Выбери любимый жанр

Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья - Страница 23


Изменить размер шрифта:

23

– Если есть желание, – неопределенно ответил Владимир, не поворачиваясь.

Феодора вошла в гардеробную, и у нее разбежались глаза. Что надеть? На улице подмораживало, выпавший снег не таял. Она выбрала белый трикотажный костюм, белые сапоги с высокими голенищами и манто из серебристой норки. Съездить на бывшую работу, что ли? То-то бабы от зависти будут скрипеть зубами! Неплохо бы и нового начальничка проведать, нанести, так сказать, дружеский визит.

Нарядившись, она спустилась вниз, сопровождаемая настороженным взглядом Матильды. Водитель уже вывел джип из гаража, встретил хозяйку, заученным движением помог ей усесться в машину. Всю дорогу до Москвы он молчал, словно воды в рот набрал. Феодора замирала от предвкушения – какой фурор произведет ее появление на работе! Как у всех челюсти отвиснут!

Правду говорят, что ожидание счастья бывает приятнее самого счастья. На складе, которым до недавнего времени заведовала Феодора Евграфовна, ее не сразу узнали. Поохали, поахали, полезли с расспросами и фальшивыми объятиями. Позеленели от зависти. Новый начальник, которого назначили вместо нее, угодливо заглядывал в глаза, сыпал комплиментами. Распили привезенное госпожой Корнеевой шампанское, закусили икоркой, балычком, фруктами. И как только в горле ни у кого не застряло?!

Феодора не испытала долгожданной радости. Вместо ощущения удовлетворения она отчего-то расстроилась, на улицу вышла огорченной, растерянной. К кому еще поехать покрасоваться, похвастаться обретенным статусом жены Корнеева, дорогущими шмотками, бриллиантовым кольцом на пальце? Оказалось, что наведаться особо некуда. К родителям, что ли, нагрянуть?

Рябовы остолбенели при виде дочери, дар речи потеряли. Отец был под хмельком, понес всякую чепуху. Мать робела, как чужая.

– Угостить тебя нечем, – развела она руками. – Наша-то еда простая, ты небось отвыкла.

– Я сыта, мама. Вот, кушайте!

Феодора стала вынимать из пакета копченую колбасу, банки с дорогими консервами, сыр, виноград, коньяк, конфеты. Мать заплакала, словно в жизни ничего подобного не видела.

– Ты что? – опешила дочь. – Вы что, голодные? Я же всегда помогала, покупала вам продукты.

– Я не потому. От радости слезы текут. Какая жизнь у тебя теперь! Словно сказка... Хорошо, что не поторопилась замуж-то. Волшебная судьба тебе выпала!

Визит к родителям принес Феодоре странное чувство неловкости и сожаления. Словно она не их дочь, выросшая в двухкомнатной хрущевке, не они провожали ее в первый класс, не они ее воспитывали. Поделиться с ними сокровенными мыслями она не могла, да они бы и не поняли.

Из дома Феодора позвонила Корнеевым, предупредила, что заедет. Трубку взяла свекровь, отвечала холодно, сквозь зубы. С трудом сдержалась, чтобы не нагрубить настырной невестке. Проведать надумала! Одна, без Владимира, явится!

Петр Данилович встретил жену сына с искренним радушием. После времени, проведенного в поместье в Рябинках, московская квартира Корнеевых уже не подавляла Феодору непомерной роскошью, помпезностью. Она постепенно привыкала к богатству.

– Это супруга старается, – словно извинялся за «дворцовый» интерьер свекор. – У меня вкус простой, строгий.

Свекровь через силу улыбалась, позвала Глашу накрывать на стол. Феодора вежливо отказалась от угощения. Расспрашивала о здоровье, о текущих делах. Отвечал Петр Данилович, ссылался на возраст, бурно прожитую жизнь.

«Выглядят неважно, – думала невестка. – Особенно Александра Гавриловна. Скоро их деньги перейдут к Владимиру».

Она не ощутила удовольствия от этого. Неизвестно, чем обернется наследство для молодого Корнеева. Феодора вспомнила его молчание, углубленность в себя, тусклый взор. Свекор в свои шестьдесят был гораздо живее. Оказалось, что с ним интересно поболтать – Петр Данилович совершенно не напоминал одетый в дорогую одежду манекен, напичканный спесью и снобизмом.

