Кортик - Рыбаков Анатолий Наумович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/46
• Следующая

И пионеры Красной Пресни приветствовали будущих пионеров Хамовников троекратным «ура».

Только к концу дня покинули мальчики гостеприимный пионерский клуб. Восхищенные всем виденным, они шли по бульварам Садовой к себе домой.

– «Пионер здоров и вынослив» – вот самый правильный закон, – разглагольствовал Генка, размахивая руками, – самый правильный! Теперь надо побольше заниматься физкультурой и развивать мускулы.

– Есть законы поважней, – заметил Слава.

– Какие это поважней? – задорно спросил Генка.

– Какие? Например: «Пионер стремится к знанию. Знание и умение – сила в борьбе за рабочее дело».

– Это поважней? Ничего ты не понимаешь! Если будешь слабым, так тебя буржуи в момент расколошматят, никакие знания не помогут. Верно, Мишка?

– Самых важных законов два, – наставительно произнес Миша. – Во-первых: «Пионер верен делу рабочего класса», и, во-вторых: «Пионер смел, настойчив и никогда не падает духом». Но самое главное – это то, что сказал Ленин. Слыхали, их вожатый читал? «Дети, подрастающие пролетарии, должны помогать революции». Вот это самое главное.

– А вы заметили, как о них сторож в типографии говорил? – сказал Слава. – С уважением.

– Еще бы, – сказал Миша, – их весь район знает, а уж в своей типографии и подавно.

– Только почему у них никакого оружия нет? – недоумевал Генка. – Хотя бы винтовочка какая-нибудь для порядка. Мы для своего отряда обязательно винтовки достанем.

– Мы как отряд организуем, – сказал Миша, – так звенья будем по-другому называть. Зачем все эти звери? Это по-детски получается. Лучше какое-нибудь революционное название. Например, имени Карла Либкнехта или Спартака.

– Это не ты придумал, – заметил Генка, – они у себя тоже хотят переделать. Слыхал, вожатый говорил?

– Слыхал. Только я это еще раньше подумал, как увидел зверей. А слышали, вожатый сказал: «К Международному юношескому дню передадим лучших пионеров в комсомол»? Видали? Этот белобрысый уже комсомольцем будет, а мы еще даже не пионеры.

– Этому белобрысому нужно наложить как следует, – проворчал Генка.

– За что? – возразил Миша. – Они защищали свое знамя. Ведь они не знали, кто мы такие.

– Теперь нужно на Гознак пойти, – сказал Слава. – Может быть, нас туда в отряд примут, или узнать, где это организуется Дом пионеров.

– Зачем нам куда-то ходить, когда у нас своя фабрика есть! – возразил Миша. – Слышал, их вожатый говорил: отряды будут организованы при всех заводах и фабриках. Есть постановление комсомола.

– Фью! – свистнул Генка. – Жди от нашего директора или вот от его папаши. – Он кивнул на Славу. – Тетя говорит, что они ни на что денег не дают, такие скупердяи.

Слава обиделся:

– Ничего ты не знаешь, а говоришь! Еще не все цехи работают, а фабрика должна обходиться своими средствами. Думаешь, так просто фабрикой управлять?

– Нужно пойти в ячейку и в райком, – сказал Миша, – и к Журбину заодно. Он тогда еще про пионеров говорил.

Мальчики подошли к своему дому. В воротах они услышали шум и крики, доносившиеся с заднего двора. Они побежали туда и увидели толпу ребят, плотным кольцом окруживших беспризорника Коровина.

Коровин стоял, прижавшись спиной к стене, озираясь кругом, как затравленный волчонок. На него наскакивал Борька Филин.

– Ты чего? – кричал Борька. – Воровать сюда пришел? А? Скажи! Воровать? Бей его, ребята!..

Миша растолкал ребят и стал рядом с беспризорником:

– Вы чего к нему пристали? Вы чего все на одного? Ты что, Борька, с ума сошел?

– Брось, Мишка, – крикнул Генка, – ведь это он у тебя деньги украл! Нечего его защищать. Знаю я этих беспризорников… Малолетние преступники! – добавил он презрительно.

Коровин вдруг засопел и пробормотал:

– Сам ты малолетний… рыжий преступник.

Все рассмеялись.

– Айда в клуб, – сказал Миша. – Пойдем с нами. – Он потянул беспризорника за рукав, но тут же отпустил его, вспомнив, что рукава у Коровина плохо держатся.

