Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3 - Шилова Юлия Витальевна - Страница 39
- Предыдущая
- 39/67
- Следующая
– Ань, ты что села-то? Тебе плохо?
– Не знаю, что-то мутит меня. Больно много времени мы на кладбище проводим. Словно могильщики.
– А мы и есть могильщики. Одного закопаем, другого раскопаем, и наоборот.
Дед засмеялся, но так как юмор был черным, то он естественно не вызывал у меня ответной реакции.
– Анюта, ты лучше в машине посиди. Что ж ты на землю-то уселась?
– Я не на земле сижу, а на корточках.
– Но ведь неудобно же.
– Мне не до удобств сейчас. Тебе много еще?
– Немного. Я уже сам уработался. Ежели бы кладбище было действующее, я бы сюда могильщиком устроился. Рука уже набита. А может, она бы еще больше была набита, если бы мне за это платили. Какая-никакая, а прибавка к пенсии. Хотя на черта мне эта прибавка нужна, магазина-то все равно нет. Вот если бы мне водочкой платили, тогда другой разговор.
Я подняла голову и заинтересованно посмотрела на деда.
– Дед, а ты не боишься пить-то столько? У тебя уже организм весь заспиртован.
– Вот и хорошо, что заспиртован.
– Да что ж хорошего то?
– А то, что я уже простудой черт знает сколько времени не болею.
Встав с земли, я слегка отряхнулась и пошла в ту сторону, где стояла машина.
– Дед, я тебя в машине подожду. Только давай быстрее, ладно?
– Что ты меня все торопишь?! Я же не робот, а пожилой человек. Лучше бы лопату взяла да подсобила,– не на шутку разозлился изрядно уставший дед.– Привыкла в своем банке деньги считать…
– Дед, я с лопатой никогда не дружила. Физический труд меня никогда не привлекал, а только интеллектуальный. Это ты у нас человек деревенский. Как-никак на земле вырос. Вот тебя и должно тянуть к земле. Тебе на огороде не привыкать работать.
– На огороде не привыкать, а на кладбище привыкнуть надо.
– Давай, я жду,– я махнула рукой и направилась к своей машине, которая стояла в самом начале кладбища.
Как только я к ней подошла, то сразу обратила внимание, что у нее спущено заднее колесо.
– Вот черт! Надо же, а резина совсем новая.
Признаться честно, я еще никогда не меняла колеса, но теоретически знала, как это делается. В моем багажнике имелась не только запаска, но и домкрат. Достав все необходимое из багажника, я почесала затылок и решила, что у меня есть время это попробовать. Сев на корточки, я схватила домкрат и стала судорожно соображать, как им орудовать.
Если я знаю, как это делается, значит, я смогу это сделать, подумала я. Вдруг за моей спиной заскрипели тормоза. Я обернулась и увидела, что рядом со мной остановилась видавшая виды японская легковушка. Стараясь сохранить самообладание, я стала снимать колесо, не обращая внимание на дрожь в руках. Из машины лихо выскочили два коротко стриженных молодца и кинулись прямо ко мне. Подсознательно я сразу почуяла недоброе, но по-прежнему не поднимала головы, изо всех сил демонстрируя, что я очень занята делом.
– Здорово, красавица! – ехидно поздоровался один из них и бесцеремонно сел рядом на корточки.
– Здравствуйте,– вежливо ответила ему я, и сняв приспущенное колесо, положила его на землю.
– Тебе помочь?
– Спасибо, я сама.
– Смотри, не женское это дело Я уже давно не разделяю дела на женские и мужские. Я привыкла все делать сама.
– У тебя что, мужика что ли нет? – словно лошадь заржал незнакомец и дружелюбно хлопнул меня по плечу своей пятерней.
– У меня его слишком долго не было.
– А щас?
– Сейчас вроде бы появился. Я еще сама пока точно не знаю.
– Это как?! – незнакомец захлопал глазами и посмотрел на меня подозрительным взглядом.
Я достала запаску и принялась ставить ее на место спущенного колеса.
– А кто его разберет, этого мужика. Сегодня он есть, завтра его нет…
– Тебе, подруга, в натуре, какие-то мужики левые доставались, наверное…
– Может быть. Правые пока не встречались.
– Ну, ты, подруга, даешь. Витюха, ты слышишь, чо она говорит. Витюха, она по-моему к мужикам хреново относится. Как этих баб-то называют, которые мужиков на дух не переваривают?! Феминистками. Точно, феминистками… Феминистка, наверное.
