Железный город - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/80
- Следующая
– Не надо! – сориентировался Мартин. – Я всё понял, иду с вами добровольно. Мне скрывать нечего.
– Похвальная выдержка и достойное мужество, Фогель, – одобрил Краузе, – вас готовили хорошие инструкторы.
– Никто меня не готовил, – Мартин заложил руки за спину и спустился с трапа. – Творите тут черт знает что! Полный… произвол! Но это вам с рук не сойдет. Я могу позвонить послу?
– Из участка, – Краузе остался на трапе. – Груббер, поместите задержанного в «черный ящик» и до моего возвращения не пускайте к нему никого, даже наших. Ясно?
– Да, шеф!
– Я боюсь темноты, – предупредил Фогель, угрюмо взглянув на Альфреда. – Клаустрофобия обостряется.
– Это образное выражение, – успокоил Краузе. – «Черный ящик» – светлое, но тщательно экранированное помещение, в котором не работает связь и шпионская аппаратура. Русские называют его «аквариумом», так вам понятнее?
– Дешевая провокация! – Мартин презрительно фыркнул.
– До встречи, – Краузе повернулся к конвою спиной и принялся вводить в замок-сканер «авизо» универсальный код ГСП.
Ему не то, чтобы позарез требовалось попасть на борт кораблика и провести там обыск, с этим можно было повременить или поручить досмотр кому-то из людей Груббера. Нет, Альфред преследовал другую цель. Фогеля нужно было сбить с толку. Помчись обрадованный поимкой шпиона Краузе вприпрыжку впереди конвоя, Мартин мог проникнуться осознанием собственной значимости и обрести дополнительную мотивацию к сопротивлению. А вот спокойный до равнодушия тон, проволочки и недомолвки обязательно заставят Фогеля нервничать и накручивать всякие мысли, что нарушит его душевное равновесие и значительно снизит порог стойкости. Неопределенность – еще та пытка.
Навигатор судна принял код, но разблокировал люк не сразу, будто бы неохотно. На борту «авизо» царили образцовый немецкий порядок и чистота. Альфред прошел по маленьким, но удобным отсекам и внимательно осмотрелся в поисках чего-нибудь подозрительного. Кораблик был почти новым и потому никаких «хозяйских» модернизаций в интерьере не наблюдалось. Краузе заглянул под пилотские кресла, затем в резервную капсулу и в рундук с аварийным комплектом. Обычно самодельные тайники устраивались в этих местах. Все было чисто. Альфред еще раз прошелся по рубке, проверил базовые показания навигатора и, пользуясь случаем, неспешно оценил новый дизайн интерьера малотоннажной посудины от «Даймлер-Ганза».
«Честно говоря, на любителя. За такие-то деньги…» Чистые линии, анатомические кресла, строгая цветовая гамма и пресловутые «мягкие пластики в отделке», о которых с упорством маньяков твердят авторы сетевых статей про авиакосмические новинки – все вроде бы на месте, расположено функционально и выглядит недешево, но как-то банально и бездушно. Скучно, одним словом, хоть и с «мягкими пластиками». Краузе потрогал обивку. Действительно, мягкий пластик, но чем он так уж принципиально отличается от твердого, непонятно. Тем, что, будучи новым, уже выглядит каким-то несвежим, засаленным? А вот строгая цветовая гамма: черно-серая отделка с красной подсветкой, это да, это привыкшему к черным свастикам на красных флагах уроженцу Эйзена по душе. Гамма заката на фоне надвигающейся грозы, углей на пепелище, брызг крови в ночи. Очень жизнеутверждающе. Мечта вампира, а не интерьер с подсветкой. Альфред похлопал напоследок по спинке пилотского кресла (удобного, тут сарказм неуместен) и покинул борт «авизо». Кораблик был чист, как Альфред и предполагал. Агенты вроде Фогеля не оставляют улик, не тот класс, чтобы допускать элементарные ошибки.
Краузе почувствовал, как кривая настроения ползет вверх. Фогель именно тот, кто нужен, без сомнений! Можно докладывать Штрауху прямо сейчас, даже не тратя времени на допрос герра Фогеля в уютном подвале полицейского участка.
