Загадки последнего сфинкса (Последняя трапеза блудницы) - Солнцева Наталья - Страница 10

• Предыдущая
• 10/76
• Следующая

– Женщина, которая его укокошила, явно не дура, раз сделала свое дело у всех под носом… перед самым выходом артиста на сцену. Скрипач уединился: пока он настраивался, медитировал, беседовал со своей музой … никто не смел его беспокоить.

– Но жену он все-таки впустил?

– В том-то и штука. Не только впустил, но и подпустил…

– А что было в тех письмах… ну, в которых ему угрожали?

– Толком неизвестно. В интересах следствия подробности не разглашаются. А при жизни Никонов никому про угрозы не говорил. Полагаю, он в них не верил, не хотел зря жену волновать. Мало ли полоумных на свете? Чаще всего они не опасны. Выходя на публику, человек невольно становится объектом самых разных устремлений. Поклонники и поклонницы влюбляются в своих кумиров, иногда становятся просто одержимыми. Тебе ли не знать?

Инга забыла про портрет. Смерть Никонова, игру которого ей так и не довелось услышать, из далекой и полуреальной трагедии стала казаться мрачным намеком, предвестником беды…

— С чего начнем? – спросила Астра за завтраком.

– В смысле? – поднял брови Матвей.

– Я о Никонове. Надо все разузнать, побеседовать с его родственниками.

– Ты еще не передумала заниматься частным сыском? – удивился Матвей. – Утро вечера мудренее. Я полагал, за ночь ты все взвесила и пришла к правильному выводу.

– Так и есть.

– И что? Понимаешь, если тебя никто не нанимал вести расследование, то никто и не заплатит.

– При чем тут деньги? Мне интересно разгадывать чужие замыслы. Кто-то по каким-то причинам лишил жизни молодого талантливого музыканта. А мы его найдем и разоблачим. Разве этого мало?

– Детский сад… – вздохнул Карелин. – Как ты собираешься искать убийцу?

– Нужно проникнуть в его мысли.

– Раз плюнуть! Сесть, закрыть глаза, представить себя на его месте, да? Не смеши.

– У нас есть зеркало.

Матвей ждал этого довода и подготовился.

– Вот и задай ему вопрос, с чего начинать!

Астра надулась, надолго замолчала. Она отказывалась соглашаться с тем, что зеркало не обладает никакими особыми свойствами и все увиденное в нем является продуктом сознания того, кто в него смотрит. Глаза устают, мозг начинает играть со своим обладателем и морочить его призрачными образами.

– Ты все еще веришь, что баронесса передала тебе некий магический предмет? – не выдержал Карелин. – Но она была мертва, дом горел… Ты сама схватила первое, что попалось под руку, и давай бог ноги. Это могло быть не зеркало, это могла быть любая безделушка.

– Нет!

Он говорил о трудном периоде в жизни Астры, когда она ушла из дома и поступила в компаньонки к госпоже Гримм. Та умерла при странных обстоятельствах: в коттедж проник вор, устроил пожар, и Астре пришлось спасаться от огня. Она успела вынести из горящего здания свою сумку с кое-какими вещами и старинное зеркало.

– Ты вбила себе в голову, что Осокин охотился именно за зеркалом. А он был сумасшедшим, отчим твоей покойной подруги! У них вся семейка ненормальная.

– Считай, мне понравилось распутывать преступление, кто бы его ни совершил – больной человек или здоровый. Что, если я нашла свое призвание? Деньги – не главное. Мой отец богат и в состоянии меня обеспечить.

– Как же самостоятельность, независимость? Новая жизнь? – наступил на ее мозоль Карелин. – Опять будешь просить у родителей на карманные расходы? Ты уже большая девочка.

– Надеюсь, с финансами как-нибудь решится.

– Как-нибудь… кто-то… где-то… когда-то… Вечная неопределенность! Типично женский взгляд на вещи.

– Хорошо. Что ты предлагаешь? Идти в твое бюро приемщицей заказов? Я там и дня не высижу. Я терпеть не могу однообразия!

– Черт с тобой! – сдался он. – Попробуй раскрыть убийство Власа Никонова… без всякого опыта, без осведомителей, без связей в силовых структурах. Посмотрим, что у тебя получится.

– Отказываешься мне помогать?

Матвей остыл, расслабился и рассмеялся.

