Хищники Аляски - Бич Рекс - Страница 31
- Предыдущая
- 31/54
- Следующая
– Незнакомы с вами? – воскликнул он.
– Да. – Голос ее дрожал, но она высоко подняла голову. – Кажется, все женщины в Номе сговорились игнорировать меня Я совсем сбита с толку.
– Говорил ли вам кто-нибудь что-либо? Я хочу сказать, говорил ли мужчина?
– Нет, нет! Все мужчины очень милы со мною. Это одни женщины.
– Идемте домой.
– Ни за что! – гордо ответила она. – Я ничего не сделала такого, чтобы мне надо было от них прятаться. Я хочу узнать, в чем дело.
Мак Намара стал искать знакомого, к которому он мог бы обратиться за разъяснением. Большинство мужчин в Номе либо ненавидели, либо боялись его, однако ему удалось найти подходящего, и он увел его в сторону.
– Я хочу, чтобы вы прямо, не кривя душою, ответили на один вопрос. Понимаете? Я сам прямой человек и прошу вас быть откровенным.
– Хорошо.
– Ваша жена бывала в доме мисс Честер. Я видел ее там. Сегодня же она отказывается узнавать ее, и я хочу знать, в чем тут дело.
– Почем я знаю?
– Если не знаете, то я прошу вас узнать.
Собеседник Мак Намары с улыбкой покачал головой. Мак Намара вышел из себя.
– А я говорю, что вы узнаете и, мало того, заставите вашу жену извиниться перед мисс Честер, или же вы ответите мне, как мужчина мужчине. Я не позволю кучке выскочек из золотоискателей относиться с неуважением к мисс Честер.
Собеседник его ответил не сразу, так как трудно иметь дело с человеком, совсем не считающимся с условностями; в особенности, если он умеет требовать послушания. Репутация же Мак Намары была общеизвестна.
– Ну, как вам сказать, – я кое-что слышал, но, конечно, лично я не доверяю подобным слухам. Лучше не поднимать этой истории.
– Дальше.
– Среди дам было много разговоров – ну, дело тут в Гленистэре. Миссис Чемпион была в каюте рядом с ним, когда ехала сюда из Штатов, и видела там разные вещи. Что касается меня, я считаю девушку вправе делать то, что ей хочется, но у миссис Чемпион собственные взгляды на приличие.
Мак Намара мог бы единым словом рассеять эту сплетню, заставив этого человека объяснить положение дел своей жене, а через нее – ее знакомым, вывести таким образом Элен из неприятного положения и сконфузить злоязычных болтуний. Но он колебался.
Пожалуй, он сумеет использовать это обстоятельство. Он поблагодарил знакомого за сведения и, войдя в аванзал, увидал девушку, спешившую к нему навстречу.
– Пойдемте скорее. Я хочу домой.
– Вы передумали?
– Да, да, идемте.
Она тяжело переводила дыхание и шла так быстро, что он еле поспевал за нею. Она молчала, и он не нарушал молчания; когда же они дошли до дома, он вошел, снял пальто и осветил маленькую гостиную. Она бросила накидку на спинку стула и стала ходить взад и вперед в настоящей ярости. Глаза ее блестели от слез, лицо покраснело и кулаки нервно сжимались. Он стоял, прислонившись к камину, и наблюдал за нею сквозь дым сигары.
– Вам незачем рассказывать мне, – сказал он наконец. – Я знаю, в чем дело.
– Я рада. Я никогда не решилась бы повторить, что они говорили. Как подло! – Голос ее оборвался, и она закусила губу. – Зачем я спросила их! Почему я не сумела удержаться! Когда вы ушли, я подошла к этим женщинам и спросила. О, они были жестоки! Хотя какое мне до них дело! – Она топнула ногою в бальной туфле.
– Мне придется когда-нибудь убить этого человека, – сказал он, сбрасывая золу сигары в камин.
– Какого человека? – Она остановилась, глядя на него.
– Гленистэра, конечно. Если бы я думал, что сплетня дойдет до вас, то я давно бы покончил с ним.
– Но не он же распространяет ее! – вскрикнула она, горя негодованием. – Он благородный человек. Все эта несчастная сплетница, миссис Чемпион.
Мак Намара слегка, но многозначительно повел плечами, и она это заметила.
– Конечно, я не хочу сказать, что он поступил так преднамеренно. Для этого он слишком порядочный человек, но всякому приятно поговорить о красивой девушке. А госпожа Мэллот ревнивая штучка.
