Королева отморозков, или Я женщина, и этим я сильна! - Шилова Юлия Витальевна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/74
• Следующая

Я жутко гордилась, когда купила эту квартиру. Жить в таком доме – мечта любого нормального человека, который хоть немного вкусил прелести петербургской жизни.

Питер – это вообще отдельное государство, живущее по своим законам. Больше всего этот город не любит приезжих. Так что за право жить под питерским солнцем нужно бороться. Питер – это как наркотик, которым хоть раз укололся – и уже не можешь слезть с иглы. Приезжаешь в другие города – и начинается ломка.

Когда я жила в Хабаровске, то даже не подозревала, что значит жить в Питере, а теперь, приезжая в Хабаровск, я не могу выдержать там больше трех дней. Я могу объехать свой родной город за час и уж точно не найду в нем для себя применения. Я люблю Питер настолько, что, как мне кажется, даже не смогла бы жить за границей. Единственное, что всегда меня бесило, так это нелепые законы, которые создают большие люди этого города. Петербург всегда жил и живет за счет приезжих, поэтому обирает их в той мере, на которую способен.

Так вот, мой домик находится недалеко от центра и смотрит окнами прямо на Неву. Человек с улицы никогда не сможет зайти сюда – ни под каким предлогом. В каждом подъезде существует навороченный пункт охраны, и гостей к нам пускают только по пропускам. Прямо под домом находится подземная автомобильная стоянка.

На крыше дома расположен чудесный зимний сад, где круглый год цветут тропические растения. На первом этаже – солярий, сауна, парикмахерская, косметический салон, пункт обмена валюты, филиал банка, спортзал, тренажерный зал. На втором – магазин, бар, кафе и стол заказов. Пользоваться ими могут только жильцы дома и их гости. Словом, из дома можно вообще не вылезать.

Все есть под рукой. Естественно, что здесь живут только «новые русские». Дом славится своей необычной архитектурой, тонированными и бронированными стеклами и большими площадями квартир. Я зашла в лифт и поднялась на шестой этаж. В лифте стоит огромный кожаный диван. Наверное, это на случай, если кто-то так сильно захочет заняться сексом, что до дома дотерпеть не сможет.

В квартире все по-прежнему. Идеально чисто и очень уютно. Славно иметь квартирку в триста шестьдесят квадратов с видом на Неву! Не надо никаких коттеджей. Правда, моя дача ничуть не хуже, но все-таки город есть город.

Скинув одежду, я зашла в ванную. И тут меня чуть не хватил инсульт. Черное джакузи было полно душистой и пенистой воды, остро пахнувшей лепестками живых роз.

Я встала как вкопанная, не желая верить собственным глазам. Левая рука онемела, сердце учащенно забилось.

Мне хотелось закричать, но из груди вырвался лишь слабый стон. Чертовщина какая-то… Насколько я помню, когда я в последний раз уходила из квартиры, в ванне было пусто.

Точно, в последний раз мы здесь были вместе с Бульдогом. Мы еще тогда не были близки, поэтому ванна нам была без надобности.

Я подошла к бортику и чуть не потеряла сознание – вода была почти горячей. Собрав последние силы, я бросилась бежать. Споткнувшись, с размаху ударилась об угол стиральной машины и упала. Несомненно, вскочит огромный синяк, но от дикого страха боли я так и не почувствовала. Быстро поднявшись, я направилась в спальню. Моя огромная кровать из мореного канадского дуба была аккуратно расстелена чьей-то заботливой рукой. Аккуратно взбитые пуховые подушки покоились одна на другой. Покрывало лежало на стуле, а одеяло, свернутое уголком, призывало прилечь. Шатаясь, как сомнамбула, я побрела на кухню. На стойке бара стоял поднос с двумя полными рюмками моего любимого канадского джина.

Рядом – большой противень с аппетитной пиццей из грибов и сыра. Я подошла и потрогала ее. Пицца была теплой.

У меня потемнело в глазах. Открыв окно, я высунула голову. Жадно глотая воздух, я попыталась взять себя в руки и во всем разобраться. Понятно, что в квартире кто-то был. Только вот кто?! Этот кто-то был здесь совсем недавно, а может быть, и сейчас находится здесь. Волосы от страха зашевелились. Я закрыла окно и затравленно оглянулась. Затем достала из шкафа самый большой нож для разделки мяса. Так, уже легче. Но что же мне делать дальше? Не так-то просто найти этого шутника в трехстах шестидесяти квадратах. Скорее всего, он где-нибудь затаился и только ждет момента, чтобы наброситься на меня. Я вытянула руку с ножом вперед, посмотрела в глубь коридора и громко закричала:

– Кто здесь?!

