Искусительница, или Капкан на ялтинского жениха - Шилова Юлия Витальевна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/56
- Следующая
– Это можно было и не говорить, – сухо сказала я и оглядела комнату.
– Да это я так, на всякий случай сказал. Зачем я буду их сдавать, если ты, работая в кафе, принесешь мне больше прибыли. Согласись?
– Соглашусь.
Комната была совсем небольшой. В ней стояла железная кровать, застеленная чистым постельным бельем, тумбочка и журнальный столик.
– Ну что, ты рада?
– Жить можно.
– Мебели достаточно. Шкафа нет, но он тебе и не нужен, у тебя все равно вещей нет. Я сколько жилья сдаю, у меня нигде шкафов нет. Это же не отель – отдыхающие все свои вещи в сумках держат.
– Да мне шкаф и не нужен. Мне бы окно не помешало. А почему окна нет? Здесь что, курятник раньше был?
– А зачем тебе окно? – ответил вопросом на вопрос Пётр. – Может, тебе еще и пластиковые окна подавай? Это бывшее хозяйственное помещение. Ты где-нибудь видела, чтобы в хозяйственных помещениях окна были?
– Значит, я угадала, это бывший курятник. А как же я без окна-то? Тут днем темно.
– Да зачем тебе нужно это окно? У меня все квартиранты живут без окон. На что ты в окно собралась смотреть? На сараи? Хорошенький тут пейзаж! Смотреть же не на что, разве только на забор.
– Да хоть комнату проветрить, и то окно нужно.
– Дверь открой и нормально все проветришь. Я тебе даже марлю на дверь повесил, чтобы насекомые не залетали. Дверь откроешь, и светло станет. А если света будет недостаточно, то ты его включишь. Только смотри, экономь. У меня все жильцы двери открывают. Это и вентиляция, и свет. Так что у меня здесь свои порядки, не разбалуешься. Я как комендант общежития: чужой ко мне не зайдет, тут все спокойно. Вход на территорию дома охраняют злобные псы. Так что будешь жить теперь с шиком. У тебя номер «люкс».
– А удобства-то где?
– Удобства на улице. И душ, и туалет. Все в лучшем виде! Я в сортире даже туалетную бумагу повесил. Так что заходи в свой «люкс» и отдыхай после всех своих приключений.
– Никогда в жизни еще в хозяйственных помещениях не жила.
– Тебе понравится. Все не так плохо, как кажется на первый взгляд.
– И на этом спасибо.
– У тебя есть какие-нибудь пожелания?
– Есть. – Пётр как-то пристально и жалостливо на меня смотрел, а особенно на мои разодранные колени.
– Зубная щетка и тюбик пасты. И, если можно, мыла кусок. Я как только что-нибудь заработаю, сразу верну!
– Хорошо. Завтра с утра будет тебе и паста, и щетка, и мыла кусок. И даже нитка с иголкой.
– А нитка с иголкой-то зачем?
– Чтобы ты дырки на штанах зашила. Неприлично девушке в таком виде разгуливать. Ну, что ты не заходишь-то в свой «люкс»? Как будто боишься чего-то? Ты уже так накуролесила, по чистой постели, наверно, так соскучилась, что сейчас моментально заснешь.
– Да уж, это точно. Только вот…
– Что еще не так, – нахмурил брови мужчина.
– Я еще никогда не спала в помещении без окон. Я один раз в детстве родителей разозлила, и в наказание мать хотела закрыть меня в кладовке, так я такой крик подняла, что весь дом переполошила. А эта комната очень напоминает мне ту кладовку из детства…
– Ты что, боишься здесь спать?
– Ну да, ведь окон-то нет, а свет всю ночь жечь ты не разрешишь.
– Нет, конечно, – грозно ответил Пётр. – Ты что, хочешь меня по миру пустить?
– Да уж, тебя, с таким количеством сараев, по миру вряд ли пустишь.
– Я же тебе сказал, что я тут как комендант общежития. Даже без окон я вижу, у кого свет горит, а у кого – не горит. Под дверями есть щель. Зачем ночью свет жечь? Так дело не пойдет. У тебя условия шикарные, так что нечего выпендриваться. Тебе все мои постояльцы завидовать будут. А если боишься спать без окон, то дверь открой и спи. Ты же видела, когда мы проходили мимо других сараев, некоторые двери открывают, чтобы душно не было. Насекомые к тебе не залетят – на двери марля висит. Да и свежо будет. Насчет безопасности не боспокойся – чужой не зайдет, территория охраняется собаками, они у входа привязаны. Если в туалет хочешь, то вон, напротив. Душ можешь принять – полотенце на кровати лежит.