Альфред представил, как довольный комиссар бурчит, не глядя на подчиненного, что-нибудь вроде: «Можете, Краузе, когда захотите», – и, открыв в компе политический файл старшего инспектора, делает пометку «поощрить». На благодарность в виде личного «авизо» производства верфей «Даймлер-Ганза» рассчитывать глупо, даже простенький эйзенский «Раумваген» не светит, но и обычная премия лишней не будет.
Старший инспектор покинул сектор через ворота главного поста и направился к служебному лифту. У выкрашенных в черный цвет дверей, кого-то явно поджидая, топтался бодрый сухощавый старичок. Краузе хотел было пройти мимо, но старичок, завидев инспектора, оживился и вывернул лацкан застиранной коричневой куртки. Альфред заметил «собачью метку» и предположил, что этот дедушка тот самый «бывший», обнаруживший Фогеля в пяти секторах от причалов.
– Здравствуйте, коллега, – старичок отвесил церемонный поклон.
– Добрый вечер, герр…
– Рихтер, отставной комиссар ГСП.
– Очень рад, – Краузе в знак уважения обозначил стойку смирно и щелчок каблуками. – Старший инспектор Краузе. У вас ко мне дело?
– О, да, старший инспектор, – Рихтер был доволен оказанными почестями. – Как отставной, но все-таки комиссар ГСП, я позволил себе внести посильный вклад в вашу операцию по задержанию подозрительного иностранца.
– Я так и подумал, что это вы, герр Рихтер. От лица службы благодарю вас за проявленную бдительность и профессионализм.
– Спасибо, молодой человек, – глаза старичка увлажнились. – Я счастлив, что смог принести пользу государству, и прошу выслушать еще кое-какие соображения.
Краузе мысленно выругался. Когда человека начинают трогать до слез формальные благодарности, диагноз становится очевиден и без врачебного освидетельствования – маразм. Из этого следовал еще более неутешительный вывод: песня будет долгой. Но отношение к ветеранам в ГСП всегда было трепетным, и Альфреду не оставалось ничего, кроме как смириться. Он оглянулся и кивком указал на типовой уголок отдыха: две скамейки и столик в нише между двумя блоками лифтов.
– Прошу, герр Рихтер. Заказать вам кофе?
– Кофе в моем возрасте уже не полезен, – старичок бросил грустный взгляд на служебный кофемат у входа в сектор и проковылял к столику.
– Вам закажем без кофеина, со сливками, – Краузе махнул скучающему в дежурке бойцу свободной смены. Охранник не стал делать вид, что не замечает жестикулирующего инспектора ГСП, и тут же подбежал к столику.
– Черный кофе с сахаром мне и без кофеина со сливками господину комиссару, – распорядился Краузе.
Боец исчез и вернулся быстрее молнии. Звания черных мундиров впечатляли до дрожи под коленками. Отвыкший от мелких, но многочисленных привилегий и испуганно-подобострастных взглядов, Рихтер буквально млел. В душе, возможно, полицейские бывшими не бывают, но душа не униформа, в глаза окружающим не бросается. Наверняка отставной комиссар думал именно об этом, попивая кофе с недоступными пенсионеру сливками.
– Итак, что вы хотели рассказать?
– Да, конечно, у вас полно дел, – спохватился старичок. – Я по поводу этого иностранца. Я видел его раньше. На своем уровне. Я живу на пятьдесят пятом, неподалеку от гостиницы «Вайсе». Почти всю гостиницу занимают гости с Юнкера. Ваш задержанный ведь тоже оттуда?
– Да. Он проживает в «Вайсе», это нам известно.
– А известно ли вам, юноша, что случилось сегодня в кафетерии напротив гостиницы?
– Нет. Что-то серьезное?
– Ну, серьезное, не серьезное, а происшествие имело место, – старичок поднял узловатый палец кверху. – Факт!
Ни в каких сводках ГСП кафетерий на полста пятом не упоминался, а значит, происшествие было либо бытовым, либо криминальным, либо его не было вообще и герр Рихтер его сейчас выдумает, поскольку соскучился по общению с единомышленниками.
– В сводках ничего…
– И не могло быть! – перебил Альфреда ветеран. – Разве может попасть в сводки ГСП рядовая поломка утилизатора?
– А вы считаете, это была диверсия? – Краузе едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
«Маразматик» Рихтер неожиданно сделал это вместо Альфреда. Инспектор сначала недоуменно поднял брови, но вскоре тоже сдержанно хохотнул.
- Предыдущая
- 34/80
- Следующая
