Лекарство от счастья - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/28
• Следующая

– Всех нам не разместить, – Раздражаев для вида перевернул пару страниц пухлого фолианта – списков экипажа и пассажиров лайнера. – В больнице сотня коек, а их тут…

– Сто двадцать восемь тысяч, – подсказала Светлана. – Доктор, ваше решение?

– Так… это… – Паша потеребил резиновое тельце висящего на шее фонендоскопа. – Тяжелых в палаты, остальных будем… э-э… наблюдать на месте.

– Согласен, – сказал патриот. – Только кто из них тяжелый, а кто легкий? Вам придется серьезно потрудиться, док, чтобы это определить.

– А… это… коллег больше нету? – Жутиков почувствовал, что краснеет.

– Из Юго-Западного округа выехали двое… педиатров, – сообщил так и оставшийся с карантинной командой полицейский. Он ехидно ухмыльнулся и подмигнул Паше: – Они пригодятся?

– Вы не о том подумали, – холодно оборвала его Светлана. – Это детские врачи.

– А-а, – разочарованно протянул полисмен и шмыгнул носом. – Еще у нас есть двадцать три добровольца. Из числа патриотов, которые проникли на космодром вместе с господином Раздражаевым, и техперсонала.

– А оцепление? – поинтересовался лысый.

– Оцепление будет оцеплять, – вмешался Совковский. – Его не трогать. Справимся сами.

– Придется таскать пострадавших на носилках, – предупредил Раздражаев. – Это тяжело.

– Доктор еще не решил, может быть, они все «легкие» и очнутся без серьезного лечения, – возразил директор. – Жутиков, вы когда начнете осмотр?

– Да, да, сейчас, – Паша торопливо кивнул. – Мне только… сестру надо и… помощника. Вот этого.

Он указал на Раздражаева.

– Они ваши, – Совковский махнул рукой, указывая на Свету и биолога. – Начинайте.

Осматривать было легко. Жутиков отлично знал, что надо проверить пульс, послушать фонендоскопом сердцебиение и заглянуть в глаза, приподняв веки. Каким должен быть пульс в норме, он тоже знал. А вот что там слушают доктора в сердце и на кой черт заглядывают в зрачки, не представлял даже примерно. Не душу же изучают. Вроде как есть еще или уже улетучилась. Изображать врача ему давно расхотелось, но рядом была Света. Он не мог ударить в грязь лицом перед этой девушкой.

Даже будучи не самым умным на Планете человеком, Паша хорошо понимал, что шансов у него почти нет. Образованная, волевая, энергичная и прекрасная женщина из высших слоев общества и дитя подвалов, санитар «Скорой». Принцесса и пастух. Перспектива дохлее дохлой. Даже если все пострадавшие вдруг выйдут из ступора и эта медицинская победа будет записана в актив «доктора» Жутикова, тайна его настоящей личности все равно всплывет, и тогда… В общем, Светланы ему не видать в любом случае. И все-таки он надеялся.

«Надежда есть всегда…» Вечно пьяный врач Шлюбкин был все равно умнее вечно трезвого Жутикова. В этом Паша убеждался ежедневно на протяжении пяти лет, пока работал в бригаде Шлюбкина, а потому привык верить доктору во всем. Если тот любил это изречение, значит, в нем что-то было.

– Узнать бы, что у них в голове, – отвлекая Пашу от грустных мыслей, задумчиво пробормотал Раздражаев. – Заметьте, коллега, у всех примерно одно выражение на лицах. Они словно бы о чем-то мечтают. Вам не кажется?

– Типа того, – согласился Жутиков. – И пульса одинаковые.

– Что?

– Пульсы … – поспешно исправился Паша. – Пульс… Сто двадцать… в минуту.

– Ой! – вдруг воскликнула Светлана. – Вот этот на меня смотрит!

Жутиков и Раздражаев подбежали к обнаруженному девушкой субъекту. Его глаза были открыты и действительно следили за перемещениями «спасателей».

– Ага, – обрадовался Паша. – Ожил, импотент!

– За что вы его так? – укоризненно спросил Раздражаев. – А-а, понимаю, медицинский юмор! Раз не может ничего, кроме как наблюдать, значит… этот… Хе-хе… Да-а, метко.

Паше оставалось только многозначительно ухмыльнуться. Он покосился на Светлану и понял, что она тоже засчитала санитару не минус, а приличный плюс. На самом деле Жутиков ляпнул, не подумав. Просто выдал первый пришедший на ум научный термин. Взамен какого-нибудь радостного матюга. Среди санитаров материться таким образом считалось высшим пилотажем, и Паша от моды не отставал. За время работы он успел заучить не меньше двух десятков подобных словечек, значительно продвинувшись, таким образом, вперед по сравнению со «школьной программой». А перед самым вызовом он как раз учил похабнейшее слово «импотенция» и его производные.

– Сам… ты… – медленно произнес космонавт.

– Ну, слава богу! – Раздражаев всплеснул руками. – Может, и остальные скоро очнутся?

– Значит, никакая это не инфекция? – спросила Света.

– Третья… атака… – прошептал космонавт.

– Извините? – не поняла девушка.

– Третья – что? – присоединился патриот.

– Все, – еще тише пояснил колонист. – Кто ушел, тот уже не вернется… Если выживет…

Сказать, что никто не понял из его загадочной речи ни слова, было бы неточно. Слова все прекрасно понимали. Вот только смысла не улавливали.

– Болезнь… – торопливо заговорил Раздражаев. – Что за эпидемия вас настигла?

– Счастье, – губы космонавта вдруг посинели, а глаза закатились.

Паша поспешно ухватил его запястье, но пульса не нашел.

– Умер… – констатировал санитар.

– От счастья?! – изумленно спросила Светлана. – Их надо срочно спасать. Иначе они все умрут!

– Как? – Раздражаев пожал плечами. – От счастья нет лекарств.

– Разве вы не понимаете, что это был горячечный бред! Потрогайте его лоб… нет, не его, вот этого соседа. У них у всех лихорадка! Доктор, ну вы-то видите, что это эпидемия?! Делайте что-нибудь! Уколы, капельницы, клизмы… Хоть что-то!

– Литическую смесь внутривенно, – вспомнил Паша коронное средство Шлюбкина. – Собьем эта… температуру, а там посмотрим.

– А-а, помню, когда-то видел, как делают такую смесь, – блеснул Раздражаев.

– Вот и смешивайте, – сориентировался Жутиков. Он-то как раз ничего такого не видел. Медсестра из шлюбкинской бригады его в свои таинства не посвящала. Колдовала над чемоданчиком с ампулами, ведьма, в полном одиночестве. – Смешивайте, а я буду вводить. Да побыстрее! Время дорого!

• Предыдущая
• 7/28
• Следующая