Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь - Шилова Юлия Витальевна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/59
- Следующая
– Извините, – сказала я ангельским голосом.
– А, Валентина, ничего страшного. Спасибо, что помогаешь. Ты очень хорошо выглядишь. А ты приготовила мне подарок?
– Подарок?
– Ну да.
– Извините. Я не подумала об этом.
– Ну, придумай что-нибудь. Можешь даже спеть и поцеловать меня в щеку, – засмеялся он. – Да что ты, Валя, так вся напряглась? Я же пошутил. О каком подарке можно говорить? Это шутка. Просто хотелось посмотреть, как ты выглядишь, когда смущаешься. Ты в моем доме сама как подарок. Я не хотел тебя обидеть.
– Я могу для вас спеть.
– Что?!
– Я могу спеть для вас.
– Ну что ж, попробуй. – Он посмотрел на меня с интересом. Затем взял за руку и потащил на сцену. Я была немного пьяна, поэтому не чувствовала никакого дискомфорта.
Выйдя на сцену, пахан постучал по микрофону и произнес:
– Минуточку внимания! – Публика моментально затихла.
– Я хочу представить вам девушку, работающую в моем доме. Это наивная, чистейшая душа, которая вызывает у меня восхищение. Я прошу ее спеть. Она очень волнуется. Думаю, мы ее поддержим. Похлопаем!
Публика захлопала. По-моему, в этом доме не было уже ни одного трезвого человека, поэтому все громко завизжали и восприняли причуду пахана как совершенно нормальное явление. Я подошла к музыкантам и договорилась о выбранной песне. Заиграла музыка, я взяла микрофон и запела. Эта была песня о любви и ненависти, грусти и предательстве. Мой голос звучал страстно и нежно, а на глазах блестели слезы. Когда музыка закончилась, пахан подошел ко мне, крепко обнял и с чувством сказал:
– Спасибо, Валя. Ты великолепно поешь. Это песня моей молодости. Откуда ты ее знаешь?
– Это моя любимая песня.
– Признаюсь, ты меня очень, очень растрогала. Это лучший подарок за сегодняшний вечер. Спой еще раз.
Публика засвистела, требуя повторить.
– Спой, – улыбнулся пахан. – Прошу тебя, спой. В молодости я очень любил одну девушку. Она была чем-то похожа на тебя. Такая же была чудная. Она разбилась на машине. С тех пор прошло много лет, но я все еще помню эту песню. Она часто мне ее пела. У каждой пары всегда есть своя песня… А это была наша с ней песня.
Музыка заиграла снова. Я запела. Пахан взял второй микрофон и стал подпевать. Зал в такт захлопал. На глазах пахана выступили слезы. Он, должно быть, вспомнил свою девушку, а я думала о Златке. Когда песня закончилась, зал дружно зааплодировал. Я положила микрофон и убежала со сцены. Конферансье пригласил всех гостей к столу.
Я прибежала на кухню, обняла повариху и, задыхаясь, произнесла:
– Наливай.
Та, не долго думая, налила по рюмке и спросила:
– Что случилось, Валюха?
– Я пела на сцене с паханом, ой, извини, с Леонидом Станиславовичем.
– Не может быть!
– Вот тебе крест.
На кухню вбежал Толик:
– Валюха, там пацаны такое говорят…
– Что они говорят?
– Будто ты с хозяином на сцене перед гостями пела.
– Ну и пела, а что здесь такого?
– Ну, ты даешь! – Он посмотрел на меня глазами, полными восхищения.
Когда Толик исчез, я наклонилась к поварихе и спросила:
– В доме, по-моему, никого. Все на банкете?
– Ну а ты как думала? Там сейчас только успевай забирать грязную посуду и приносить чистую. Давай еще по рюмке и дуй, помогай.
Мы осушили по очередной рюмке, и я под видом того, что отправляюсь убирать посуду, шмыгнула в дом. Я пулей добежала до библиотеки и дернула дверь. К счастью, она была открыта. Мое сердце учащенно забилось.