– Мэллот? Кто она? – с любопытством переспросила Элен.
Он молчал, задумавшись, а она наблюдала за ним. Как красив он был в вечернем костюме! Высокий рост его, сильная и энергичная фигура особенно эффектно бросались в глаза в уютной, маленькой и мягко освещенной комнате. В глазах его было то восхищение, которое заставляло женщин многое прощать. Он поднял смелое и красивое лицо и встретил ее взгляд.
– Я охотнее предоставлю вам самой узнать, кто она, так как не охотник до сплетен. У меня есть более важная тема для разговора, самое важное, что я когда-либо говорил вам, Элен.
Он впервые назвал ее по имени, и она задрожала, со страхом поглядывая в сторону двери. Она ждала этого момента, но все же еще не приготовилась к нему.
– Не сегодня, не говорите сегодня, пожалуйста.
– Нет, сегодня удобнее всего. Если вы не можете сразу дать мне ответ, я вернусь к вам завтра. Я хочу, чтобы вы были моей женой, хочу дать вам все то, что может дать мир. Я хочу, чтобы вы были счастливы, Элен. Теперь всякие сплетни прекратятся, я защищу вас от всех неприятностей, и все, чего бы вы ни захотели, я положу к вашим ногам. Я в состоянии это сделать.
Он поднял сильные руки, и она увидала по выражению его решительного лица, что, пожелай она, он в самом деле способен дать ей все, что только может дать смертный: любовь, защиту, обожание и завидное положение.
Она нерешительно заговорила, но воспоминание об унижении и обиде, испытанных ею в этот вечер, вихрем налетело на нее. Этот город, этот первобытный, полуобразованный лагерь рудокопов восстал против нее, осуждая ее с холодной жестокостью. Женщины, ревнивые болтуньи-сплетницы, готовы выбросить ее из своей среды и сделать ее жизнь в Северной стране невыносимой, причем у нее не будет никакой поддержки, кроме собственной гордости.
Она ясно представляла себе самое себя в будущем, безжалостно оставленную в одиночестве, унижаемую, оскорбляемую и в то же время не имеющую возможности ни уехать отсюда, ни разъяснить положение.
Ей придется оставаться и выносить все это в течение нескольких лет, пока ее дядя пробудет здесь судьей. Этот же человек может освободить ее. Он любит ее; он предлагает ей все, чего бы она ни захотела; он крупнее, чем все они, вместе взятые, они – игрушки в руках его и хорошо это знают.
Она не была уверена в том, что любит его, но сила его привлекала ее и вызывала в ней глубокое восхищение. Из всех людей, виденных ею, никого нельзя было сравнить с ним, кроме Гленистэра.
Ба! Животное! Сначала он глубоко оскорбил ее, а теперь унизил.
– Хотите быть моей женой, Элен? – тихо повторил Мак Намара.
Она опустила голову, и он шагнул вперед, чтобы привлечь ее к себе, но вдруг остановился, прислушиваясь.
Кто-то взбежал на крыльцо и громко постучал в дверь. Мак Намара с рассерженным видом вышел в переднюю, открыл дверь и впустил Струве.
– Вот ты где, Мак Намара! Я везде искал тебя! Черт знает, что случилось!
Элен с облегчением вздохнула и подобрала накидку; звук их голосов неясно долетал до нее. Она успела придти в себя до их появления в комнате.
Политический деятель говорил недовольным тоном.
– Меня вызвали на прииски, и надо немедленно ехать. Как можно скорее ехать. И так уже, пожалуй, слишком поздно. Я уже час, как ищу тебя, – говорил Струве. – Твоя лошадь оседлана и стоит у конторы. Не стоит переодеваться.
– Ты говоришь, Воорхез поехал с двадцатью понятыми? Это хорошо. Оставайся в городе и разузнавай как можно точнее, что здесь происходит.
– Я телеграфировал на «Крик» с приказом рабочим вооружиться и выставить пикеты. Если поторопишься, попадешь туда вовремя. Теперь всего только полночь.
– В чем дело? – беспокойно спросила мисс Честер.
– Сегодня собираются сделать нападение на прииски, – сказал адвокат. – Противная сторона пытается захватить их, и ожидается драка.
– Вы не должны туда ехать! – в ужасе воскликнула она. -Там будет кровопролитие.
- Предыдущая
- 31/54
- Следующая
