Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны - Шилова Юлия Витальевна - Страница 16
- Предыдущая
- 16/66
- Следующая
Встряхнув головой, я постаралась вернуть свое крайне задурманенное сознание и убедить себя, что написанная кем-то записка – это еще ничто. Это просто смятый клочок бумаги с выведенными на нем каракулями. И не больше…
Прочитав одно и то же предложение несколько раз, я быстро сунула листок в карман и, набрав в рот побольше воздуха, чтобы побыстрее прийти в себя, зашла в номер. Там был включен свет, а на кровати сидел мой супруг, курил сигарету и усиленно думал.
Он выглядел очень усталым.
– Извини. У меня некрепкий сон, – деликатно сказал он и сильно затянулся.
– Почему ты куришь в номере, а не на балконе?
– Какое это имеет значение?
– Что значит, какое это имеет значение? Нам же здесь спать. Ты ведь знаешь, что я не смогу уснуть при табачном дыме. – Я некстати улыбалась и делала вид, что все хорошо и ничего не произошло.
– А ты что, собралась спать?
– Да, а почему тебя это так удивляет?
– Я думал, ты зашла проверить, сплю я или нет, и еще куда-нибудь уйти.
– Совсем нет. Мне не спалось. Вернее, я проснулась и долгое время не могла уснуть. Мне стало как-то душно, как-то опять нехорошо, и я пошла погулять к морю, подышать морским воздухом… – Я смотрела мужу в глаза и пыталась понять, по-настоящему ли он спал в тот момент, когда я стояла на балконе и разговаривала с Романом. По-настоящему ли он спал или искусно притворялся? Слышал ли он мой разговор или он действительно ничего не знает?..
– Ты пошла прямо в халате?
Я нервно улыбнулась, посмотрела на свой махровый халат и пожала плечами:
– Я понимаю, что выгляжу нелепо, но я даже не подумала о том, чтобы переодеться.
– Ты так торопилась? – В глазах мужа появилось то самое подозрение, которого я боялась больше всего.
– Мне стало плохо, и я хотела быстрее на воздух. На море ветер. Мне стало значительно легче.
– Почему ты меня не разбудила?
– Потому, что ты слишком сладко спал.
– А ты одна ходила на море? И никто не составил тебе компанию?
– Вить, ты к чему клонишь? Ты что-то знаешь? Ты в чем-то меня подозреваешь? Так скажи мне сразу об этом! Я никогда не давала тебе поводов для ревности! – Я шла напролом, зная, что лучшая защита – это нападение. – Я устала от твоих постоянных намеков! Ты можешь понять, что я действительно плохо себя чувствую?! Ты что, не слышал, что сказал врач? Он сказал, что у меня нервное истощение. А это не шутки.
При этом я довольно правдиво, почти театрально махала руками и, глядя на себя со стороны, поразилась тому, как я искусно врала. Как искусно! Во мне погибла великая актриса… Я рассчитывала на то, что если мой супруг что-то знает, то скажет это прямо сейчас, а если он просто подозревает меня без всяких доказательств, то подозрения – это всего лишь подозрения и они не имеют какой-то весомой значимости. Чтобы успокоить супруга, я села на пол у его ног и обхватила его колени. При этом я ощутила в себе небывалую доброту. Говорят, что доброта – это равноценная замена любви, но я не согласна с подобными убеждениями. Доброта происходит от слова «добро». А любовь… В любви столько слов, компонентов и чувств… Не вижу никакой равноценности.
– Вить, почему ты молчишь?
– А что я должен тебе сказать?
– Ты только не молчи. Хочешь, накричи на меня! Хочешь, толкни меня или даже ударь! Хочешь, выскажи свои подозрения! Расскажи мне о том, что у тебя на душе! Но только не молчи. Сделай же хоть что-нибудь! Только не молчи!!! Твое молчание хуже смерти!
– Не хочу. – Слова моего супруга были похожи на пощечины.
– Вить, ты за что на меня обиделся? За то, что я ушла гулять в ночь в махровом халате одна-одинешенька и не разбудила тебя? Ну скажи мне, за это? Да, за это?
– Я уже не в том возрасте, чтобы обижаться, – наконец заговорил мой супруг. – Тем более, на обиженных воду возят. Просто в последнее время творится что-то из ряда вон выходящее. Мне кажется, ты сама не можешь в себе разобраться… Пойми правильно, от этого страдают твои близкие. И ты о них совершенно не думаешь.