Ответа не последовало. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Захотелось добежать до входной двери и выскочить из квартиры. Но тут я поняла, что до двери добежать не так-то просто. Случайно опустив глаза, я обнаружила, что стою в одних трусиках. Не могу же я выбежать в таком виде из квартиры. Какая я дура, что разделась! Нужно было сначала осмотреть квартиру, а уж потом скидывать одежду. Кожей почувствовав собственную беспомощность, я вновь закричала:

– Выходи! Я тебя не боюсь!!!

Мне отвечала тишина.

– Выходи! Фома, ты? Бульдог, ты?! Выходи, сука! Я хочу на тебя посмотреть!

Мертвая тишина угнетала и действовала так гадко, что хотелось орать во все горло и звать на помощь.

Дальше все произошло само собой. Наступил момент, когда я просто не смогла больше себя контролировать. Я выбежала с ножом в коридор и стала открывать все шкафы и ниши подряд. Затем суматошно бегала по комнатам и заглядывала под кровати, диваны – везде, куда можно заглянуть. Что я искала? Не знаю сама, но хотела найти хоть маленькую зацепку, чтобы понять, с кем мне приходится иметь дело.

Добежав до дальней комнаты, я опустила руку с ножом и подошла к встроенному зеркальному шкафу-купе.

Это было последнее место в квартире, где я еще не была.

Если здесь никого нет, то получается: мой гость ушел совсем недавно, словно знал, что я вот-вот должна появиться. Рывком раздвинув дверцы, я громко закричала и отпрянула назад. Прямо на меня упало что-то тяжелое. Оттолкнув от себя мешком навалившийся груз, я с ужасом обнаружила, что это не что иное, как труп.

Я вновь заглянула в шкаф и с облегчением вздохнула – там больше никого не было. Итак, передо мной лежал труп незнакомого мужчины лет сорока пяти, в шелковой рубашке черного цвета и дорогих брюках. Я осторожно взяла его за руку. Рука оказалась еще теплой… От этого мне стало еще страшнее. На лице мужчины не было ни ссадин, ни ран. Оно было тщательно выбрито. Единственное, что бросалось в глаза, – неестественная бледность. Внезапно мне показалось, что мужчина живой. Я еще раз взяла его за руку и постаралась нащупать пульс. В этот момент он приоткрыл глаза, и я с ужасом поняла, что это не покойник. Рубашка его наливалась кровью.

Мужчина посмотрел на меня бессмысленным взглядом и тихо произнес:

– Бойся его…

– Кого? – спросила я дрожащим голосом.

– Бойся его… – повторил мужчина и закрыл глаза.

Я отчаянно закричала – пульса не было. Мужчина умер на моих глазах. Теперь его смело можно называть трупом. Не в силах справиться с отчаянием, я стала бить покойника по щекам и громко кричать:

– Кого?! Ты мне не сказал, кого я должна бояться!

Лицо мужчины прямо на глазах стало приобретать синюшный оттенок. Я заревела и в последний раз проверила пульс. Пульса не было.

Неожиданно раздался настойчивый звонок в дверь.

Бросив труп, я подбежала к входной двери и посмотрела на монитор. В нем отчетливо были видны два охранника с вахты. Недолго думая, я помчалась обратно к трупу и принялась заталкивать его в шкаф. Мужчина был тучным, весил довольно прилично, и мне никак не удавалось запихнуть его на прежнее место. Кровь с его рубашки размазалась по моему телу и испачкала руки. Справившись с трупом, я бросилась в ванную, быстро сполоснула руки и накинула халат. Затем, стараясь сохранять спокойствие, подошла к входной двери и открыла. Охранники внимательно посмотрели на меня и растерянно спросили:

– Лана Владимировна, у вас все в порядке?

– А что у меня должно быть не в порядке?

– Нам позвонили соседи и сказали, что вы громко кричали. Мы подумали, что вам стало плохо или что-то случилось.

• Предыдущая
• 39/74
• Следующая