Замужем плохо, или Отдам мужа в хорошие руки - Шилова Юлия Витальевна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/86
- Следующая
Наступил момент, когда я пришла к мысли, что Андрей не только больной человек, лишенный памяти. Он еще и большой эгоист. Такое «счастье» вряд ли продлится долго. В его душе вообще нет никаких стремлений, да и еще неизвестно, есть ли у него эта душа. Он не хочет ни понимать, ни идти на уступки и ни пытаться хоть что-нибудь изменить. Андрей погружен в самого себя, и для него в этом мире не существует других людей. Получается, что в последнее время я не живу, я пустила свою жизнь на самотек и самозабвенно служу эгоисту. Выходит, что сейчас я сознательно отказываюсь от себя и живу для Андрея?
Я понимала, что моя любовь гибнет. Это очень тяжело осознавать, что любовь умирает, а ты ничего не можешь с этим поделать. Выстроенные за годы брака отношения трещат по швам, а самое главное, что на эти отношения больше не хочется тратить свои силы. Я принесла свою жизнь в жертву и целыми днями пытаюсь оправдать человека, который палец о палец не ударил для того, чтобы хоть что-то изменить. Прямо какая-то черная неблагодарность. Все, что происходит с нами в последнее время, ведет к неминуемому разрыву.
– Андрей, я боюсь, что больше так не смогу, – глухо сказала я и встала из-за стола.
Андрей по-прежнему сидел за столом, смотрел в одну точку и никак не реагировал на мои слова. Положив руки ему на плечи, я ощутила, как на мои глаза навернулись слезы, и прошептала:
– Как же нам с тобой дальше-то жить?
– Не знаю, – буркнул Андрей и убрал мои руки.
– Я хочу тебя показать одному американскому доктору. У него тут своя частная клиника. Пусть он тебя посмотрит. Может, он и в самом деле хороший специалист.
– Устал я уже от этих докторов, – замотал головой Андрей.
– И я устала, но что-то же нужно делать.
Несмотря на то что Андрей согласился сделать звук телевизора потише, я больше так и не прилегла, потому что нужно было уже собираться в офис к Богдану. Посмотревшись в зеркало, висящее в ванной комнате, я неожиданно для себя самой прослезилась, сочла свое отражение в зеркале удручающим и принялась брызгать на лицо холодной водой. Потрогав синяк на правом виске, я вновь отчетливо вспомнила события той страшной ночи и прошептала:
– И почему же ты у меня такая несчастная? Почему тебе так не везет?
Из зеркала на меня смотрела грустная девушка с заплаканными глазами.
Наложив побольше тонального крема на лицо, чтобы замаскировать темные круги под глазами, я надела изящное платье. Я привела себя в порядок, выпила чашку кофе, чтобы хоть немного взбодриться, и вновь посмотрела на Андрея, который все так же тупо сидел перед телевизором, не обращая на меня никакого внимания. Мне показалось, что ему совершенно неинтересно то, что идет в данный момент по телевизору, и он даже не вникает в суть того, что смотрит. Он сидел, словно робот, с застывшими глазами и прямым, ничего не выражающим взглядом.
– Андрей, может, тебе телевизор на другой канал переключить? – поинтересовалась я на всякий случай.
– Пусть будет на этом.
– Но ведь ты же никогда не любил подобные передачи.
– Мне нет разницы, что там идет.
– Если тебе нет разницы, тогда зачем ты это смотришь?
– Потому что мне больше нечем заняться.
– Это хорошо, когда нечем заняться, – укоризненно заметила я. – А на меня вот столько всего навалилось, просто караул. Я уже забыла, когда высыпалась в последний раз.
– А ты куда собралась? – проигнорировал мое замечание Андрей.
– По поводу американского врача хочу узнать. Я же тебе говорила.
– Да брось ты!
– Что бросить? Тебя или врача?
– Ерундой заниматься бросай.
Не успела я ответить на реплику Андрея, как в дверь позвонили, и на пороге появилась мама Андрея с только что испеченными пирожками.
– Андрюшенька, ну как ты там? – ласково спросила она и прошла на кухню. – Я тебе пирожков пышных напекла. Такие, как ты любишь. С капустой.
– Я не Андрюшенька, – раздраженно сказал Андрей и кинул в сторону матери злобный взгляд.
– А кто же ты?
– Он Андрей, – объяснила я. – Он ненавидит, когда его Андрюшенькой называют.
– Да мне, наоборот, хочется своего сыночка как можно более ласково назвать.
– Лучше не стоит, – честно предупредила я маму Андрея. – Он на это достаточно бурно реагирует. Может начать кулаком по столу стучать или швыряться чем-нибудь. У него сейчас нервная система вся расшатана.
– Юля, а ты сама-то пирожков поешь.
– Спасибо, но мне некогда. Я хочу с одним врачом встретиться, чтобы он Андрея посмотрел.
Мать поставила перед Андреем тарелку с пышными пирожками и все так же заботливо произнесла:
– Кушай, сынок. Кушай!
Проводив меня до коридора, она остановилась у входной двери и прошептала:
– Тяжело тебе с ним?
– Вы что, сами не видите?
– Он даже мамой меня ни разу не назвал.
– А меня – женой.
Свекровь прижала меня к себе и по-матерински произнесла:
– Держись, дочка. Видно, судьба такая.
Я грустно ей улыбнулась, вышла из квартиры и подумала о том, что судьба судьбой и пусть она сейчас диктует мне свои правила, но моя жизнь обязательно будет такой, какой я сама ее выстрою.
- Предыдущая
- 35/86
- Следующая
