Орхидеи в лунном свете - Хэган Патриция - Страница 49

• Предыдущая
• 49/70
• Следующая

Быстро переодевшись, она стояла перед зеркалом в рост человека, поворачиваясь перед ним и любуясь невероятной красоты нарядом.

Дверь в соседнюю комнату неслышно отворилась.

Джейми была совершенно поглощена созерцанием себя в таком платье и не замечала ничего вокруг.

И вдруг она увидела в зеркале искаженное яростью лицо женщины, в руке у которой был зажат нож.

Морена была в комнате Стэнтона, когда услышала шаги за стеной. Она заглянула туда, и на мгновение ее словно сковало смертельным холодом: призрак Эмили Лэвелл. Затем она опомнилась и сразу догадалась, кто это.

Женщина могла быть только дочерью Джеймса Чандлера. В первый момент Морена была ошеломлена ее волосами. Они были точь-в-точь, как у Эмили, с таким же необычным блеском, напоминающим отполированное золото.

Испуг сменился негодованием. Морена выхватила нож из ножен, прикрепленных к поясу, и, подкравшись к ней, закричала:

– Ты что здесь делаешь? Кто позволил?!

Не отводя от нее широко открытых испуганных глаз, Джейми начала пятиться, невнятно бормоча:

– Блейк… это сын мистера Лэвелла… он сказал, чтобы я пришла сюда… Ой, уберите это, пожалуйста, – дрожащей рукой указала она на нож.

– Ба! Нечего ему здесь распоряжаться, – Морена взмахнула ножом. – Это не его дом. Дом принадлежит его отцу. Значит, мне, потому что я скоро стану его женой.

– Только через мой труп, – прозвучало совсем рядом.

Обе женщины обернулись и увидели вошедшего Блейка.

Джейми с облегчением перевела дух, когда он схватил Морену за руку и заставил ее выронить нож. Потом он сильно толкнул ее к двери.

– Как ты посмела явиться сюда? Подумать только – угрожать нашей гостье?! Хоть ты и спишь с моим отцом, но упаси тебя Господь хоть раз еще попасться мне здесь, в комнате моей матери! Да и вообще остерегись лезть мне на глаза! Вон!

Он вышвырнул ее в коридор, но, прежде чем захлопнулась дверь, она успела крикнуть:

– Да твой отец просто убьет тебя, если ты дотронешься до меня хоть пальцем, ты, мешок с дерьмом…

– Извините, – Блейк повернулся к Джейми. – Не обращайте на нее внимания. Это любовница моего отца. Отвратительно, что отец разрешает ей жить в нашем доме. Меня это выводит из себя. Но ей ни в коем случае не разрешается заходить сюда. Обещаю, что больше она не будет вам докучать. Уж я позабочусь об этом. Очень удачно, что я вовремя зашел посмотреть, почему вы еще не готовы.

Ошеломленная этой сценой, Джейми отстранилась, когда он хотел положить руки ей на плечи, чтобы успокоить ее.

– Все-таки, думаю, мне лучше вернуться в Сан-Франциско.

Блейк широко улыбнулся и, поймав ее руки, сжал их.

– Вы этого не сделаете, ведь правда?! Я не отпущу вас! Господи, вы просто великолепны в этом платье. И ваше сходство с моей матерью совершенно поразительно. Неудивительно, что Морена так взбесилась. Она ненавидела ее.

Блейк подошел к кровати, где Джейми разложила несколько туалетов.

– А, вы уже выбрали костюм для верховой езды? Прекрасно, прекрасно! Этот темный бархат будет изумительно контрастировать с вашими золотыми волосами. Переодевайтесь скорее. Мне не терпится показать вам окрестности.

Он вышел из комнаты. Джейми заперла за ним дверь, потом – дверь в соседнюю комнату. Она была ужасно расстроена тем, что попала в такую странную обстановку. Все здесь было как бы немного нереально или фальшиво. Однако делать было нечего, оставалось только принимать гостеприимство Лэвеллов, надеясь на лучшее.

Джейми обрадовалась, когда в столовой застала Блейка одного. Отклонив его предложение пообедать в неурочный час, она предпочла осмотреть поместье. Ей дали темно-рыжую кобылу мягкого, спокойного нрава. Блейк же оседлал бойкого серого в яблоках жеребца, нетерпеливо гарцевавшего под ним.

