Шарада Шекспира - Солнцева Наталья - Страница 16
- Предыдущая
- 16/76
- Следующая
«Она права, – подумал сыщик. – Я уделяю ей мало времени».
– Постараюсь исправиться, – он виновато опустил голову. – Ты говорила об актере?
– Да. Его псевдоним Кристофер Марло. Мы обменялись телефонами, но я уже жалею, что дала ему свой... наш номер. Видишь ли, он очень странный!
– Он уже звонил тебе?
Ева кивнула:
– Этой ночью. Я не спала, мне было страшно, и его звонок сначала меня обрадовал.
– А потом?
Она волновалась, перескакивала с одного на другое.
– Вчера днем мы случайно встретились возле театра. У меня в памяти все перепуталось! В общем, он заявил, будто его скоро... что он должен умереть. Понимаешь, в спектакле про Марию Шотландскую он играет Генри Дарнли, которого убивают, и...
– Ева! Ты забыла, что имеешь дело с артистом, – перебил ее Всеслав. – Ради бога, успокойся. Он просто прикидывался, дразнил тебя! Небось наболтал разной чепухи, а ты и поверила.
Она подняла на него растерянные, несчастные глаза.
– Ты думаешь? По телефону он сказал, что шпионит за мной и что он... тайный агент королевы Елизаветы.
Смирнов не выдержал и прыснул со смеху, несмотря на серьезность разговора.
– Королева Елизавета? – хихикая, переспросил он. – Это кто?
– Знаменитая монархиня, правившая в Англии в шестнадцатом веке, дочь Генриха VIII и Анны Болейн. Тебе надо побольше читать!
Смирнову стало не до смеха. С Евой творилось что-то странное.
– Весна – опасное время, – осторожно начал он. – Таяние снега, мрачная сырость, грязь, лужи производят удручающее впечатление на чувствительные натуры. Дневное тепло обманчиво, можно легко простудиться. Ты случайно не заболела?
Ева с трудом удержалась, чтобы не запустить в него бутербродом. Тем более что аппетит у нее пропал совершенно.
– Зря я тебе все рассказала, – со слезами на глазах прошептала она. – Ты...
Ева вскочила и выбежала из кухни. Сыщик остался сидеть, пребывая в полном недоумении. Какая муха ее укусила? Он что, должен был поверить в шпиона королевы Елизаветы? Это перебор! Мальчишка-актер заморочил Еве голову, она забыла, с кем имеет дело.
И тут Смирнову на ум пришли смутные воспоминания. Когда-то он что-то читал про секретные службы. Кажется, именно при Елизавете Английской, которая вынуждена была защищать страну от испанского вторжения, а трон – от посягавшей на власть католички Марии Стюарт, существовала разветвленная сеть шпионов. Но...
– Боже! – пробормотал он. – Ева кого угодно сведет с ума. На нее весна действует, дурацкие россказни влюбленного парня, спектакли, которых она насмотрелась! У нее слишком сильное воображение. Хорошая порция скепсиса – отличное лекарство от подобных штучек.
Часам к одиннадцати, когда ушел учитель математики и Ася освободилась, мачеха решила поговорить с ней. У девочки было весеннее обострение хронического бронхита, но, слава богу, без астматических признаков. Она стояла у окна, глядя, как с ясного неба падают пушистые снежинки. Спросила, обернувшись:
– Кристина, откуда берется этот снег? Волшебство!
Ася упорно не желала называть вторую жену отца мамой, и Кристина уже с этим смирилась. Пусть называет, как хочет.
– Такое бывает, – произнесла она. – Как ты себя чувствуешь, дорогая?
Дочь Адамова поморщилась. Лицемерие Кристины выводило ее из себя.
– Нормально. Кашляю. Но уже меньше, – пробурчала девочка. – Не называй меня «дорогой», пожалуйста, я же просила. Ты меня не любишь. Зачем притворяться?
Кристина поджала губы, промолчала. «Несносная девица, – подумала она. – Я с ней вожусь, лечу, занимаюсь ее учебой, таскаюсь по санаториям – и никакой благодарности! Словно бы я обязана!»
Ася с неприязненной улыбкой подошла к своему дивану, села, сложив руки на угловатых коленях.
– Я ведь некрасивая? – вызывающе спросила она. – Да, Кристина? Мальчики не обращают на меня внимания. И еще этот кашель... Ну, скажи правду! Разве не ты говорила, что обманывать нехорошо?