Пётр откровенно зевнул и неожиданно посмотрел на меня масленым взглядом.
– Если боишься, то пусти меня под бочок. При желании на этой кровати мы с тобой поместимся.
– Ты что говоришь?
– Что слышала. Я сделаю все возможное, чтобы тебе не было страшно. Я мужчина заводной, горячий. Со мной тебе страшно не будет.
– Ну уж нет! Лучше я как-нибудь одна.
– Тогда спокойной ночи. – Пётр вновь зевнул и удалился к себе.
– Хоть этот не пристает и не спрашивает, есть у меня комплексы или нет. – Закрыв дверь, я выключила свет, поправила висящую на двери марлю и, сняв с себя драную одежду, с наслаждением легла на скрипучую древнюю кровать.
Я долго ворочалась, скрипела кроватью – никак не могла уснуть. Все время вспоминала задушенную девушку и Влада, доказывающего мне, что он не имеет к убийству никакого отношения. А затем поочередно одни образы стали сменяться совсем другими. Вот мой попутчик Николай достает бутылку шампанского. Я улыбаюсь и думаю, как же мне повезло с соседом. Он такой веселый, знает столько анекдотов, с ним так интересно… А затем передо мной промелькнуло лицо успокаивающей меня проводницы. Я громко плачу и держу дрожащими руками налитую мне рюмку коньяка. Я чувствую, как жутко болит голова. Я где-то читала, что после клофелина человек долго приходит в себя и чувствует себя просто отвратительно. Голова и в самом деле тогда так раскалывалась, что я боялась, не взорвется ли она и не разлетится ли на мелкие кусочки. А затем перед глазами возник сотрудник милиции, бросающий на меня откровенные взгляды. Не знаю, возможно, если бы он был не при исполнении, мне бы не было так неприятно. Но когда человек в форме пытается использовать свое служебное положение – это крайне удручающее зрелище. Я никогда не жаловала нашу милицию, хотя бы потому, что в нее идут работать по призванию лишь единицы. Ну что поделаешь, время нынче такое, что в милицию идут служить не потому, что стремятся охранять правопорядок, а потому, что хотят иметь хоть какую-то власть над другими, скрыть какие-то свои комплексы и срубить как можно больше денег. Сейчас уже не так популярно, как когда-то, слово «рэкет», но, глядя на нашу доблестную милицию, убеждаешься, что именно это явление там процветает. Мерзко видеть, как сотрудники милиции, дежурящие в метро, проходят мимо бомжей – с них все равно взять нечего, а выбирают для проверки документов только тех, кто получше одет и может отвалить денег за то, что он вышел на улицу без документов. После этого мне вновь представился Влад: его поцелуй, его сильные руки и влюбленные глаза. И эта девушка… Лежащая на кровати задушенная девушка с ярко накрашенными ногтями на ногах.
Мне удалось уснуть только под утро. Проснулась от громкого голоса Петра:
– Эй, красавица, время уже обеденное. Ты что, есть не хочешь?
Я потерла ладонями заспанные глаза и, приподнявшись, прислонилась спиной к стене.
– А сколько сейчас времени?
– Я же тебе говорю, что уже обед.
– Да я только под утро уснула. Всю ночь кошмары мучили.
– А что это тебе кошмары-то снятся?
– Сама не знаю… Всякая ерунда лезла в голову.
– Самое главное, что ты выспалась. Я тут тебе зубную щетку принес, пасту, мыло. Все, что ты просила. Приводи себя в порядок и быстро заскочим на рынок.
– А на рынок-то зачем? – не сразу поняла я Петра.
– Прикупим тебе что-нибудь на вечер. Не выйдешь же ты на работу в своих драных штанах – ни один клиент не подойдет к тебе на пушечный выстрел. Так что приводи себя в порядок, я к тебе скоро зайду. Поедем на рынок, заодно пообедаешь и посмотришь кафе.
Кивнув в знак согласия, я дождалась, пока Пётр уйдет, и принялась одеваться. Мои дырявые штаны и в самом деле производили самое удручающее впечатление. Посмотрев на них я еще раз испытала недоумение, не понимая, как же так можно было упасть. Быстро одевшись, я вышла на улицу и отправилась в душ, захватив с собой туалетные принадлежности. Молодая женщина с ребенком сидела на лавочке во дворе и, заприметив меня, улыбнулась.
- Предыдущая
- 17/56
- Следующая
