Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев - Автор неизвестен - Страница 7

• Предыдущая
• 7/66
• Следующая

2-го марта. Четверг.

Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 1/2 ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого.

Кругом измена и трусость и обман!

3-го марта. Пятница.

Спал долго и крепко. Проснулся далеко за Двинском. День стоял солнечный и морозный. Говорил со своими о вчерашнем дне. Читал много о Юлии Цезаре. В 8.20 прибыл в Могилев. Все чины штаба были на платформе. Принял Алексеева в вагоне. В 9 1/4 перебрался в дом. Алексеев пришел с последними известиями от Родзянко. Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается четырех хвосткой для выборов через б месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились – лишь бы так продолжалось дальше.

4-го марта. Суббота.

Спал хорошо. В 10 ч. пришел добрый Алек. Затем пошел к докладу. К 12 час. поехал на платформу встретить дорогую мама, прибывшую из Киева. Повез ее к себе и завтракал с нею и нашими. Долго сидели и разговаривали. Сегодня, наконец, получил две телеграммы от дорогой Алике. Погулял. Погода была отвратительная – холод и мятель. После чая принял Алексеева и Фредерикса. К 8 ч. поехал к обеду к мама и просидел с нею до 11 ч

5-го марта. Воскресенье.

Ночью сильно дуло. День был ясный, морозный. В 10 ч. поехал к обедне, мама приехала позже. Она завтракала и оставалась у меня до 3 1/4. Погулял в садике. После чая принял Н. И. Иванова, вернувшегося из командировки. Он побывал в Царском Селе и видел Алике. Простился с бедным гр. Фредерике и Воейковым, присутствие которых почему-то раздражает всех здесь; они уехали в его имение в Пензенской губернии. В 8 час. поехал к мама к обеду.

6-го марта. Понедельник.

Утром был очень обрадован, получив два письма от дорогой Алике и два письма от Марии. Их привезла жена кап. Головкина л. – гв. Финляндского полка. Погулял в садике. Мама приехала к завтраку. Посидели вместе до 3 ч. Гулял; опять началось мятель. После чая принял Williams. К 8 ч. поехал к мама в поезд.

7-го марта. Вторник.

Получил еще два письма от дорогой Алике, привезенные Двумя офицерами конвоя. В 11 час. принял Williams, Janin, Ryckel; все так тепло и участливо относятся. Завтракала мама, просидел с нею до 2 1/2. Принял Coanda, Romei, Marcengo и Лонткевича. Погулял около часа. Погода была мягкая, но целый день шел снег. После чая начал укладывать вещи. Обедал с мама и поиграл с нею в безик.

8-го марта. Среда.

Последний день в Могилеве. В 10 1/4 подписал прощальный приказ по армиям. В 10% пошел в дом дежурства, где простился со (sic!) всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и– Сводного полка – сердце у меня чуть не разорвалось! В 12 час. приехал к мама в вагон, позавтракал с ней и ее свитой и остался сидеть с ней до 4Уг час. Простился с ней, Сандро, Сергеем, Борисом и Алеком. Бедного Нилова не пустили со мною. В 4.45 уехал из Могилева, трогательная толпа людей прово жала. 4 члена Думы сопутствуют в моем поезде!

Поехал йа Оршу и Витебск.

Погода морозная и ветренная.

Тяжело, больно и тоскливо.

9-го марта. Четверг.

Скоро и благополучно прибыл в Царское Село – в НУз. Но, боже, какая разница, на улице и кругом дворца внутри парка часовые, а внутри подъезда какие-то прапорщики. Пошел наверх и там увидел душку Алике и дорогих детей. Она выглядела бодрой и здоровой, а они все лежали в темной комнате. Но самочувствие у всех хорошее, кроме Марии, у которой корь недавно началась. Завтракали в садике, так как дальше выходить нельзя! После чая рас-дорфа. Погулял с Валей Долгоруковым и поработал с ним в садике, так как дальше выходить нельзя! После чая раскладывали вещи. Вечером обошли всех жильцов на то! стороне и застали всех вместе.

Настоящие записки под заглавием «Как произошел переворот в России» составлены мною по уцелевшим моим записным книжкам, заметкам и по памяти. Весь подлинный официальный материал находится в сохранности, но в настоящее время я не имею возможности им воспользоваться.

23-го февраля.

Приезд из Царского Села в Ставку.

Государь император отбыл из Царского 23-го днем. В этой последней поздке его величество сопровождали лица, обычно в годы войны при нем находившиеся:

1. Министр императорского двора, генерал-адъютант, граф Владимир Борисович Фредерике.

2. Флаг-капитан, генерал-адъютант Константин Дмитриевич Нилов.

3. Дворцовый комендант, с. е. в. генерал-майор Владимир Николаевич Воейков.

4. В должности гофмаршала, с. е. в. генерал-.майор князь Василий Александрович Долгорукий.

5. Начальник военно-походной канцелярии, с. е. в. генерал-майор Кирил Анатольевич Нарышкин.

6. Командир конвоя его величества, с. е. в. генерал-майор граф Александр Николаевич Граббе граф Никитин.

7. Генерал-майор Дмитрий Николаевич Дубенский.

8. Командир собственного его величества железнодорожного полка, генерал-майор Сергей Александрович Цабель.

9. Лейб-хирург его величества, профессор Сергей Петрович Федоров.

10. Церемониймейстер барон Рудольф Александрович Штакельберг.

11. Флигель-адъютант полковник герцог Николай Николаевич Лейхтенбергский.

12. Флигель-адъютант полковник Мордвинов.

Офицеры конвоя его величества, собственного железно-Дорожного полка, сводного его величества полка и, кроме того, обычный, небольшой состав чиновников министерства Двора, нижних чинов и прислуги.

От Царского сначала отошел свитский поезд, а затем через час собственный его величества поезд.

Нам предстояло ехать по Николаевской жел. – дороге до Лихославля, затем на Вязьму, Смоленск, Оршу и Могилев.

Мы ехали, как я сказал, в постоянном нашем составе, и я давно привык к моим сослуживцам, находясь с ними в добрых отношениях; жизнь в Ставке любил, а тем не менее с большой тревогой оставлял на этот раз родной город.

Я уезжал неспокойно, да и все были в таком же состоянии.

Предполагали, однако, что поездка в ставку на этот раз продолжится несколько дней и к 1-му марта его величество вернется в Царское.

Весь путь наш прошел совершенно обычным порядком; всюду было спокойно: в городах царские поезда встречались местным начальством.

Станции были пустынны, так как поезд был неожиданный и никто почти не знал о следовании государя. Только в Ржеве, Вязьме и Смоленске, – народу было больше, и он приветливо встречал царя, снимал шапки, кланялся, кричал «ура».

В Могилев мы прибыли на другой день вечером. Государь был встречен генерал-адъютантом Алексеевым и высшими командными лицами.

Его величество приехал к себе во «дворец», т. – е. бывший губернаторский дом. Мы все разместились по своим помещениям.

Обычная жизнь царской Ставки началась. В тот же вечер я посетил разных лиц, видел много штабных генералов,, офицеров, спрашивал, как идут дела на фронте, какие события в самом Могилеве.

– «У нас все попрежнему, на фронте затишье, спокойно, новостей особых нет», – отвечали мне.

– «Но что делается в Петрограде, по газетам, агентским телеграммам (без цензуры), там ожидают тревожных дней. Предстоят будто – бы волнения из-за недостатка хлеба. А Дума и часть Государственного Совета так же неспокойны… Здесь опасаются, как все это пройдет и что будет дальше…» – спрашивали меня в свою очередь.

• Предыдущая
• 7/66
• Следующая