Замуж за иностранца, или Русские жены за рубежом - Шилова Юлия Витальевна - Страница 20
- Предыдущая
- 20/56
- Следующая
– Откуда это?
Я осторожно начинаю вытаскивать использованные презервативы и насчитываю ровно двенадцать штук. Затем чувствую, как меня обдает ледяным потом, и думаю о том, что даже если Хенк имел меня в тот момент, когда я была в отключке, то он бы никогда не осилил такое количество презервативов. Моя находка указывала на то, что этой ночью в доме кто-то занимался сексом, а точнее говоря, в доме была целая оргия. Кто же мог заниматься сексом, если всю ночь я спала?!
На ватных ногах я пошла в ванную комнату и подошла к зеркалу. Затем повернулась к нему спиной и вскрикнула. На моей спине и ягодицах были видны следы от ударов ремнем.
– О ужас!
Невообразимо болело между ног, и все так же ныл задний проход. Перед глазами все стоял ночной кошмар. Глядя на свое тело, я больше не сомневалась в том, что Хенк продавал меня ночью каким-то негодяям. А это значит, что вчера вечером он подсыпал в мой бокал какое-то лекарство, возможно, сильнодействующее снотворное. Я слышала о подобных препаратах, и если я не ошибаюсь, то многие из них просто запрещены. Теперь все более-менее встает на свои места. А я-то думаю, почему я так быстро вырубаюсь и проваливаюсь в сон? У меня никогда в жизни еще не было подобной реакции на спиртное. А еще я слышала, что если чересчур увлекаться таким лекарством и случайно переборщить с дозой, то можно запросто отправиться на тот свет. Хотя, если так разобраться, то уж лучше быть отправленной на тот свет, чем оттраханной таким количеством мужиков.
И почему среди стольких писем, пришедших от иностранцев, я выбрала именно письмо извращенца Хенка, который показался мне милым, порядочным и надежным??? Чувствуя, что по моим щекам потекли слезы, я подумала о том, что не могу больше находиться в этом доме ни минуты. Чем быстрее я найду паспорт и билет, тем быстрее унесу отсюда ноги и постараюсь забыть про все, что со мной произошло, убедив себя в том, что это был всего лишь страшный сон и не более. Распахнув дверь, я столкнулась лоб в лоб с проснувшимся Хенком и от неожиданности сделала шаг назад.
– Ты уже проснулся?
– А ты что так рано вскочила? Может быть, мы бы еще с тобой что-нибудь придумали.
– В смысле?
– В смысле утреннего секса.
– Какой, к черту, секс?! У меня и так все болит! – прокричала я и, отстранив от себя Хенка, бросилась на кухню к мусорному ведру.
Я вывалила из ведра презервативы на пол и, задыхаясь от возмущения, вновь прокричала:
– Что это такое?!
– Гандоны, – ни грамма не смутился Хенк, словно чувствовал, что я могу задать этот вопрос, и был готов к ответу в любую минуту.
– Что???
– А ты что, разве сама не видишь?
– Вижу.
– Тогда почему спрашиваешь?
– Но ведь их ровно двенадцать штук и они все использованы. У меня все болит…
– Еще бы у тебя все не болело! Я сегодня драл тебя всю ночь. Ты вчера опять так быстро уснула, а у меня, как назло, сексуальный голод. Я же уже говорил тебе о том, что у меня три года не было женщины. Так что двенадцать использованных презервативов для меня не предел. Я могу и больше. Как только ты уснула, у меня сразу встал и стоял всю ночь.
– Ты хочешь сказать, что все эти презервативы принадлежат тебе? – от удивления я открыла рот и тяжело задышала.
– Конечно. А кому же еще? Я никогда и ни с кем не делю свою любимую женщину.
– Но ведь это невозможно!
– Может быть, для русского мужчины невозможно, а для голландского, после трехлетнего воздержания, вполне реально. Танюша, да не смотри ты на меня такими перепуганными глазами. Это только начало. Я только вхожу во вкус, а когда я в него окончательно войду, то ли еще будет!
– Что-то в нашу самую первую близость, которую я помню как единственную, ты был не на высоте. И это несмотря на три года воздержания.
– Так я растрахался! Чтобы войти во вкус, нужно немного времени. И ты, родная, мне его дала.
– Какую-то чушь ты несешь, честное слово.