Парень вновь хлопнул меня все той же здоровой пятерней по плечу и уж чересчур язвительно спросил:
– Ты случайно не феминистка?!
– Пока нет.
– А что, скоро будешь?
– Не знаю. Может, и буду. Я никогда ничего не планирую.
Второй парень оказался более суров, чем первый, и менее разговорчив. Не говоря ни слова, он взял меня за шкирку и заставил оторваться от домкрата, а точнее, он заставил меня встать. Я так растерялась, что даже не успела испугаться. Встав в полный рост, я резко убрала от себя чужие руки и вдохнула как можно больше воздуха.
– Вы что?!
– А ты чо? – процедил сквозь зубы молчаливый.
– Я тут себе спокойно сижу, колесо ставлю, а вы мне мешаете…
– А чо это ты на кладбище колесо ставишь? – молчаливый Витюха так сощурил свои недобрые глаза, что по моему телу пробежал колючий холодок.
– А какая разница, где колесо ставить? Где оно спускается, там я его и ставлю.
– А какого лешего оно у тебя на кладбище спустилось?
– Не знаю. Спустилось и все. Я-то тут при чем? Оно могло в любом месте спуститься. Это от меня не зависит.
Парень по имени Витюха, видимо, очень сильно разозлился и уже в который раз хорошенько меня тряхнул.
– Ты, овца, чо из себя корчишь?! Ты чо, вопроса не поняла?! Ты чо на кладбище делала?!
– Я на кладбище ничего не делала,– растерялась я еще больше.– Я просто мимо проезжала, и у меня колесо спустило. Вы же меня не среди могил увидели, а у входа на кладбище. И вообще, вы кто такие? И на каком основании вы так со мной разговариваете?!
Самый лучший метод защиты – это нападение, отметила я про себя и постаралась побороть в себе страх.
– А ты кто такая?
– У меня здесь дача. Я сюда часто приезжаю, а лично вас я тут вижу в первый раз.
– У нас тут тоже дача.
– А это не вы случайно у бабки Матрены остановились?
– Мы.
– Понятно. Я не говорю, что мне очень приятно с вами познакомиться, но теперь будем знакомы.
– Витюха, а девка-то борзая,– произнес тот, который был посмелее.– Наглая девка-то. Наверное, ее жизни никто не учил. Может, поучим?
– Это вас никто не учил, как со старшими разговаривать. Просто кошмар, какая у нас молодежь пошла невоспитанная.
– Это ты-то старшая что ли?
– Старшая, а что, не похожа?!
– Не придуривайся, малолетка хренова.
Я судорожно захлопала глазами и чуть было не взорвалась от охватившего меня возмущения. Еще никто и никогда не называл меня малолеткой, тем более сейчас, когда от моей бурной молодости остались одни ностальгические воспоминания.
– Это я-то малолетка?!
– Ты!
– Я?!
– Ты. Витюха, а она на одну артистку похожа.
– Какую еще артистку?
– Да щас самую популярную. Помнишь? Я ее фамилию забыл.
– Я не помню, когда в последний раз телек смотрел.
– Да ты должен ее знать. Она часто играет.
– Я же тебе говорю, что телек вообще не смотрю.
– Есть у нее что-то от той артистки. По этой артистке мой батя сохнет. Накупил с нею кассет и от телевизора за уши не оттащишь. Матушка ему объясняет, что артистки те же самые проститутки, а он и слушать не хочет. Бутылку прикупит и к телеку. Матушка сказала, чтобы он к ней шлепал, если он как лох последний голову потерял. Только та покрасивее и поярче. Эта захезанная какая-то, словно из подвала вылезла.
Парень усмехнулся и обратился ко мне.
– Подруга, тебе кто-нибудь говорил, что ты на одну артистку похожа?
– Нет.
– Это значит я тебе это первый говорю?
– Первый.
– Тогда танцуй от счастья. Я тебя лахудру с такой теткой сравниваю – это ж какая честь! Видишь, какой я ни есть, а комплименты женщинам делать умею.
– Хорошенькие комплементы,– раскраснелась я от злости.– Кто дал тебе право называть меня лахудрой?! Что думаешь, одинокую женщину встретил на кладбище и можешь ее оскорблять?! Что думаешь, за меня заступиться некому?!
- Предыдущая
- 39/67
- Следующая
