Небесные очи - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/56
- Следующая
– На Шаболовке... – сказала Лиза. – Ты сама шить будешь? И правильно! Лучше тебя это все равно никто не сделает. А туфли?
– Туфли еще надо купить. Туфли и сумочку... – потерла Саша лоб. Ей было немного не по себе от всей этой суматохи вокруг нее.
– Колечко, колечко покажи! – явилась на шум мадам Буракова, мгновенно все поняла.
Саша протянула ей руку.
Хозяйка «Притти вумен» достала из кармана лупу, принялась рассматривать подарок Бородина. Затем изрекла несколько удивленно:
– Четыре карата, ничего себе! Бриллиант чистой воды. И огранка очень хорошая... Солидный тебе достанется муж, Саша.
– Никакого сравнения с предыдущими... – усмехнулась Саша. – Четыре карата – это много?
– Очень, очень прилично, – заверила Буракова. – Так, девочки, а теперь за работу... Саша, Лизавета, а вы несите эскизы... Зина, ты где? Сейчас будем обсуждать новые модели.
Но работа на фабрике в этот день шла из рук вон плохо. К концу дня выяснилось – на двух пальто швеи умудрились пришить карманы не спереди, как полагается, а сзади. Причем вверх ногами.
«Никакого сравнения с предыдущими...» – сказала Саша о Бородине.
В самом деле, два ее первых мужа были очень далеки от идеала. Взять, например, Макса. Им было лет восемнадцать-девятнадцать, когда они встретились. Студентка Текстильного института и студент то ли автодорожного, то ли строительного... Ухаживать Макс не умел. Его интересовало только одно – что и должно интересовать юношу его возраста. Романтики – ноль.
И предложение Саше наверняка он сделал только потому, что хотел круглосуточно пользоваться своими супружескими правами. Денег у Макса, разумеется, не было. Но цветы и подарки он дарил, этого у него не отнять.
Особо запомнившиеся презенты – кукла-щелкунчик для дробления ореховой скорлупы (у Саши, кстати, была аллергия на орехи), духи «Нина Риччи» подпольного производства (остро пахли стеклоочистителем, что ли, и были немедленно выброшены в мусорное ведро), гигантская репродукция картины Шишкина «Утро в сосновом лесу», деревянная ваза, расписанная под хохлому (в нее, кстати, даже цветы нельзя было поставить!), электрический будильник с китайского рынка с вмонтированным радио (сломался через неделю), венецианская маска с перьями (к чему бы это?) и огромная коряга из леса, уникальная тем, что напоминала лешего (пугались все!).
И основной недостаток, уже неоднократно упоминавшийся – Макс мог напиться. До совершенно бессознательного, свинского состояния. Редко, но так метко, что вспоминалось потом годы. Один раз, под утро Нового года, стал ломать межкомнатные перегородки («Я обещал сделать ремонт, я его и сделаю!»), другой раз заснул в ванной – затопил всю квартиру, чуть сам не захлебнулся, третий – сел пьяным за руль и разбился вдребезги...
«Хотя, нет, это было уже после меня!» – спохватилась Саша.
Если Макс и любил что-то, так это свои мосты. Как он мучил Сашу долгими и, главное, совершенно неинтересными ей рассказами про какой-нибудь известный мост – например, Бруклинский, или «Золотые ворота»...
Ругались они с Максом довольно часто и по любому пустяку. Но из-за чего именно они с Сашей разругались в последний раз, она никак не могла вспомнить. Впрочем, какая разница!
Второй муж, Тимоша Свинин, был тишайшим человеком – тут к нему никак не придерешься. Не пил вообще, ругаться не любил, а свои носки самоотверженно стирал сам. Рассказами о работе Сашу не мучил (Тимоша – бухгалтер). Бесполезных подарков не дарил, а только «со смыслом» – утюг, сковородка с антипригарным покрытием, набор кухонных ножей... Дарил ли цветы? Обязательно – строго на Восьмое марта и Сашин день рождения.
Она, Саша, не сразу раскусила второго мужа... Лишь когда окончательно поняла, что Тимоша Свинин – зануда и скупердяй, бросила и его.
Понятно, почему Виктор Викторович Бородин на их фоне казался самым настоящим принцем. Нет, не принцем, а королем (в силу возраста и солидности)!
Саша с энтузиазмом окунулась в предсвадебную суету. Целый месяц наслаждаться своим положением невесты...
