Забытый эксперимент - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 5

• Предыдущая
• 5/6
• Следующая

– Товарищ Беркут, вы меня слышите? Иван Иванович!

Ему не ответили, и он подумал, что пора, пожалуй, вылезать. Но сначала он решил еще раз попробовать соединиться с Лантанидом. Он нажал клавишу настройки и был буквально отброшен от аппарата громоподобным рыком:

– «Тестудо»! «Тестудо»! Отвечай, «Тестудо»!

– «Тестудо» слушает, – сердито сказал Полесов.

– «Тестудо»? Я – Леминг. Куда вы запропастились? Почему не отвечали?

Полесов сказал, что не было связи.

– Где вы находитесь?

– В эпицентре.

Последовало короткое молчание, затем Леминг уже значительно спокойнее осведомился:

– Нашли?

– Что именно? – спросил Полесов.

– Как – что? Двигатель времени, конечно. Это ты, Беркут?

Полесов сказал, что он не Беркут и что Беркут и Иван Иванович спустились в какое-то подземелье, и что он, Полесов, не понимает, о каком «двигателе времени» идет речь.

– Значит, спустились все-таки, поросята? – сказал Леминг. – Так. Ну, с ними я еще поговорю. Слушайте, водитель. Немедленно отведите машину подальше от этого… подземелья и ждите. Понятно? Отвести и ждать!

– Понял, – сказал Полесов. – Отвести машину и ждать.

– Действуйте. Связи с Беркутом нет?

Полесов подумал и выключил передатчик.

– Двигатель времени, – сказал он вслух. – Ладно…

Он встал, надел спецкостюм и вылез из машины. Ноги по щиколотку ушли в черный прах. Он перебрался на бетонный купол и подошел к люку. Тонкий трос уходил в кромешную темноту. Полесов оглянулся. «Тестудо» стоял за земляной насыпью и следил за ним блестящими выпуклыми глазами прожекторов. Полесов присел на корточки и полез в люк, напрягая все мышцы.

Внизу было совершенно темно. Полесов включил нашлемную фару. Пятно света скользнуло по изрытым стенам, по остаткам развороченных приборов, по полу, покрытому слоем пыли, тонкой, как пудра. Затем Полесов увидел следы в пыли и быстро пошел, обходя нагромождения обломков, цепляясь ногами за оборванные провода. И он опять услышал, как кто-то хрипло и равномерно дышит в радиофоне.

Поворот. Длинный узкий коридор. Еще поворот. Полесов кубарем скатился по металлической лестнице. В кончиках пальцев появилось знакомое ощущение: сотни крошечных иголочек вонзаются под кожу. Полесов побежал. Еще одна лестница, еще один коридор. Ритмичный хрип в наушниках вырос в мощный свирепый рев. «О-о-о… А-а-а… О-о-о… А-а-а».

Пот заливал глаза, резало в груди. Иголочки кололи локти и колени. Еще один поворот. Полесов остановился. Яркий голубой свет на секунду ослепил его. Затем он разглядел на голубом фоне две черные тени. Беркут стоял, склонившись над Иваном Ивановичем, а Иван Иванович сидел, по-турецки скрестив ноги и упираясь ладонями в голубой пол.

Полесов подбежал к ним и схватил Ивана Ивановича под мышки. Иван Иванович был необычайно тяжел. Ноги его волочились, и он то и дело выскальзывал из рук Полесова. Но Полесов подтащил его к двери, взвалил на спину и, протискиваясь в коридор, оглянулся на Беркута. Беркут неторопливо шел следом, и руки его болтались по сторонам тела, как рукава пальто, надетого внакидку. Позади него Полесов увидел две прозрачные колонны. В колоннах билось, медленно пульсируя, голубое пламя, и рев в радиофоне пульсировал вместе с ним.

Иван Иванович, багровый и благожелательный от стаканчика коньяка, сказал:

– Да, это было здорово, доложу я вам!

– Еще? – спросил Полесов.

– Нет, хватит.

– А вам, товарищ Беркут?

Беркут улыбнулся:

– Спасибо, Петр Владимирович, не хочу. Свяжитесь с Лемингом, если вам не трудно.

Полесов завинтил флягу и подсел к передатчику. Беркут откинулся на спинку сиденья, продолжая улыбаться. Тело было легким, свежим, даже следа не осталось от томительного бессилия, свалившего его на обратном пути из подземных коридоров. Иван Иванович блаженно пыхтел и поглаживал себя по животу. Должно быть, он тоже был доволен.