Я опустилась на колени и стала заглядывать под книжные полки. Кругом были глухие стены. Затем села в дубовое кресло пахана и открыла стол. Передо мной лежала целая масса ключей. К каждому была привязана бирка с надписью. Я взяла первый и прочитала: «Оружейная комната». Эта комната находилась в самом конце библиотеки, я там никогда не была. Эту комнату даже никто не убирал. Доступ сюда имел один пахан. Я подошла к двери и сунула ключ в замочную скважину. Дверь открылась без всяких проблем. Я нащупала выключатель и зажгла свет. Сердце билось так сильно, что, казалось, еще немного, и оно просто выскочит из груди. На трезвую голову я бы точно не смогла это сделать. Молодец повариха, придумала мне неплохой допинг для поиска. В комнате было полно пыли. На стене висело разное антикварное оружие, начиная от холодного и заканчивая огнестрельным. С другой стороны стояли ящики уже с современным оружием. Прямо перед собой я увидела ящик с аккуратно уложенными гранатами. Я взяла одну и стала рассматривать. Никогда в жизни не держала в руках боевую гранату.
Да уж, боеприпасов у пахана будь здоров! Любой бандит позавидует. Уж если пахану и придется отстреливаться, то ни одна вражеская сила не прорвется в этот замок.
– Ах, вот ты где? А я тебя повсюду ищу, – услышала я голос позади себя.
От страха я чуть не грохнулась в обморок. Приготовилась к самому худшему и резко повернулась. Передо мной стоял орангутан и странно улыбался. Его отупевшее лицо не выражало никаких эмоций. По нему вообще невозможно было прочитать, о чем он думает и что собирается сделать.
– Я хочу водки со льдом, – сказал он зловещим голосом и посмотрел на меня так, что я съежилась.
– Водка со льдом стоит на столе у бассейна.
– Кто тебя послал в этот дом? Грач? Что он задумал?
– Я же не спрашиваю тебя, как ты очутился в этом доме, где собрались близкие родственники пахана. Уж не являешься ли ты его внебрачным сыном?
– Нет, не являюсь. Моя невеста – дочь сестры пахана.
– Даже так? Не знала, что у тебя есть невеста.
– Я и сам об этом недавно узнал.
– А говорил, что у тебя одни продавщицы да челночницы.
– Она ничем от них не отличается. Такая же шалава.
– Шалавы встречаются в любой профессии.
– Не сомневаюсь. Даже в журналистике. – Он бросил на меня полный презрения взгляд.
– Что ты этим хочешь сказать?
– То, что под пахана стелешься.
– Я не стелюсь.
– Неужели?! Видел, как он на тебя смотрел. Петь выскочил прямо как молодой.
– Я же ничего не имею против того, что твоя блондинка на тебя вешается.
– Уж не ревнуешь ли ты?
– Вот еще.
– В принципе, я тоже ничего не имею против того, что ты спишь с паханом.
– Ну, тогда в чем дело?
– Что ищешь?
– Сейф. Мне некогда. Уходи. В любое время кто-нибудь может прийти. Земля круглая. Бог даст, свидимся.
– Уж не строишь ли ты иллюзий насчет пахана? Дальше, чем трахаться, дело не зайдет, будь в этом уверена.
– Я никогда не строю иллюзий. Уходи.
– А с чего ты взяла, что я уйду и разрешу тебе рыться в этом доме?! Это дом моего будущего родственника. Сейчас возьму тебя за шкирку и отведу к пахану. Он узнает, кто ты такая! Ангельская, чистая, наивная душа! Пристрелит тебя, как куропатку. Вот мы с моей невестой посмеемся.
– А я подумала, что ты меня не сдашь, все-таки не чужие.
– Ты же не захотела быть моей женщиной. Я тебя отведу к пахану. – Валентин хотел подойти поближе, но я вытянула вперед руку с гранатой. Он встал как вкопанный и не сделал больше ни шага.
– Я умею ею пользоваться! – Это я, конечно, блефанула. Я и представления не имела, как пользоваться гранатой. Знала только, что нужно выдернуть чеку. Мы, по-моему, это проходили на уроках военного дела, но как это делается, я даже не имела представления. – Не подходи. Я ненормальная. Сейчас взорву нас к чертовой матери. Только посмей сделать хоть шаг!
– Положи гранату, дура!
– Не положу.
– Положи, дура, а то и в самом деле взорвешь.
– А ты думал, я шучу? Иди, стучи своему пахану, горилла хренова!
Неожиданно в холле послышались шаги и до меня донесся голос блондинки:
– Валентин, ты где?
Я посмотрела на гориллу безумными глазами и помахала гранатой.
– Уходи, а то взорву.
Шаги раздавались уже в библиотеке. Горилла метнулся к выходу и вывел блондинку из зоны повышенного риска.
– Что ты там делал, Валентин? – донеслось до меня.
- Предыдущая
- 35/59
- Следующая