«Некрасивая и наглая, – подумала мачеха. – Влепить бы тебе подзатыльник!»
– Ты перерастешь это, – вслух сказала она с нотками фальшивой доброжелательности в голосе. – Все наладится. Похорошеешь, выздоровеешь.
– Врешь, как всегда, – вздохнула Ася. – У меня папа красивый, и мама была красивая. Почему я такая уродина?
– Ты не уродина, ты...
– Зачем папа женился на тебе? – не слушая, безжалостно продолжала девочка. – Нам прекрасно жилось втроем – я, он и Анфиса Карповна. Ты вышла за папу из-за денег?
– Прекрати! Как ты смеешь? – вспылила Кристина.
Ася скривилась, передернула худыми плечами, зло уставилась на мачеху.
– Скажи еще, что ты его любишь! Слышать этого не могу... Мама с папой тоже любили друг друга, а потом мама хотела выпрыгнуть с балкона!
У Кристины пересохло в горле, кровь отхлынула от лица. Девочка сообразила, что сболтнула не то, – замолчала, насупившись.
– Асенька, о чем ты?
Но та уже замкнулась, рассердилась на себя и на весь белый свет.
– Ни о чем! Куда ты ходишь по ночам? – спросила она Кристину. – Думаешь, я сплю и ничего не вижу?
– По ночам все спят, особенно больные дети!
Адамова знала, как больнее уколоть Асю. Та покраснела, закашлялась.
– Я не ребенок! Я все расскажу папе! Когда он дежурит...
– Ну, хватит, – холодно сказала Кристина. – Довольно детских фантазий. Может быть, нам стоит обратиться к психиатру? У тебя слишком много странностей, дорогая. В твоем возрасте это связано с гормональным расстройством. Ничего, мы справимся. Сейчас столько отличных лекарств!
Разговора опять не получилось. Мачеха повернулась и резко вышла из комнаты Аси, хлопнув дверью. Девчонка и святого доведет до нервного срыва! Однако что она там говорила про свою мать? Та собиралась выпрыгнуть с балкона? Что-то новенькое!
Адамова позвонила мужу на мобильный. Он не отвечал: наверное, отключил телефон. Они с утра немного повздорили, и Лев Назарович отправился в сауну, снимать стресс. Кристина осталась дома с Асей.
– Он себе развлекается, – прошептала она. – А я как на привязи. Сижу, караулю его милую дочурку, которая, если бы могла, давно выставила бы меня за дверь.
Злость на супруга и на свою неудавшуюся судьбу вдруг с небывалой силой проснулась в Кристине. Лева превратил ее в гувернантку для Аси! «Мои девочки!» Чего стоит одно это обращение! Он совершенно не интересуется, чего же хочется ей, жене. Даже подарки на праздники и дни рождения выбирает дорогие, но самые обыкновенные, без души, без изюминки: золотое украшение или французские духи, букет роз – вот и весь нехитрый перечень. Когда-то Кристину страшно обрадовал преподнесенный доктором еще в качестве жениха набор из белого золота – серьги с крошечными бриллиантовыми звездочками и тонкое колечко с таким же камешком. Но те времена миновали.
Она уже забыла, какой роскошью для нее, вчерашней студентки, казались поездка на такси или ужин в ресторане, как она боготворила, обожала Адамова – блистательного хирурга и обаятельного мужчину. Как она... Да что вспоминать?! К достатку привыкаешь быстро, а жизнь одними деньгами не измеришь.
Впервые за годы брака Кристина задумалась: а любил ли Лева свою первую супругу, Елену? До сих пор она была уверена, что покойная соперница в этом смысле оказалась счастливее, но после вырвавшихся у Аси слов появились сомнения.
О том, что Адамов вдовец, знали все сотрудники клиники, а как, отчего умерла Елена, точно никто сказать не мог. Болтали разное, путались в предположениях, и только. Слухи загудели, подобно потревоженному осиному рою, после нашумевшего убийства медсестры Садыковой. Еще бы!
Звук открывающейся двери застал Кристину врасплох. Неужели вернулся Лева? Почему так рано? Она по привычке глянула в зеркало – все ли в порядке с лицом, прической? – и поспешила в холл.
Адамов сбросил туфли и, как был, в легкой куртке и брюках, развалился в кресле. Его лицо поражало синеватой бледностью.
- Предыдущая
- 16/76
- Следующая
