Небесные очи - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 44
- Предыдущая
- 44/56
- Следующая
На миг Саша даже почувствовала на лице соленые брызги и дуновение бриза. Потом опомнилась – это всего лишь кондиционер!
Она сунула свой паспорт в задний карман джинсов и, оглядываясь то и дело, принялась рыться в ящике. Судя по всему, именно в нем Виктор хранил свои документы. Еще один паспорт, общегражданский, договор о медицинском страховании, диплом, еще диплом, документы на машину, квитанции об оплате, еще квитанции... Что именно Саша хотела найти, она не знала.
Членская книжка. Еще пара членских книжек – какие-то серьезные организации, клубы. Справка из БТИ, сберегательная книжка, охотничья лицензия. Договор с банком. Еще один банковский договор. Контракт с фитнес-центром. Аттестат о среднем образовании.
Саша лихорадочно листала бумаги. Но ничего предосудительного здесь не было. Виктор – добропорядочный гражданин.
А это что?
На самом дне ящика лежало свидетельство о смерти – старое, потрепанное. Саша открыла его.
Федор Савельевич Ласкарев. Умер в 1968 году, похоронен там-то...
У Саши перехватило дыхание.
Федор Ласкарев! Тот самый, которого бабушка Аля считала фашистским прихвостнем и которого она засадила в тюрьму... Может, совпадение, и это какой-то другой Федор Ласкарев? Да нет, какой еще другой?.. Тот самый!
Еще какая-то потертая бумажка... Справка о том, что Федор Федорович Ласкарев, 1956 года рождения, в 1972 году меняет свое имя и становится... Виктором Викторовичем Бородиным. Юный Федя Ласкарев (видимо, названный в честь отца – тоже Федором), в день своего шестнадцатилетия вполне законно становится Витей Бородиным...
Словно яркий свет мелькнул перед Сашиными глазами.
Она захлопнула ящик, повернула ключ. Отошла к окну – сизое марево наплывало с юга.
Отец и сын Ласкаревы.
Ее жених, Виктор Бородин, был сыном Федора Ласкарева. Того самого Ласкарева. Которого баба Аля посадила в тюрьму и еще страдала, что «мало этому гаду дали»! Почему Виктор сменил имя? А кому охота быть сыном уголовника!
А может быть, у юного честолюбца Витеньки с самого начала был некий план? И вовсе не отца-уголовника он стыдился, а... собирался обмануть кого-то.
Кого?
И все это вертится вокруг книги, той страшной черной книги...
Потом новая мысль посетила Сашу. Разве мог сын Федора Савельевича Ласкарева, тоже Федор, любить Марию, дочь той женщины, которая погубила его отца? Да он ее ненавидел! И не было никакой случайности в их встрече! Все было спланировано!
Зачем?
Затем, чтобы убить Марию и свалить все на Филиппа Силантьева, мужа Марии. Оставить маленькую девочку Сашеньку Силантьеву сиротой.
Мог Виктор Бородин устроить весь этот ад? Еще как мог! Тем более под вполне законным, но другимименем... Месть – вот что двигало им. И желание завладеть книгой, принадлежавшей его отцу (Федор Савельевич Ласкарев – фашистский прихвостень!).
В комнату вошел Бородин с подносом.
– Прошу...
Саша, находясь в каком-то странном, заторможенном состоянии, взяла бокал.
– Сашенька.
– Да? – она медленно подняла на него глаза.
– Сашенька, теперь между нами нет вообще никаких тайн, – серьезно произнес Бородин. – Прошу тебя, не пори горячку... Ладно, ты сбежала со свадьбы. Ладно, ты отказалась от путешествия. Но ссориться со мной окончательно и бесповоротно – не стоит. Я люблю тебя.
«Любишь, как же... Маму убил, и теперь до меня добираешься! – Саша поставила бокал обратно на стол. – Отравить хочешь, да? Хотя, вряд ли... Пока черная книга у меня, со мной ничего не сделаешь! Черная книга – кажется, есть фильм с таким названием, и тоже про войну. Господи, сколько на свете еще таких «черных книг»!»
Она улыбнулась против воли.
– Ну вот, ты улыбаешься... Что скажешь? – добродушно спросил Бородин.
«Надо отвлечь его... Заморочить голову! Обмануть – как он обманул меня!»
– Виктор, я тоже люблю тебя. Но...
– Но? – поднял он брови. Явно приободрился.
