много.
Она обернулась, бросив кофейничек:
– Да ты что?!
– Ну да. Ночью меня вызвали в контору, сказали – грабеж. И знаешь, Оль, странно так!.. Никто не знал про эти деньги! Я их до банка в Москве просто не довез, в сейфе оставил. У меня работы было много, а чтоб до банка доехать по нашим пробкам, нужно часа два точно! Два туда, два обратно, и там еще сколько-то, вот и выходит полдня, а у меня времени, ну, совсем не было. И никто про них не знал!
– А охранник? У тебя же в офисе охранник?!
– Да в том-то и дело! Какая-то женщина попросилась позвонить, что ли! Он говорит, красивая очень и… приличная. Мужу хотела позвонить, что у нее машина не заводится, а на улице тридцать градусов. Он впустил. Что там дальше было, он не признается, но и без признаний все ясно. На столе у него два стакана, закуска и водка обнаружились. Водкой его дама угощала. Он говорит, что у нее с собой была. Он выпил и больше ничего не помнит.
– Ничего себе! – почти по слогам произнесла Ольга. – Мить, но это какое-то невероятное совпадение, чтобы в одну ночь убили Кузю и у тебя украли деньги! Подожди, а сейф? Они же у тебя не просто в столе лежали, правильно?
– Сейф открыт ключом, – сказал Хохлов, морщась оттого, что чувствовал себя идиотом. – Все честь по чести, никаких медвежатников не наблюдается!
Ольга присела к столу.
– Значит, она ему что-то подмешала в водку?
– Да снотворное небось, что еще она могла ему подмешать! Не мышьяк же! – Он морщился и говорил грубо, все из-за того, что сам идиот, бросил в офисе такую сумму долларов, вот и поплатился! – Отоварила его по полной программе, он вырубился, а она забрала мои деньги!.. Открыла ящичек ключом, и готово дело!..
Тут Хохлов вдруг стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули и зазвенели стаканы, и даже несокрушимая бутыль с виски покачнулась.
– Мить, а камеры? Или у тебя их нет?
– При входе есть одна, и на ней ничего не видно – просто какая-то баба в шубе! В коридоре тоже есть, но она как знала, понимаешь! Все время спиной поворачивалась, и темно там! По ночам же свет не горит! А камеры у меня самые простые, не такие, как в фильме «Тайны Пентагона»!
– А что охранник?
- Предыдущая
- 27/69
- Следующая