Спустя час, дабы не тяготить своим присутствием Александру Гавриловну, Феодора решила откланяться. Прошлась по магазинам, но только устала и заработала головную боль. В течение недели до вступления в брак она потратила столько денег на одежду, обувь, украшения и разные мелочи, что в данный момент покупать ей было нечего.

«Я могу себе позволить и это, и то, – размышляла госпожа Корнеева, прохаживаясь по торговым залам. – Но у меня уже есть нечто подобное. Зачем столько тряпок? Солить?»

Дорогостоящая бытовая техника и посуда тоже потеряли всю свою привлекательность. Во-первых, кухней, уборкой и прочими бытовыми процессами занималась Матильда; во-вторых, дом буквально ломился от различных приспособлений для облегчения домашнего труда.

Феодора поняла, что, когда все есть, покупать становится неинтересно. Обеспеченная жизнь имеет свои недостатки: о деньгах заботиться не надо, о хозяйстве тоже, работать – нет смысла. Чем же развлекаться? Детей госпожа Корнеева рожать не собирается: поздно уже и ни к чему. Владимир ведет себя отшельником, его словно подменили. Где тот изнеженный, элегантный денди, с которым она познакомилась на Крите?

Молодой муж по утрам иногда уделял время физическим упражнениям, прогулке, а потом долго стоял под душем, затем облачался в легкий спортивный костюм и уединялся. И к обеду, и к ужину он выходил в той же спортивной одежде. Его, казалось, ничто не интересовало.

«Странные перемены!» – думала Феодора. Ее повергало в уныние не столько невнимание Владимира, сколько несоответствие жизни в браке с тем, чего она ожидала.

Несколько раз они выезжали вместе на светские вечеринки, чтобы, главным образом, дразнить публику. Владимир становился нежным до тошноты, предупреждал каждый каприз супруги, сорил деньгами – словом, изображал влюбленного безумца. Шокированное общество перешептывалось, закатывало глаза и с сожалением вздыхало. Такой богатый, блестящий жених «ушел на сторону»! И к кому? К какой-то неизвестной, ничем не выдающейся бабенке не первой молодости. Увы! Судьба умеет дарить не только улыбки, но и гримасы.

Феодора чувствовала себя чужой этим людям, она подыгрывала Владимиру, наслаждаясь их презрительным недоумением, их высокомерной завистью, ибо, как выяснилось, бывает и такой вид сего малопочтенного чувства.

– Спектакль удался! – говорил Владимир, расплываясь от удовольствия, и целовал ей ручки на глазах изумленных девиц на выданье. – Ты выхватила у них из-под носа лакомый кусочек, милая. Это не каждому удается! Их пленительная юная внешность обманчива: на самом деле под оперением голубок скрываются беспощадные когти стервятниц.

Сарказм Владимира, его циничные замечания коробили Феодору, но она привыкла скрывать свои эмоции. Маска греческой богини или минойской принцессы – кому как нравится – прочно приросла к ее лицу.

Домой в Рябинки супруги Корнеевы возвращались в тягостном молчании. Реплики водителя разряжали царящее в салоне напряжение. И новый день как две капли воды повторял старый, словно и не было никакой поездки, никаких сладких речей мужа, нарочитого ухаживания, приторных ласк напоказ.

«Зачем ему все это?» – спрашивала себя Феодора и не находила ответа.

Богатые развлекаются по-своему, их улыбки и слезы порой приобретают мертвый блеск золота. И лишь немногим дано пройти через это испытание без потерь.

Жизнь в замкнутом мирке поместья начала оказывать на Феодору нездоровое влияние. Временами ей казалось, что в доме обитает кто-то незримый и опасный.

Охранник и водитель оказались на редкость неразговорчивыми. Они общались преимущественно с хозяином, он отдавал им распоряжения и улаживал возникающие проблемы. Феодора могла попросить шофера Илью отвезти ее в город или по другим делам, а с охранником она только здоровалась, когда им приходилось сталкиваться. Матильда скользила по комнатам, как тень, молчаливая и сосредоточенная, стараясь не попадаться на глаза хозяйке.

Однажды, проводив мужа на прогулку по лесу, госпожа Корнеева решила обследовать дом. А нет ли здесь неприметных дверок, ведущих в укрытые для посторонних глаз помещения, или потайных лестниц? Подозрительных дверей она не обнаружила, но некоторые оказались просто запертыми на ключ. Феодора посетовала на собственную непредусмотрительность – ведь, как хозяйка, она давно могла потребовать у Матильды набор ключей для личного пользования.

23
Перейти на страницу:
Мир литературы