– Вить, я не понимаю, о чем ты?
– О том! Как ты могла пойти в ночь одна в банном халате?! Даже если тебе плохо. Неужели тяжело было разбудить меня?! Или ты меня вообще ни во что не ставишь?! А вдруг бы тебя изнасиловал какой-нибудь турок?! Просто напал бы на тебя сзади, и все!
– Как это? – спросила я уже более спокойно. Теперь я была уверена, что мужу ничего не известно – он спал крепким сном и зол на меня за то, что, когда он проснулся, меня не было рядом.
– Так это! Ты где находишься? В Турции, в чужой стране. Как может женщина в чужой стране ходить одна ночью на море?!
– Я больше не буду, – только и смогла, словно школьница, ответить я.
– Так просто. «Я больше не буду», – передразнил меня супруг. – Ева, вспомни тот день, когда я сделал тебе предложение выйти за меня замуж.
– Я все отчетливо помню. Я никогда ни о чем не забывала.
– В тот день я взял тебя за руку и сказал, что у меня всего одна жизнь и в этой жизни у меня всего одна женщина, с которой я хочу прожить до конца своих дней. Тогда я еще сказал, что полюбил тебя за то, что в тебе нет непостоянства. Я ужасно не люблю это качество, и мне никогда не нравились люди, стремящиеся к переменам.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что в последнее время ты как-то странно мечешься.
– Витя, у меня просто проблемы со здоровьем. Ты можешь это понять? Я потеряла сознание, а ты говоришь мне подобные вещи. А что касается любви… Я считаю, что здесь ты не прав. Любить человека нужно не за, а вопреки. И принимать его нужно таким, какой он есть. Меняется наша жизнь, меняются люди, меняется возраст. Человек не может не меняться. Он с самого рождения предрасположен к переменам. А если человек не меняется, значит, он какой-то застойный.
Видимо, мои слова подействовали на супруга должным образом, он наклонился и поцеловал мой затылок.
– Ева, прости, если что не так. И пообещай мне, пожалуйста…
– Что?
– Пообещай мне, пожалуйста, что ты больше никогда в жизни не пойдешь ночью гулять без своего супруга, тем более в чужой стране.
– Обещаю.
Я одарила мужа грустной улыбкой:
– Вить, я уверена, что все наладится и у нас все будет, как раньше. У нас будет все хорошо.
– Ты думаешь, что это возможно?
Глаза мужа увлажнились, но он тут же смог взять себя в руки. Это настолько меня растрогало, что я ощутила, как уже в который раз закололо сердце.
– Вить… Я буду стараться. Я обещаю тебе, что буду стараться. Я уверена и не сомневаюсь ни на минуту в том, что будет все хорошо. Я попытаюсь быть с тобой честной.
– Так попытаешься или будешь?
– Я буду с тобой честной.
– Здорово!
– Я смогу, и у меня получится. Я тоже не готова к жизненным переменам. Если мы меняемся сами, то это совсем не значит, что должна меняться наша семья. Она должна оставаться вечной.
От этих слов муж захлопал ресницами от удивления и задумчиво произнес:
– А я уже не надеялся услышать от тебя подобное.
И в его глазах появилась надежда. Слабая, но все же надежда.
Я вдруг опять подумала о том, насколько этот сильный, высокий, статный мужчина зависим от такой хрупкой женщины, как я. Зависим от моего настроения, от моего поведения, от моих мыслей и моего образа жизни. Я могу дать человеку счастье или запросто сделать его несчастным. Мне было тепло и приятно оттого, что в его глазах еще теплится надежда, что он еще не разуверился во мне окончательно. А это значит, что у меня еще есть шанс. Шанс попытаться начать все сначала.
И это все в моих силах. В моих силах сделать так, чтобы глаза этого мужчины никогда не наполнялись болью…
– Вить, давай спать. – Мой голос был тихим и виноватым.
– Уже светает.
– Все равно. У нас есть еще немного времени для того, чтобы погрузиться в сон.
Как только мы легли, я тут же закрыла глаза и положила голову на грудь мужу. Где-то там, на стоящем в коридоре стуле, висел мой махровый халат, в котором лежал смятый клочок бумаги с одной-единственной фразой: «ПРИВЕТ С ТОГО СВЕТА. ИКСЕЛЬ». Где-то там…
- Предыдущая
- 16/66
- Следующая
