Гений пустого места - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 22
- Предыдущая
- 22/69
- Следующая
Сигарета обожгла пальцы, и Хохлов затолкал окурок в чашку. Вот приедет Галчонок, даст ему за все эти окурки в чашке по башке и еще за то, что он лежит, задрав ноги на диванный валик!..
«Я не знаю, что делать», – подумал Хохлов, и еще он в этот момент подумал, что надо бы нажраться до потери сознания и таким, очень мужским и понятным способом на время отодвинуть решение всех трудных вопросов.
Будет скандал, будет просто ужасающий скандал – Галчонок терпеть не могла, когда он пил, караулила, провожала взглядом каждый стакан и зудела о том, что он сопьется, что полстраны спилось, что у мамы на работе… что у тети Зины на работе…
Поутру после попойки она его никогда не жалела, громко и отчетливо выговаривала за то, что он, Хохлов, совсем распустился, скоро начнет пропивать вещи и пропьет ее, Галчонка, нательный крестик и мамино колечко, что алкоголизм требует лечения, что Хохлов слабовольный, коль не может раз и навсегда бросить эту заразу.
Слабовольный Хохлов, пока она выговаривала ему, сидел на кровати, держал руками голову, чтобы не раскололась, большими пальцами еще придерживал глаза, чтобы не вылезли из орбит, качался из стороны в сторону и мечтал, чтобы Галчонок куда-нибудь сгинула вместе с ее холодным и острым, как гвозди, голосом, который впивался ему в череп.
Пить дома нельзя. Нужно опять ехать к Димону или на худой конец к Родионовне. У Лавровских тоже нельзя, там Света в некотором роде еще хуже Галчонка. Света в обличительных речах всегда нажимала на детей и их бедственное положение при папаше-алкоголике и его пьющих дружках!..
Хохлов сел. Теперь его занимал только один вопрос: как бы быстро и аккуратно напиться. Он даже представил себе стакан, круглый такой, с тяжелым дном, и в нем на три четверти виски – самый легкий путь к свободе!..
Виски в доме нет и быть не может, Галчонок повывела все запасы. Придется бежать в гастроном на площади, который нынче стал называться супермаркетом, но Хохлов отлично помнил, как в незапамятные времена за десять копеек там можно было купить молочный коктейль с легкой кружевной пенкой, которая поднималась над краем граненого стакана, и от одного вида этой пенки у маленького Хохлова начинали течь слюнки, а десять копеек были не всегда!
Хохлов проворно спустил ноги с дивана, скомкал лист, на котором недавно написал «Кузя» и «деньги». Нужно спешить, ибо неизвестно, когда прибудет Галчонок.
Он был уже в куртке, когда в дверь позвонили. Он на секунду замер, потом длинно и неслышно выругался сквозь зубы, но делать было нечего, только покориться. Он покорился и открыл.
– Мить, – с порога сказала Ольга Пилюгина, тяжело дыша. – Мить, они забрали Димона и думают, что это он убил Кузю.
– Кто?! – изумился Хохлов.
Он моментально позабыл про виски, про гастроном, про молочный коктейль, про все на свете. Ничего подобного он не ожидал.
Ольга сделала шаг, но не вошла, а привалилась плечом к косяку. У нее было бледное лицо, и только щеки горели с мороза.
Они стояли, смотрели друг на друга и молчали, а потом она спросила:
– Ты что, уходишь? Или только пришел?
– Я? – удивился Хохлов. Он лихорадочно соображал, кому и как могло прийти в голову, что Пилюгин убил Кузмина.
Да ну, бред, бред!..
– Можно мне войти?
– Ну конечно! – спохватился Хохлов. – Кто его забрал?! Когда?! Куда?
– В милицию. – Ольга вошла, скинула яркую белую шубу и почему-то не повесила ее на крючок, а бросила на обувную полку. – Его допросили и увезли. Митя, это ужасно! И пепельница еще!..
Она прошла в комнату, села на диван, взяла хохловские сигареты и закурила.
Хохлов продолжал стоять и таращиться на нее в растерянности.
– Подожди, я не понял ничего, – сказал он наконец. – Ты мне толком…
– Да что там объяснять! – крикнула Ольга и махнула рукой. Сигарета выпала у нее из пальцев и покатилась по ковролину. Она подобрала ее, сунула в рот и еще раз глубоко затянулась. – Утром он пошел на работу, милиция к тому времени уже приехала. Он увидел… Кузю… и…
– Оля!
