Хонорик – таежный сыщик - Сотников Владимир Михайлович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/28
- Следующая
– Ладно-ладно, сестра твоя права, – сказал Холмогоров. – Нечего вам без привычки в такую даль отправляться. На таких волнах в первый раз и испугаться можно. Да и укачает.
– А как же вы в непогоду плаваете бакены включать? – спросил Макар. – В шторм, в бурю, а если еще в темноте…
Холмогоров засмеялся.
– Бакены хитрые – их полвека уже вручную не зажигают. Как только стемнеет, они сами и зажигаются, за этим прибор следит. Ну, если какая неисправность, тогда я должен проследить. Или вот лампочку поменять. Но это я потом, уже без вас сделаю. А с вами мы лучше к маяку сходим.
– К маяку? – удивился Ладошка. – К самому настоящему, как на море, как в порту?
– Нет, маяк самый обычный – просто красный фонарь на берегу, – сказал Холмогоров. – По Енисею ведь не только бакены горят. Бакены на воде указывают фарватер – где плыть можно. А светлячки-маячки берег обозначают.
Они проплыли километра два вдоль берега, не отдаляясь от него. Холмогоров устроил ребятам самую настоящую экскурсию. Он показал на противоположный высокий берег:
– Видите три сопки? Горы, по-простому говоря. Здесь их называют Три Брата. Они погоду предсказывают. Если отчетливо видны их вершины – будет ясно. А если туман на вершинах – обязательно пойдет дождь. И точнее этих примет никакой радиоприемник погоду не предскажет. А еще на этих сопках растут высоченные кедры. Кедровые орешки щелкали когда-нибудь? Вот к концу лета они созреют, и мы туда поплывем шишки собирать. Будем стучать колотушкой – такой деревянной дубиной – по стволам кедров, а шишки будут осыпаться вниз. Потом шишки перемелем в специальной мельнице, провеем на ветру – и останутся только орешки. Щелкай на здоровье! А можно и орешки пропустить через другую мельничку. И получатся чистые зернышки, самая полезная еда. Я в основном ими и питаюсь. И вас угощу – у меня с прошлого года остались запасы.
– В основном питаетесь орешками? – удивилась Соня. – Это у вас такая лечебная диета?
– Да какая там диета! – усмехнулся Холмогоров. – Просто принцип такой: есть только то, что природа дарит человеку. Чтобы никакую живность не обижать, люди должны употреблять только растительную пищу. Хлеб, крупы, чай – а вместо чая лучше травы заваривать. Можно, правда, и молока иногда выпить. Вот Макар знает, что я и яйца собираю – правда, те, которые куры где-нибудь в кустах потеряли. Но одно яйцо в день – вполне достаточно!
– Я тоже яичницу не люблю, – сказал Ладошка. – И много чего не люблю, что мне мама дает. Супы всякие, котлетки… Вы маме тоже все объясните, я с вами с удовольствием орешками буду питаться.
– С мамами трудно на такие темы разговаривать, – ответил Холмогоров. – Они лучше всех знают, чем детей кормить. А вот взрослым о своем питании, конечно, надо задуматься. Ведь не понимают, что от желания есть мясо и рыбу они становятся злыми!
– А вы и рыбу не едите? – спросил Макар. – Здесь же, наверное, рыбы полно.
И он обвел пространство реки рукой.
– Конечно, полно, – согласился Холмогоров. – Но она же сама по себе живет, своей жизни радуется. А люди ее – раз, и тащат из воды! И на сковородку… И еще хвастаются друг перед другом, друг другу завидуют, у кого улов больший… И не замечают, как становятся более злыми, доброта из жизни уходит. А то еще на охоту уйдут, как наши мужики, и гоняются по тайге за бедными птицами и зверями. Несправедливо это, а несправедливость только природу нарушает и людям мешает в доброте жить. Я вот учу всех своих односельчан доброте, а они только смеются надо мной.
– То, что вы говорите, наверное, правильно, – задумчиво сказала Соня. – Вы вегетарианец, то есть человек, который употребляет только растительную пищу. Но при Ладошке лучше на такие темы не говорить.
– Почему это? – не понял Ладошка. – Я тоже хочу быть вегетарианцем!
– Тебе расти надо, – наставительно сказала Соня. – На одних орешках много не вырастешь.