– Дай мне время, пожалуйста. Я постараюсь справиться со своими эмоциями.
– Саша... – он потянулся к ней.
– Нет-нет, не сейчас... – она поспешно отстранилась. – Дай мне время, повторяю!
– Хорошо. Хорошо, милая моя... – он посмотрел на нее с такой отчаянной, не по возрасту, нежностью, что Саше стало даже немного жутко – ведь как играет, подлец!
– Я пойду. Позвоню сама. Позже... Нет-нет, не провожай!
– А книга? – с беспокойством спросил он.
– Книга в надежном месте. С ней ничего не случится. Потом поговорим о ней.
...Саша вышла на улицу.
Нервы у нее были натянуты, точно струны. Она достала сотовый, набрала номер Светы Поповой.
– Алло, теть Свет...
– Сашенька... ой, чуть зубы не убежали... Минутку, – в телефоне зашуршало, потом Света Попова произнесла четко: – Сашенька, как дела?
– Теть Свет, вы отцу обо мне что-нибудь рассказывали?
– Это в каком смысле? – испугалась та.
– Вы случайно встретились с ним в электричке, помните?.. Что вы ему обо мне рассказывали?
– А ничего! Буду я ему, ироду, о тебе рассказывать! – возмутилась Света Попова. – Сказала ему, что ты жива-здорова, и все. Никаких подробностей!
– А откуда он знает, что я рано вышла замуж, в первый-то раз, и все такое...
– Ай, про твою личную жизнь – ни гугу! – возмущенно закричала Света Попова.
– Нет? Ну спасибо...
Саша нажала на кнопку отбоя, подняла голову вверх.
Сизая огромная туча уже заполнила все небо, окутала город сумраком. Ни единого лучика... Душно невыносимо.
Саша вытерла ладонью влажный лоб.
Отец все это время был рядом. Наблюдал за ней. Знал многие подробности ее жизни. Он всегда был рядом, но не лез на глаза. «А зачем тебе жизнь портить мордой своей уголовной?..»
Первые капли дождя упали на асфальт. Моментально высохли. Мимо пробежали люди, то и дело опасливо поглядывая вверх.
– Девушка, чего стоите? – крикнул ей весело какой-то парень. – Ураганное предупреждение – слышали?
– День сегодня такой, без дождя никак! – отозвалась пожилая женщина, торопливо семеня распухшими ногами. – Ох, успеть бы до дома...
Саша стояла посреди улицы, одна. Даже машин почти не было. Раздался первый раскат грома – негромкий, словно ленивый.
...Отец добровольно изгнал себя из Сашиной жизни. Он поселился в Подмосковье, неподалеку от бывшей дачи. Теперь ясно, почему он поселился именно там – хотел быть ближе к местам, когда-то родным. Которые как-то связаны с теми, кого он любил. Наверное, в выходные шел пешком к старой даче, долго стоял у забора, глядя на пустой дом.
Света Попова случайно встретила его в электричке. Оно и немудрено... Все случайности строго закономерны.
Отец хотел быть рядом. Он стыдился себя.
Почему не стремился доказать свою невиновность, почему не кричал, не бил себя в грудь – дескать, невиноватый я? Его спокойствие – оно так поразило Сашу в их первую встречу, показалось ей даже равнодушием... Теперь понятно – его спокойствие было вынужденным. Так спокойны только те, кто потерял всё. Вон Иван Исидорович, прошедший через ад концлагеря, через долгую жизнь, за все время которой он безуспешно пытался найти бывших палачей, – тоже довольно стоически, без истерик, вел себя. Отказался от книги. А зачем? Все потеряно, все растоптано. Никому ничего не докажешь. Счастливого прошлого не вернешь, как не вернешь тех, кого любил больше жизни...
Бедный папа.
И ведь он больной, очень больной! – вспомнила Саша. Ему осталось всего ничего...
Она снова принялась нажимать кнопки на телефоне. Она знала, что скажет ему сейчас.
«Папа, я люблю тебя. Я знаю, ты невиновен. Я верю тебе. Я очень, очень люблю тебя, папочка...»
Саша терзала телефон, не замечая, как на открытые плечи ей падают тяжелые капли дождя.
– Номер абонента временно заблокирован... – ответил Саше механический голос.
– Черт... – она едва сдержалась от того, чтобы не швырнуть телефон об землю.
Сверкнула молния, разорвав черное небо пополам, и раздался ужасающий треск.
- Предыдущая
- 44/56
- Следующая