Шифон, атлас, бархат, страусиные перья, стразы, кружева... Хоть Виктор Викторович деликатно намекнул Саше, что не в особом восторге от этих дамских штучек, но уж свадебное платье надо было сделать по всем правилам!
Начались долгие и страстные споры с Лизой Акуловой на предмет фасона. Шить или не шить нижнюю юбку? А корсет, его чем отделывать? Длина платья. Глубина декольте. Фата!!! Фата или шляпка с легким газом?!. А перчатки?..
Почти три недели, несмотря на дикую июльскую жару, Саша носилась по Москве в поисках нужных тканей, рисовала эскизы и чертила сложные выкройки, строчила на швейной машинке.
Встречи их с Бородиным были нечасты – он много работал, пытался закончить все дела до свадебного путешествия (на далекий и прекрасный остров, как и обещал). Но каждый раз Виктор Викторович дарил Саше подарки и бесчисленное количество комплиментов...
Она им верила, этим комплиментам.
Потому что жених во время встреч не сводил с нее глаз. Смотрел и не мог насмотреться. Иногда Саша просыпалась среди ночи и видела взгляд Бородина – пристальный, удивленный, восхищенный.
– Почему ты не спишь? – сквозь сон бормотала она.
– Я тобой любуюсь. Никак не могу поверить своему счастью! – искренне отвечал тот.
– Виктор, ну что ты... Скоро я тебе надоем. Буду старой, нудной женой, в бигудях и огуречной маске на лице...
– Ты никогда мне не надоешь. Даже в бигудях и маске... Потому что это ты.
Платье было почти сшито. Туфли и все прочее – тоже готовы. Оставалось только с перчатками разобраться... До свадьбы оставалась неделя.
И тут (был поздний вечер) Саша вспомнила – она еще не упаковала старые книги. Надо же было их упаковать особо красиво – свадебный подарок жениху, как-никак!
В Сашиной голове возникло два варианта. Первый – взять ту плетеную корзину, что бесполезным грузом много лет хранилась в шифоньере, украсить ее неприлично-гламурным образом – яркой бумагой, бантиками, кружевом – и положить в нее книги.
Второй вариант – поместить книги в большую старую шкатулку (семейная реликвия, чуть ли не дореволюционных времен, бог весть как пронесенная сквозь годы и десятилетия), которая сама по себе являлась антиквариатом. У этого варианта есть несомненный плюс – если книги не окажутся столь редкими, то хоть шкатулка немного окупит все.
Да, пожалуй, шкатулка лучше всего! Но влезут ли в нее книги?
Саша в первый раз со времен поездки на дачу достала книги. Из пыльного мешка, лежавшего рядом, внезапно полетели фотографии. «Ах, да, я же еще фотографии привезла!» Саша прекрасно помнила, как тяжело было ей смотреть на них...
И в этот раз ей надо было сгрести их в кучу и поскорее спрятать. Но не смогла. Любопытство опять пересилило – ведь не все фото она тогда успела рассмотреть.
Села на пол и принялась перебирать пожелтевшие, в основном – черно-белые листы. В еесемейном альбоме все было отредактировано, лишнее – навсегда изъято бабой Зоей. Сохранено только то, что причинить боль уже не сможет.
Эту же часть семейного прошлого Саша не знала. Мама и отец. Опять мама и отец. Отец и какие-то люди... Отец в школьные годы – смешно, если бы не было так грустно. Мама и ее подруги, из знакомых – только Света Попова. Бабушка и бабушка Зоя. Бабушка и какие-то люди. Дедушка рядом с бабушкой. Отец с маленькой Сашкой на руках, рядом – бабушка. Счастливые, спокойные лица. Даже какие-то благостные – словно лики икон. Мама и какие-то люди...
Сашина рука, державшая последнее фото, вдруг задрожала.
«Что это?!» – в ужасе подумала она.
Парк Горького. У входа. На фоне огромных колонн – группа людей – человек десять, не меньше. Девушки в мини, юноши с дикими прическами под битлов. Семидесятые, конечно же... Мама – в центре, в белой блузе и клетчатой юбчонке в складку, темные волосы волной рассыпались по плечам, на шее – черная бархатная лента. Милая, милая, хорошая мамочка... А рядом с ней – юноша. Стоит, засунув руки в карманы, смотрит чуть в сторону.
- Предыдущая
- 24/56
- Следующая