Они ехали вдоль виноградников, расстилавшихся по обе стороны дороги, и Блейк объяснял Джейми:

– Все Францисканские монахи начали выращивать виноград в верхней Калифорнии еще в начале восемнадцатого века. А к тысяча восьмисотому году здесь уже собирали урожай любых фруктов, которые только можно себе представить. Мой отец в какой-то мере продолжает их дело. Он ухаживает за пальмами и другими редкими растениями. У него огромная оранжерея, где он экспериментирует с разными растениями и цветами, например, с орхидеями. Знаешь, сколько у него сортов? Уму непостижимо!

Сердце Джейми невольно сжалось. Она вспомнила ту самую, первую в своей жизни орхидею – цветок ее первой любви.

А Блейк, не особенно обращая внимание на ее состояние, продолжал описывать жизнь, которая протекала здесь в конце девяностых годов восемнадцатого века. Тогда более семи тысяч новообращенных индейцев жили в миссиях, расположенных вверх и вниз по побережью. Из Мексики привозили ремесленников – каменщиков, слесарей, дубильщиков и кожевенников, сапожников, шорников и гончаров, чтобы обучать индейцев.

– Это было как раз перед изгнанием испанцев. Когда отцу удалось купить эту миссию, он назвал ее Гранд-Пойнт и отремонтировал здание на свой лад.

– Я бы сказала, что ваш дом больше похож на крепость со всей этой охраной, высокими стенами и оградами, – заметила Джейми.

– Да, но, к сожалению, у отца есть враги. Я пытаюсь разобраться в его делах, но он не любит о них рассказывать. Правда, до меня доходили некоторые слухи. Разное говорят…

– Вы знаете, что ваш отец обвиняет моего в отказе вернуть долг за свое участие в разработке одной из шахт.

По выражению лица Блейка Джейми сразу поняла, что тот в курсе.

– Так, кое-что. Это была довольно большая шахта. Очень многие вложили в нее деньги. Потом были недовольные, но я не знаю деталей.

Джейми поколебалась, затем все же решила сказать:

– Мой отец дал вашему в качестве залога фальшивую карту своего участка, потому что не доверял ему.

Блейк удивленно поднял брови.

– Вы хотите сказать, что мой отец «посолил» шахту, чтобы привлечь больше компаньонов для ее разработки?

– Я не понимаю, что значит «посолить шахту».

– А, это некоторые мошенники так делают. Ну, чтобы представить труднодоступные участки золотоносными. Для этого используют дробовики или крупнокалиберные пистолеты. Вместо дроби вы засыпаете тонкую золотую пыль. А потом, если дуло выдержит и человек встанет достаточно далеко, можно усеять всю поверхность участка крупицами золота.

– И как же узнать, было ли это сделано? – спросила пораженная Джейми.

– Все не так просто. В данном месте вы не можете рассыпать пыль любого золота. Необходимо, чтобы все соответствовало геологическим условиям. Именно этого участка. Ведь прежде, чем вложить деньги в разработку участка, пайщик может сделать анализ самородка. Случалось, что при проверке находили даже примеси меди, которую Королевский монетный двор добавляет в монеты. Представляете?! Значит, чтобы действительно обмануть пайщика, нужно взять из хорошей шахты несколько бушелей золота и разбросать его по бедной золотом породе. Но сейчас это не так распространено. Потому что вкладчики стали очень осторожны. Все теперь ученые и нанимают профессионалов, чтобы предварительно оценить участок.

– А почему так же не поступили с шахтой вашего отца, из-за которой произошло столько бед?

– Проверка была сделана, – сухо сказал Блейк. – Но говорят, что отец сам нанял оценщика, из-за чего и возникла вся эта дьявольщина, когда выяснилось, что в шахте нет золота. Многие сочли, что оценка была нечестной.

– А вы сами что думаете?

– Никому не хочется думать, что его отец способен на мошенничество, – хмуро ответил он и предложил: – Поговорим о чем-нибудь другом, если не возражаете. Мне не все нравится в отце, но он мой отец. Я сам не поклонник золота, я пошел в мать. Для нее деньги не имели никакого значения. Земля – да. И свобода. Вы могли поселить ее в одну из этих лачуг, выкопанных в утесе, – она все равно была бы счастлива. Отец, тот всегда был жадным до денег. Но не она. И я такой же… Вот почему я занимаюсь виноградниками, садами. Я только это здесь и люблю. Однажды я унаследую поместье и, конечно, не стану жить в этой чудовищной крепости. Я буду жить просто и счастливо. С женой, которая так похожа на мою мать, – добавил он с растроганной улыбкой.

• Предыдущая
• 49/70
• Следующая