Дикое поле - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 55
- Предыдущая
- 55/85
- Следующая
Его товарищи заподозрили неладное и стали спускаться со склона. Им, видимо и в голову не пришло, что щуплая, хоть и высокая женщина способна хоть как-то навредить их плечистому, коренастому товарищу – тем более, что топтавшийся у среза воды конь заслонял половину обзора. Скорее, они решили – хитрый сородич уже уложил свежую полонянку на песок и развлекается вовсю.
Татарин же, находившийся у самых любовных врат русской боярыни, почему-то совершенно не обращал на них внимания, выпучив глаза до невероятных размеров, и, бесшумно шевеля губами, пытался что-то кричать.
Юля, внимательно следя за приближающимися ногайцами, начала глубоко дышать.
Ага! Вот, наконец, один из них увидел, как под девицей обмяк с раскрытым ртом их друг, дал шпоры коню.
Юля на всякий случай выдержала неудачливого насильника еще несколько мгновений под водой – хотя, помнится, искусственного дыхания в шестнадцатом веке делать еще не умели, – а когда до мчавшегося в окружении водяных брызг всадника оставались считанные шаги, рывком поднялась, толкнулась и нырнула в глубину.
Нукер влетел в реку почти по брюхо коня, остановился, вглядываясь в реку и положив руку на рукоять сабли. Второй воин, так же не испугавшись воды, заставил лошадь подойти к Мелитинии, наклонился и, подхватив ее под мышки, перекинул через седло. Развернулся:
– Что, утопла, тварь?
Юля в это время пыталась удержаться у дна, цепляясь за корни кувшинок. Стебли, как на зло, обрывались, и пару раз ее едва не выбросило на поверхность, но в конце концов она зацепилась за выступающий из дна корень, прижалась обнаженной грудью к песку и стала мысленно отсчитывать двадцать секунд. Она знала, что после гипервентиляции способна выдержать без воздуха две минуты. Примерно полминуты она лихорадочно двигалась – хотя наугад время определить трудно. Еще двадцать секунд притаиться, чтобы татары совсем расслабились, и еще столько же – на последний рывок.
Пора!
Она отпустила корень, толкнулась вперед, загребая руками и скользя между стеблей кувшинок и речной крапивы, а когда над головой блеснула поверхность, вскочила на ноги, жадно хватанув воздух, и ринулась вперед, к осоке.
Татарин, оглянувшись на плеск, радостно заржал и потянул левый повод, поворачивая коня. Но Юля уже тянулась к одежде, торопливо схватив и натянув самое главное – перчатку. А потом, уже спокойнее, выпрямилась, выдернув из колчана стрелу и поднимая лук.
Степняк, уже обнаживший клинок, несся во весь опор. Одолеть-то осталось пять шагов! Но в лицо его уже смотрел острый кончик стрелы.
Нет! Не может быть! Предсмертный ужас успел пропечататься в его глазах, разум едва не расплавился в поисках пути к спасению – ведь можно же что-то сделать? Нужно сделать! Только б не умереть! Он не должен умирать! Ноги продолжали толкать бока скакуна, хотя руки уже начали натягивать повод. Как же так?!
Правильно повернувшись к татарину правым боком, без стеснения расставив ноги и показав ему напоследок каждый изгиб своего тренированного тела – высокую грудь с острым коричневатым соском, гладкий живот, соблазнительно выпирающую попочку и черный, влажный пушок впереди, Юля просто разжала пальцы. Ровная березовая стрела мелькнула между конских ушей и вошла точно в лоб степняка.
Лучница наклонилась за второй стрелой, повернулась немного правее, на мгновение затаила дыхание, метясь в спину уже скрывающегося за холмом последнего врага. Выстрелила. Белое оперение выросло в спине точно между лопаток, и вскоре наконец-то прорвался жалобный бабий вой Мелитинии.
Кухарка выбежала к реке, когда барыня уже успела одеться.
– Поторапливайся! – прикрикнула Юля. – В усадьбе о татарах упредить надо. А то неровен час…
Разумеется, по открытому лугу она не побежала – хватит ей одной встречи со степными всадниками. Приказав Мелитинии двигаться в шаге за спиной, Юля, пригибаясь и таясь за густыми кустами, прокралась до орешника, проросшего супротив усадьбы небольшой рощицей, подобралась к краю зарослей.
Татары уже топтались широким полукругом на своем любимом холмике и ниже его: часть спешилась и отпустила коней щипать траву, другие гарцевали верхом. Вот один сорвался вперед и помчался вокруг усадьбы с лихим казацким посвистом:
– Эй-ей! Сдавайтесь, русские! Все одно по вашу душу пришли! Сдавайтесь, смерть ваша пришла! Татарская!
– Черт, Варлам, наверное, волнуется. Думает, в плен попали. Как бы ему весточку подать?
– Русские, сдавайтесь! Вся орда к вам идет! Все одно умрете! – мчался по кругу всадник, и со стен попасть в него было совершенно невозможно. – Жен, сестер отдайте! Пусть хоть они живы останутся!
Юля криво усмехнулась и потянула из колчана стрелу. Когда он завершит круг, то поскачет прямо на нее, как ползущая по ниточке мишень.
– Детей отдайте! Им понравятся наши лас-ва-а-у-у…
Лошадь, которой стрела, прежде чем войти ногайцу между ребер, пронзила шею, оступилась. Лихой нукер, перелетев через ее голову, несколько раз перекувырнулся, ломая высокую траву, и замер на спине, широко раскинув руки. Свою долю русского добра он уже получил.
На стенах крепости зашевелились. От реки было видно, как Варлам, в своем панцире и хорошо отличимом остроконечном шлеме, недоуменно крутит головой и что-то спрашивает у смердов. Похоже, пока они барахтались в реке, сюда успел примчаться тревожный вестник, и не просто примчался – а еще и мужики с деревень прикатили. А может, наоборот: сперва по деревням промчался, а потом в усадьбу прискакал. А может, вообще дальше помчался, а предупредили о татарах приехавшие под защиту стен крепостные. А может… Какая теперь разница? За боярыней наверняка посылали, но посыльный про секретную купальню ничего не знал.
На холме с татарами, судя по ленивому их поведению, тоже не поняли, что это была за стрела и откуда прилетела. А может, решили, что всадник просто споткнулся и шею сломал?
– Какие все мужики бестолковые! – фыркнула Юля. Оглянулась за спину, потом на посмотрела на холм. Опять на реку. – Черт, в одежде утонуть недолго. Я все-таки не Ихтиандр. Ладно.
Она принялась торопливо раздеваться, оставив из одежды только колчан, всучила сверток кухарке:
- Предыдущая
- 55/85
- Следующая