– Сестра твоя правильно говорит, – согласился Холмогоров и даже погрозил Ладошке указательным пальцем, словно тот уже в чем-то провинился. – Тебе надо побольше есть. Это ничего – у детей доброты и так много. Что ж делать, если расти надо! Тут уж ничего не сделаешь – и рыба нужна, и котлетки всякие.
Воспользовавшись тем, что Холмогоров что-то переключал в моторе, Макар наклонился к Соне и шепнул:
– Надо разговор переводить с этой темы пищеварительной! А то он Ладошку перевоспитает и Нюка в придачу. Будут они у нас только травку у дома пощипывать.
– Ничего не перевоспитает, – возразила Соня. – Не очень-то у него принципы непоколебимые. Видишь, он говорит, детям все-таки можно питаться всеми продуктами. Если честно признаться, я даже разделяю идеи вегетарианства. Но не согласна с тем, что поведение людей и их душевные качества напрямую связаны с пищей, которую они потребляют…
Наверное, Соня увлеклась своим монологом, потому что окончание его высказала не шепотом, а обычным голосом. Холмогоров прислушался.
– А с чем же еще связано поведение людей? – вопросительно хмыкнул он. – Я же не говорю о том, что человек съел кусок мяса и сразу хищником стал. Детишки вон от котлет не становятся зверюшками. Я имел в виду сам способ жизни! Человек настроен на охоту, на ловлю рыбы, то есть на уничтожение живых существ – естественно, это накладывает отпечаток на его сознание. Если живое существо можно уничтожить, значит, и злым быть можно. Даже нужно – вот как люди считают! А я пишу как раз о том, что в человеке надо погасить именно стремление к жадности, к охоте, к пресыщению, человек должен научиться ограничить себя самым необходимым…
– Пишете? – широко открыла глаза Соня. – Вы об этом пишете?
Холмогоров замялся.
– Ну, так… Размышляю, скорее, а для себя записи делаю. – И, наверное, не желая больше говорить про свои записи, он показал на ближний берег. – А вот сюда, на овсяное поле, медведи выходят. Валяются, колоски едят.
– Так близко от деревни? – испуганно спросила Соня. И сразу же обратилась к Ладошке: – Видишь, нельзя даже от крайнего дома отходить!
– Орешки нельзя, отходить нельзя… Что же можно? – проворчал Ладошка. – В тюрьму какую-то приехали!
Холмогоров засмеялся.
– Вот так и все люди – как дети. Думают, что свобода – это всепозволительность. Животных убивать можно, завидовать друг другу можно, злиться – тоже. Дали волю всем своим чувствам, и рады до небес – считают себя царями природы. А свобода – это, наоборот, понимание того, чего нельзя. Нельзя быть гадом, скотиной, хамом, мерзавцем…
Под каждое новое слово Ладошка довольно хихикал и уже собирался подсказать что-нибудь свое, а Соня вжимала голову в плечи. Наверное, этот перечень не очень радовал ее слух!
– Ябедой! – наконец подсказал Ладошка.
Чтобы остановить его фантазию, Соня торопливо сказала:
– А у англичан даже пословица есть на эту тему: «Свобода моего кулака заканчивается в сантиметре от вашего носа».
– Как-как? – переспросил Холмогоров. – Отлично сказано! Мы тут языками болтаем, а у них одна фраза – и все понятно. То есть все мы до того предела свободны, пока другим не мешаем. А люди ох как привыкли друг другу мешать! Особенно своей злостью…
«Надоел он уже этими рассуждениями о злости! – подумал Макар. – Сам добрый, мы тоже не злые, Фоминишны – божьи одуванчики. Где он тут видел злых людей? Может, эти охотники и рыболовы вернутся и всех перестреляют?»
Тут он не выдержал и засмеялся.
– Ты что? – не поняла Соня. – Что мы смешного сказали? Неприлично смеяться, когда кто-то что-то говорит.
– Да я не над вами, – объяснил Макар. – Просто странно мы беседуем. Заговорили про кедры – сразу целая научная беседа на тему пищеварения состоялась. Только про медведей вспомнили – всякие английские пословицы пошли. Смешно! А на самом деле, конечно, скучно, – добавил он, вздохнув.
Холмогоров словно почувствовал себя виноватым. Он начал поспешно показывать новые достопримечательности. Прибрежные черемуховые заросли, в которых Макара ждет удачная рыбалка, выступающую из реки песчаную косу, которая даже издали сверкнула какими-то искорками… Может, это были самые настоящие драгоценные камни?
- Предыдущая
- 11/28
- Следующая