– Допустим, нет. Что дальше? Я жду указаний, патрон! – он приставил руку к виску жестом, которым военные отдают честь. – Моя машина и мое свободное время в твоем распоряжении. Хочу проверить, насколько тебя хватит.

– Я упрямая.

– Кроме этого, сыщику требуются еще кое-какие качества.

– Отсутствие опыта я предлагаю рассматривать как положительный момент. Это исключает штампы и гарантирует непредвзятость.

Телефонный сигнал прервал их горячую дискуссию. Звонила Лидия Отрогина, мать парня, которого лет восемь назад отучил от наркотиков отец Матвея. Собственно, от отца и перешло к нему «по наследству» своеобразное хобби – наставлять на путь истинный трудных ребят.

Отрогина спросила про Аркадия Ивановича, огорчилась, узнав, что он уехал из Москвы.

– Насовсем?

– Да, – сказал Карелин. – Будут жить с мамой в кубанской станице, выращивать виноград.

– Какая жалость!

Она в двух словах поблагодарила за сына. Сейчас ему уже двадцать шесть, характер сложный, но ни наркотиков, ни алкоголя не употребляет. Йогой увлекся, восточными духовными практиками.

– Рад за него.

Она не заканчивала разговор, хотя тема была исчерпана.

– Может быть, я чем-то могу помочь? – на свою беду, предложил Матвей.

Проклятая вежливость! От нее одни проблемы.

– Ваш отец – мудрый и надежный человек, – ухватилась за предложение Отрогина. – Мне нужен был его совет по одному… деликатному вопросу. Пожалуй, я рискну обратиться к вам. Вы не против?

Они договорились о встрече в кафе «Миранда».

– Там готовят отличный грушевый пирог, – сказала она. – Вы любите сладкое? Я приду с подругой. Она бывшая балерина. Как вы относитесь к балету?

В клубе «Ар Нуво» по пятницам собирались завсегдатаи.

Александрину Домнину, мачеху эксцентричного художника, здесь называли Санди. Пышноволосая, высокогрудая, тонкая в талии, она одевалась в обтягивающие платья из ярких натуральных тканей – хлопка, льна, шелка – и с ног до головы увешивалась украшениями из полудрагоценных камней, серебра, перламутра и эмали.

Сегодня на ней был длинный оранжевый наряд, от шеи до груди спускался каскад бус индийской бирюзы всевозможных оттенков, уши оттягивали тяжелые серьги из того же камня, а руки и пальцы были унизаны браслетами и перстнями. Высокая, небрежно уложенная прическа с висящими вдоль щек локонами делала очаровательную вдовушку похожей на восточную танцовщицу.

– Привет, Санди! – помахал ей известный актер-комик Баркасов. – Иди ко мне!

Над его столиком висел портрет Сары Бернар с пальмовой ветвью в руках. Баркасов обмывал полученный накануне гонорар за выступление и успел изрядно набраться.

Домнина охотно приняла приглашение, опустилась на свободный стул. Благо их за столиком артиста было только два: значит, конфиденциальной беседе никто не помешает.

– Ты демонически хороша! – выпалил комик, проглотив очередную порцию водки. – Баядера! Куртизанка! Что тебе заказать?

– Текилу.

– Фу, – скривился Баркасов. – Напиток, деточка, выбирают не по моде, а по вкусу. Впрочем, с такой красавицей нельзя спорить… ей следует подчиняться, с мазохистским наслаждением ползать у ее ног… целовать носки ее туфель.

В узком кругу, куда входила и Санди, знали о склонности актера к извращенному сексу. Поэтому его речи не удивили вдову, напротив, она благосклонно потрепала Баркасова по макушке и наступила каблуком ему на ногу, надавила.

– Будешь меня слушаться, раб?

– Да, госпожа, – расплылся в улыбке тот, страстно облобызал ее длинные пальчики и залюбовался. – Ручки твои, моя повелительница, достойны резца Родена.

Принесли текилу, и Александрина сделала глоток, оглядывая публику.

«Где она берет средства на безбедное существование? – посетила Баркасова совсем не джентльменская мысль. – На все эти побрякушки? Одна бирюза, которая украшает ее лебединую шейку и соблазнительную грудь, стоит прилично, учитывая количество и работу. А в октябре мадам блистала в Париже, водила русских богатеев по выставкам «Осеннего фестиваля», консультировала по поводу продукции европейских артмастерских, помогала приобретать предметы искусства. На какие шиши она покупала наряды и драгоценности?»

• Предыдущая
• 10/76
• Следующая