– Есть связь, – сообщил Полесов.

– Леминг! – крикнул Беркут в микрофон. – Леминг, я Беркут.

– Беркут? – рявкнуло в ответ. – Почему ты нарушил мои инструкции?

– Спокойно, Леминг. – Беркут попытался согнать с лица улыбку, но это ему не удалось. – Мы целы и невредимы. Леминг, мы не ошиблись. Слышишь, Леминг? Двигатель времени уцелел и работает вовсю. Двигатель времени работает, слышишь?

После паузы Леминг сказал:

– Слышу.

– Срочно доставь сюда энергоснимающее устройство, – продолжал Беркут. – Совершенно срочно. Миллионы киловатт уходят в воздух и заражают воздух, слышишь, Леминг?

– Слышу. Немедленно убирайтесь оттуда.

– Спокойно, Леминг! Убираться отсюда не надо. Пришли людей. Больше людей. Пришли Кузьмина, Еселеву, Акопяна. Обязательно пришли Акопяна. И поторопись, Леминг, надо упредить следующий взрыв. Только через голубой туман на вездеходах не пройти. Попроси у межпланетников еще несколько танков высшей защиты. Они тоже не очень спасают, но все-таки…

– Представь себе, я уже подумал об этом, – сказал Леминг чрезвычайно язвительно. (Иван Иванович сделал большие глаза и поднял указательный палец.) – Танки с оборудованием находятся в пути и будут у вас завтра утром. А люди будут у вас через четверть часа. Я выслал три турболета.

– Не стоило бы. – Беркут покосился на экран, где у опушки тайги блестели под солнцем обломки «Галатеи». – Здесь уже есть один турболет.

– Чепуха. Они пройдут над бывшей автострадой на бреющем полете. Ничего им не сделается. – Леминг покашлял, затем нарочито небрежным голосом осведомился, есть ли у Беркута какие-нибудь соображения относительно этого… как его… голубого тумана.

Иван Иванович затрясся в беззвучном хохоте, широко разевая темно-розовую пасть с крепкими желтоватыми зубами. Беркут ответил:

– Есть соображения. Несомненно, это твоя возлюбленная неквантованная протоматерия. Вернее, продукт ее взаимодействия с воздухом или водяными парами.

– Я так и думал, – сказал Леминг. – Ладно. Ждите. Не рискуйте. До свидания!

Беркут отодвинулся от микрофона и тоже засмеялся. Только Полесов не смеялся. Он был бледен и осунулся от утомления. Он принял еще одну таблетку спорамина, поэтому спать ему не хотелось, но он чувствовал себя неважно. К тому же он впервые в жизни не понимал, что происходит вокруг него, и это его злило и мучило. Его злил самодовольный Иван Иванович и даже мягкий Беркут, хотя он сознавал, что это совсем никуда не годится. В конце концов он поборол гордость и резко спросил:

– Что такое «двигатель времени»?

Физики поглядели на него, затем друг на друга.

Беркут покраснел и, запинаясь, сказал:

– Мы совсем забыли… Простите, Петр Владимирович… Сначала мы не были уверены, а потом эта удача… Это было так неожиданно… Ах, как нехорошо получилось!

– Двигатель времени, – сказал Иван Иванович с усмешечкой, – есть не что иное, как вечный двигатель. Перпетуум, так сказать, мобиле.

– Не надо, Иван. Сейчас я вам все объясню, Петр Владимирович. Только вы не обижайтесь на нас, пожалуйста. Вы знакомы с тау-механикой?

Полесов угрюмо покачал головой. Он все еще злился, хотя Беркут опять нравился ему.

– Тогда это сложнее. Но я все-таки постараюсь объяснить.

Он очень старался объяснить. Полесов тоже очень старался понять. Речь шла о свойствах времени, о времени как о физическом процессе. По словам Беркута, это была необычайно сложная проблема. Много лет назад, при исследовании проблемы источников энергии звезд, была впервые выдвинута своеобразная, еще экспериментально не подтвержденная теория времени как физического процесса, связанного с энергией. В основу этой теории легли постулаты, рассматривающие время как материальный процесс, несущий определенную энергию. Потом были найдены (сначала теоретически, а затем и экспериментально) количественные характеристики условий освобождения энергии, связанной с ходом времени. Так родилась механика «физического времени», иначе называемая тау– или Т-механикой.

• Предыдущая
• 5/6
• Следующая