– Да, – быстро среагировала она. – Я не заплачу. Я не заплачу, не волнуйся. Он им сказал, что Кузя вечером был у нас, а потом ушел. Он сказал, что провожал его.
– Я понял, понял, дальше что?!
– Господи. – Ольга закрыла лицо ладонями. Сигарета дымилась между пальцами. – Господи. Зачем он пошел его провожать?!
– Оля!
– Какая-то соседка видела, что они долго стояли у подъезда, а потом… потом… подрались. Димон Кузю стукнул, Кузя упал. Больше она ничего не видела, потому что испугалась и убежала домой. Так она сказала… милиции.
– Твою мать!..
– А утром еще пепельницу нашли. Ну, нашу пепельницу, с русалкой! Нашли в снегу, недалеко от места, где Кузю… убили. Говорят, что этой пепельницей Димон его убил, понимаешь?! Стукнул в висок. У него… у Кузи повреждения в области височной кости.
– Мать твою!..
– И получается, что когда Димон пошел его провожать, то уже собирался его прикончить и для этого взял из дома пепельницу.
– Твою мать!..
– Димона увезли, а я… к тебе приехала. Они сказали, что поедут в институт, им нужны доказательства. Хотя их начальник утверждает, что и без доказательств все ясно.
– Мать твою!..
Ольга докурила, прищурилась и затолкала бычок в кофейную чашку. Она сидела на самом краешке дивана, сильно выпрямившись, мороз сходил с ее щек, лицо стало совсем бледным, только на скулах горели два маленьких пятнышка.
– Мить, у тебя есть выпить?
– Твою мать!..
– Это значит есть или нет?
– Нет! – гаркнул Хохлов и стал бегать по ковролину взад-вперед. – Это же невозможно… мать твою! Димон убил Кузю пепельницей?! Да это бред, бред!
– Ты пойди в милицию и скажи им, что это бред.
– Я там уже был сегодня. У меня деньги украли из офиса.
Ольга не обратила на его слова никакого внимания.
– Митя, мы должны найти того, кто убил Кузю. Менты искать не станут, у них есть Димон, наша пепельница и факт драки, зафиксированный в протоколе. – Она вдруг улыбнулась, и Хохлов подумал: лучше бы не улыбалась. – Видишь, как быстро я научилась выражаться… как в телевизоре выражаются.
– В институте скажут, что Пилюгин был с Кузей на ножах, потому что Кузмин не разрешал ему проворачивать темные коммерческие дела, – задумчиво проговорил Хохлов. – И считай все, дело закрыто.
Ольга посмотрела на него и медленно кивнула.
Хохлов перестал бегать по комнате, сел на диван и замолчал надолго.
– Митя, ты же умный, – жалобно сказала наконец Ольга. – Кроме тебя, никто не поможет, Митя! Ну, у тебя же есть мозги! Ты самый первый из аспирантов диссер защитил. Нет, Кузя раньше.
– У меня просто куча мозгов, чтобы защищать диссеры, – возразил Хохлов. – Но я не умею расследовать преступления.
– Так научись, твою мать!.. – крикнула Ольга, и слезы опять показались у нее на глазах. – Или… ты связываться не хочешь? Ты лучше сразу скажи, я… я пойму.
– Да ни хрена ты не поймешь, – сказал Хохлов. – Ты за Димона глотку перегрызешь, это нам со второго курса известно!
– Тогда говори, что делать, Митя! Думай быстрей и говори!..
– Делать, делать… – пробормотал Хохлов, – что нам делать… Значит, так. Ты на машине?
– Ну конечно.
– Значит, берешь машину и дуешь в гастроном за виски, колбасой и батоном. Потом заезжаешь за мной, и мы едем к вам.
– Зачем?
– Осматривать место преступления, – буркнул Хохлов. – Или там менты дозорных оставили?
Ольга покачала головой:
– Нет там никаких дозорных. Только ленточки висят. А как Димона увозили, весь двор видел. У нас же маленький двор, ты знаешь. Все вышли смотреть, как его в машину сажают. Все по правилам, головой вперед. – Она опять улыбнулась, и опять Хохлов подумал: лучше бы рыдала и рвала на себе волосы. – Это так страшно, Митя. Если бы ты знал, как это страшно!..
Мысль, пришедшая ему в голову, тоже была страшной, и он не мог оставаться с ней наедине. Он должен был спросить и не знал, как это сделать. И все-таки должен!..
- Предыдущая
- 22/69
- Следующая