– Наступит момент, когда в помойном ведре будут валяться на двенадцать презервативов, а все тридцать!
– А это откуда?
Я повернулась к Хенку спиной и указала на шрамы и полосы на спине и на ягодицах.
– Прости, любимая, но я настолько вошел во вкус, что слегка похлестал тебя ремешком. Если тебе это не нравится, то я обещаю, что больше такого не повторится.
Я смотрела на Хенка перепуганным взглядом и с ужасом думала о том, что передо мной не просто психически нездоровый, а реально опасный человек.
– Хенк, ты в своем уме?
– Я в самом что ни на есть здравом уме.
– Я хочу знать, что было сегодня ночью!
– Я же уже все тебе рассказал. Милая, я трахал тебя всю ночь. Это были незабываемые ощущения.
«А что, если он говорит правду?» – пронеслось у меня в голове. Ну, не может быть. Это просто невозможно! Я была вне себя от возмущения. Да и боль в промежности не утихала. Мне было очень страшно находиться вблизи Хенка. На душе было не просто нехорошо. На душе было по-настоящему паршиво.
Конечно, я могла накинуться на Хенка с кулаками, устроить истерику и перевернуть кверху дном весь дом для того, чтобы найти свои документы, но я четко отдавала себе отчет в том, что это вряд ли приведет к хоть какому-нибудь положительному результату. Хенк просто меня побьет, опять напичкает какими-нибудь таблетками и начнет проделывать свои грязные штучки. Куда проще не связываться с этим душевнобольным человеком, а просто уйти из этого дома, найти полицейский участок и заявить на Хенка в полицию.
Помассировав пульсирующие виски, я быстро оделась, схватила свою дорожную сумку и направилась к выходу. Обезумевший от моей выходки Хенк бросился к входной двери и перегородил мне дорогу. В его взгляде читалось недоумение.
– Таня, ты куда собралась? – в голосе Хенка послышались истерические нотки.
– В Москву, – стараясь не терять самообладания, ответила я.
– Как в Москву?
– Спасибо, Хенк, я у тебя погостила, пора и честь знать. Сам знаешь, в гостях хорошо, а дома лучше.
– Я тебе не понравился?! – злобно прошипел изрядно раскрасневшийся мужчина.
– Может быть, ты и неплохой, – ушла я от прямого ответа, – но нам с тобой не по пути. Мне нужно домой. Если я здесь задержусь еще на пару дней, то меня можно будет смело отправлять в психиатрическую лечебницу.
– А как же ты вернешься домой без обратного билета, паспорта и денег? – хитровато прищурил глаза Хенк.
– А может быть, ты займешь у кого-нибудь для меня денег? – сама того не ожидая, задала я вопрос. – А я как приеду в Москву, сразу тебе вышлю.
– Зачем тебе деньги, если у тебя паспорта нет?
– Я в полицию обращусь. Там что-нибудь придумают.
– Значит, ты сейчас собралась в полицию?
– Собралась. Так ты дашь мне денег на обратную дорогу или нет?
– У меня нет лишних денег. Ты же знаешь, что сейчас я безработный, весь в долгах. А еще я хочу сказать, что ты никуда от меня не уедешь.
– Как это не уеду? Я совершенно свободная девушка.
Я дерзко посмотрела на Хенка, но его лицо меня напугало. Оно было каким-то застывшим, безжизненным, страшно отталкивающим и неимоверно жестоким. Мне показалось, что стоявший передо мной мужчина весь налился кровью. А в его глазах читалось такое безумие, что мне начинало казаться, что Хенк сейчас возьмет меня за шею и без лишних слов просто задушит. В который раз мне стало по-настоящему страшно. Боже, с кем же я переписывалась все это время, в кого влюбилась, на кого надеялась и кому доверилась!
Теперь я уже не видела перед собой высокого, улыбчивого красавца-блондина. Я видела ужасно неприятного типа с красным лицом, безумными глазами и слишком тонкими, некрасивыми губами.
– Отойди с дороги, – процедила я сквозь зубы и попыталась отодвинуть стоящего, как стена, Хенка. Естественно, что ничего путного у меня не вышло.
Вместо того чтобы отойти, Хенк выхватил у меня сумку, швырнул ее на пол и со всей силы толкнул меня в коридор, ведущий в комнату. Я больно ударилась спиной о стену и, закрыв лицо руками, всхлипнула:
- Предыдущая
- 20/56
- Следующая