– Не пойду я, – угрюмо ответил Коровин, исподлобья поглядывая на Генку.

– Правильно, – ввязался вдруг Борька, – не ходи с ними, пацан. Давай лучше в расшибалочку постукаем.

– Пойдем, пойдем, – Миша опять потянул беспризорника, – не бузи, пойдем…

В клубе драмкружковцы рисовали декорации. На сцене лежали длинные полосы белой бумаги. Маленький Вовка Баранов, по прозвищу Бяшка, тщетно пытался нарисовать богатую крестьянскую избу, жилище кулака Пахома.

– Эх ты, Бяшка несчастная! – ругался Шура Большой. – Не можешь простую избу нарисовать, а еще сын художника!

– При чем здесь «сын художника»? – оправдывался маленький Бяшка. – Наследственность передается только в третьем поколении.

Неожиданно для всех Коровин поглядел на эскиз, взял уголь и качал рисовать. На белых листах быстро появились очертания печи, окошек, длинных лавок.

– Видал? – Миша подтолкнул Генку локтем.

– Подумаешь! – Генка презрительно тряхнул волосами. – Что с того, что он рисовать умеет?.. Охота тебе с ним возиться!

– Если каждый из нас сагитирует хоть одного беспризорника, то и беспризорных не останется, – наставительно изрек Миша.

Коровин кончил эскиз и, ни на кого не глядя, сказал:

– Кисть не годится.

Шура принес ему еще несколько кистей, но Коровин их все забраковал.

– Другие нужно, – твердил он.

Миша вынул остатки лотерейных денег и протянул их Коровину:

– На, сходи купи, какие надо.

Однако Коровин не брал денег и молча смотрел на Мишу.

– Иди, – сказал Миша. – Чего ты на меня глаза вытаращил?

Коровин нерешительно взял деньги, молча оглядел всех ребят и вышел из клуба.

– Фью! – свистнул Генка. – Ухнули наши денежки!

– Если ты так будешь распоряжаться финансами, – объявил Шура, – то я с себя снимаю всякую ответственность за спектакль.

– Нечего прежде времени волноваться, – спокойно ответил Миша, – подождем…

Наступило томительное ожидание. Уже собрались взрослые. Коровина все не было.

«Неужели обманет? – думал Миша. Он вспомнил, как Коровин поглядел на него, когда брал деньги. – Нет. Он придет».

Но Коровина все не было.

– Нечего больше ждать, – сказал Шура. – Давай, Бяшка, рисуй.

Вовка начал разводить краски, как вдруг дверь клуба открылась и появился Коровин. Он был не один. Его крепко держала за плечо высокая смуглая девушка с черными, коротко остриженными волосами, одетая в синюю юбку и защитного цвета гимнастерку, перехваченную в тонкой талии широким командирским ремнем. И самое интересное: на ней был красный галстук. Одной рукой девушка крепко держала Коровина за плечо, в другой у нее была пачка кистей. Вид у девушки был очень решительный.

Она подошла к ребятам и, продолжая держать Коровина за плечо, строго спросила:

– Кто из вас посылал его за кистями?

– Я, – ответил Миша. – А в чем дело?

– Зачем вам кисти?

– Декорации рисуем.

Девушка отпустила Коровина, подошла к сцене и, разглядывая декорации, спросила:

– Какую же пьесу вы ставите?

Вперед выступил Шурка Большой.

– «Кулак и батрак», – важно произнес он. – Кстати, разрешите представиться: Александр Огуреев. Художественный руководитель и режиссер. – Он протянул девушке руку.

Девушка рассмеялась, пожала Шурину руку и сказала:

– Валя Иванова. Из районного Дома юных пионеров.

– Разрешите узнать, в чем сущность инцидента? – не меняя своей серьезной мины, спросил Шура.

– А в том, – строго сказала девушка. – Мы этих ребят отучаем воровать, а вы их приучаете. Он пришел и стащил у нас кисти.

– Я не стащил, – пробормотал Коровин, – я взял с возвратом…

Миша с удивлением смотрел на девушку. Ей было на вид лет семнадцать, не больше, а она уже вожатая и работает в Доме юных пионеров.

– Где же находится ваш дом? – недоверчиво спросил он.

• Предыдущая
• 25/46
• Следующая